Зов Крови (СИ) - Стерх Юрий

Смею заметить, что быстрота движений у этих демонов была очень высокой, и я такую еще не встречал ни у одного своего противника. А к этому моменту я уже прожил долгую жизнь и участвовал в сотнях схваток и сражений.

Но, хвала мне! Я оказался еще быстрее и, может быть, чуточку ловчее.

Третий противник, оставив на мгновение паука, развернулся и без замаха метнул в меня какой-то блестящий диск. С большим трудом мне удалось от него увернуться, и круглая железяка чужака лишь распорола мне руку, оставив на ней глубокую кровоточащую рану. Но этот бросок стоил ему жизни.

На мгновение отвлекшись, он упустил из поля зрения мохнатого противника, и тот, не теряя драгоценные мгновения, вонзил ему в грудь свою лапу. Удар был настолько быстрым и мощным, что лапа паука, пробив доспех демона, вылезла из его спины. И что было самым удивительным для меня… я видел ясно, что эта лапа ничем не вооружена, четыре пальца соединены в щепотку и всё! Но долго удивляться мне не пришлось.

Не успел я опомниться, как многочисленные лапы этого израненного паука крепко схватили меня за руки и ноги, крепко сжав мое горло. Он легко, как пушинку, оторвал меня от земли и со всего маху припечатал спиной об дерево. Еще одна его лапа поднялась к моей голове, четыре пальца сложились в щепотку, и на меня глянули три пары налитых кровью глаз.

“Вот она, благодарность за помощь”, — как-то отстраненно подумал я, готовясь к смерти. Сопротивляться не было никакой возможности, руки и ноги были скованы, а воля к борьбе подавлена. Но тут выражение глаз паука изменилось, и в них я прочитал заинтересованность — по крайней мере, мне так показалось. Непонятное существо что-то застрекотало на своем языке, наверное, о чём-то меня спрашивая. Я ровным счетом не понял ничего, паук повторил свое стрекотание еще раз, и тут я, наконец, догадался, о чём он меня спрашивал. Сквозь цоканье и скрип мне послышался вопрос на моём родовом языке.

— Кто ты? — спрашивал меня паук.

Собрав всю волю в кулак, я ответил ему, что первое пришло мне в голову.

— Я сын своего рода.

Не знаю, правильно ли я ответил ему или нет, но цвет глаз паука изменился с красного на синий, и он что-то быстро затрещал совсем уж непонятное. Затем опять уставился на меня в ожидании ответа своими круглыми и выразительными глазами.

Пока был прижат к дереву, у меня нестерпимо разболелась грудь и рука, дышать стало совсем тяжело, и я был на грани потери сознания. А паук, подождав моего ответа и так и не дождавшись, положил свою четырехпалую руку мне на голову, и с этого момента я точно ничего не помню.

Скажу только, что очнулся я на поляне уже далеко за полдень, когда солнце уже припекало в полную силу и совершенно голый. На краю поляны щипал травку мой верный Гвидо, а рядом со мною небольшим свертком лежала моя одежда. Я посмотрел по сторонам и увидел невдалеке аккуратно свернутую кольчугу и поверх нее мой целехонький Вдоводел. Резко сев, я ощупал грудь и руку и не обнаружил там никаких ран, кожа моя, как и прежде, была ровная и гладкая.

Решив, что мне приснился дурной сон, и я вчера перебрал вина, перед тем как уснуть, я оперся рукой о землю, чтобы встать и тут мне в ладонь впилось что-то твердое и острое. Я присмотрелся и с удивлением обнаружил, что это разрубленное звено от моей кольчуги. Я вскочил и, быстро расстелив кольчугу на земле, внимательнейшим образом ее осмотрел.

Нет! Всё целое. Но у меня в руках точно звено от моей кольчуги. Я просто не мог ошибиться. Эта кольчуга у меня уже двадцать лет, и я знал каждую царапину на ней как свои пять пальцев!

С бьющимся сердцем, я поднял кольчугу с земли и обнаружил, что она стала значительно легче и, как и меч, поменяла свой цвет с серого на слегка зеленоватый. Отложив ее в сторону, я схватил в руки Фламберг, сразу же отметив для себя, что баланс сильно изменился. Он стал каким-то плавающим, и к нему определенно надо было приноровиться. Без сомнения, это уже был не мой Вдоводел, хотя внешне его было не отличить. Даже узелок на протершейся оплетке рукояти меча присутствовал. Я его лично связывал два дня назад.

Я не понимал, что происходит. В голове постоянно путались мысли и, казалось, еще немного и я сойду с ума. Значит это не сон, и меч с кольчугой — подарок от того паука за спасение? Да, похоже, что так. Эти звери в доспехах точно были исчадиями ада, а значит выходит так, что тот лохматый паук… ангел?

Я встряхнул головой и с силой потер ладонями лицо. Странный какой-то этот ангел, не таким я себе его представлял, или всё-таки не ангел? Может, это какой-то разумный, к тому же говорящий паук, хоть и непонятно, но на нашем родовом языке? А кто же тогда те звери?

Странно! Но, может быть, со временем, мне удастся решить и эту загадку, а пока…

Я перевел взгляд на меч. Помахав им немного и попробовав пару надежных и отработанных связок, я пришел к выводу, что что-то полезное в этом изменившемся балансе есть. Я подошел к дереву, что стояло ровно по центру поляны, и, замахнувшись, вполсилы ударил по нему мечом. Каково же было мое изумление, когда дерево, которое не могли бы, наверное, обхватить и два взрослых человека, рухнуло на поляну, чуть не придавив своей кроной жующего Гвидо.

От радости и удивления у меня перехватило дыхание, а когда я немного пришел в себя, то счастливо рассмеялся, подняв руки к небу.

Вот такие подарки достались мне от этого странного ангела-паука, жаль только, что мой верный Баселард пропал бесследно, но это мелочи… куплю в Акре новый, знаю одну лавочку недалеко от улицы менял…»

Грасси расы Ханки

— Вашему родичу посчастливилось встретить представителя расы Ханки, а точнее, их грасси, — проговорил Декар.

Взяв в руки лист пергамента, он медленно поднял на нас глаза и пояснил:

— Это древнейшая раса из соседней с нами галактики.

Он указал отцу на рисунок волосатого паука с огромной головой без шеи, с шестью мощными двупалыми руками и непропорционально маленькими толстыми ножками.

Нарисовано всё было очень искусно, с тщательной прорисовкой всех деталей. Интересно, де Биер сам это нарисовал, или это было выполнено с его слов? Если сам, то он обладал задатками очень хорошего и талантливого художника.

— Судя по этому рисунку, и то, как описал ее де Биер, это точно она… у меня в этом нет ни малейших сомнений!

Декар взял со стола другой листок.

— А вот на этих рисунках… тут изображены Корги — раса наемников из той же галактики, откуда родом сами Ханки. Корги безжалостны, коварны, и они очень умелые воины.

Пока мы рассматривали рисунки, на которых были изображены крепкие одноглазые существа с огромной пастью, усеянной мелкими акульими зубами и облаченные в какой-то горбатый и мудреный скафандр, Декар рассказывал нам о расе Ханки поразительные вещи.

— Ваш уважаемый предок де Биер изобразил самку Ханки в ее истинном обличии. Что, конечно, вызывает немалое удивление, так как они могут легко менять свою внешность, принимая формы, которые приняты на той или иной планете. Одно только у них всегда остается неизменным — их многочисленные руки, и здесь что-либо изменить они были уже бессильны. Поэтому, чтобы выглядеть, как все, на чужих планетах, им приходилось маскировать лишние конечности. Представители этой расы легко могли принять облик человека с этой планеты, но только у него всё равно будет шесть рук…

Страж прервался на полуслове и в подозрении уставился на отца.

— Вам что, что-нибудь о них известно?

Отец кивнул и искоса глянул на меня.

— То, о чём ты говоришь, уважаемый Декар, очень похоже на древнее божество Шива из нашей земной Индийской мифологии. Самое почитаемое в буддизме, насколько я знаю. Шива — великий Созидатель и Разрушитель, всё в одном лице.

— Насколько древнее? — с интересом спросил у отца страж после небольшой паузы.

— Официально буддизму около двух с половиной тысяч лет и, я думаю…

— Значит, они уже посещали эту планету не раз, если смогли столкнуться с вашим предком сравнительно недавно, всего шесть-семь столетий назад! — страж кивнул на раскрытый сундучок со свитками. — Де Биер почему-то не указал ни одной точной даты.