Перелом - Сергей Альбертович Протасов
Уже после войны стало известно, что такого значимого результата удалось добиться всего одной диверсионной группе, состоявшей из трех человек. Постоянные наблюдения за Цусима-зундом позволили выяснить, что при ночном тралении часто используются временные навигационные знаки, выключаемые в случае появления угрозы и снова включаемые после ее отмены. Этим и решили воспользоваться.
На острова переправили хорошо подготовленных добровольцев, отобранных более чем из сотни кандидатов. Они вели постоянное наблюдение за Озаки издалека, с вершин гор. Это никак не могло встревожить охрану базы и сторожевые силы. Тем временем при помощи активистов из местной распущенной милиции подобрали подходящие для ложных огней места, заготовили материалы и начали ждать.
Как только стало ясно, что русские что-то готовят, отправили посыльного в Мозампо. Рассчитывая на помощь со стороны «Кокутаев», требовалось организовать небольшую возню на пути движения каравана тральщиков, чтобы спровоцировать перестрелку. К тому же в случае успешной реализации плана появлялась возможность для них добить подранков.
Но посыльный опоздал. Выдвинуть к Цусима-зунду никого не успели. Как только подтвердилось, что в Корейском проливе кто-то есть, начали отправлять дозорные суда из блокадных сил, надеясь нащупать убегающую русскую эскадру, но безуспешно. При этом одно судно пропало без вести вместе со всем экипажем.
Уже днем наблюдали с прибрежных возвышенностей группу дымов, проследовавших проливом в южном направлении. Отправленная после заката разведка никого в Окочи не обнаружила. До Цусима-зунда не ходили, зная, что там мощные дозоры. А к утру получили сведения от очередного связного, что удалось выманить на мины один из русских крейсеров. Кроме того, уходившая куда-то почти на сутки эскадра вернулась только с двумя большими броненосцами из трех. А это, исходя из того, что взрывов слышали два, а не один, дало жизнь предположению, что один из них затонул, угодив в столь примитивную ловушку.
Когда позже через агентуру узнали о начале внепланового докового ремонта «Александра III», того самого третьего корабля линии, которого недосчитались на Цусиме, список успехов той ночи оформился окончательно. Начало больших работ на однотипном «Бородино» посчитали следствием полученных в бою тяжелых повреждений и также исключили его из возможных противников на ближайшее время.
До самого появления нашего флота в Токийском заливе в Главной квартире считали, что из четырех новейших русских башенных броненосцев, сумевших прорваться во Владивосток в мае, к середине осени в строю остался лишь один, и тот из-за поспешного ремонта ограниченно боеспособен.
Неожиданно серьезные потери на подготовительном этапе вынудили пересмотреть ближайшие планы. А тот факт, что в ходе проводки приведенного на Цусиму конвоя через тот же проход в заграждениях снова была обнаружена сорванная с якоря мина, заставил задуматься об отмене всех ночных выходов. Только таким образом можно было максимально снизить вероятность случайного подрыва на таком «подарке».
В итоге вместо масштабной, достаточно рискованной, но почти гарантированно малорезультативной вылазки к японскому побережью решили произвести основательную воздушную разведку шхерного района прилегающего к бухте Чинхе, а также гавани и окрестностей порта Фузан. В случае успеха это давало возможность точно определить численность наличных сил противника в этом районе и принять окончательное решение о способе проводки большого объединенного конвоя.
Саму идею такой разведки предложил капитан Бараташвили. Этот грузинский князь, командовавший выделенной флоту 2-й ротой Восточно-Сибирского воздухоплавательного батальона, помимо горячего темперамента обладал еще и немалым опытом в своем деле. Будучи большим энтузиастом и где-то даже романтиком, он еще в 1902 году поднялся на аэростате почти на шестикилометровую высоту. Виды раскинувшейся под ногами земли произвели на него тогда неизгладимое впечатление. Вот и сейчас он предлагал организовать нечто подобное.
Причем это была продуманная и уже практически подготовленная акция. Еще на переходе из Владивостока Николай Григорьевич тесно сошелся с Федором Ивановичем Подзоровым[12], владельцем одного из фотоателье Владивостока, отправившимся в рискованное плавание в надежде поправить свои дела.
Дело в том, что прибыв в столицу самых восточных земель Российской империи в 1898 году из Харькова, этот неплохой фотограф столкнулся с серьезной конкуренцией. К тому времени здесь работали уже такие известные мастера, как Мацкевич, прославившийся на фотоальбоме о начале Транссиба, за который получил золотую медаль и возможность подписывать свои работы с обратной стороны: «Его императорского величества удостоен высочайшей награды…», и Карл Шульц, получивший широкую известность благодаря пользовавшемуся огромной популярностью «альбому невест», в котором с изрядным мастерством запечатлел всех достойных девиц города.
К тому же до начала войны очень серьезным препятствием в завоевании рынка являлся японский профсоюз фотографов «Сясин сио кумаи». Сейчас-то, понятно, он сошел со сцены, но вряд ли надолго. Все же за многие годы свои постоянные клиенты у Найто, Ямагучи и прочих специалистов этого непростого и недешевого дела уже появились, и сразу вернутся к ним, едва все закончится.
Крестьянский сын Федор, будучи хватким парнем, решил искать возможности продвинуться на еще не паханой ниве военной фотографии. Тут главное имя себе сделать, а дальше само пойдет, конечно, если ремесло вполне освоено. А с этим у него проблем не было. Вояж на Сахалин в рамках этой доктрины оказался довольно успешным. Появились новые заказы, в том числе и из-за границы. Да и нашего не слишком грамотного читателя весьма заинтересовали хорошие картинки с мест боев.
Вот мастер и задумал издать фотоальбом «По следам славных дел русского оружия». Запасся высокочувствительными негативами, особым объективом и прочей премудрой и жутко дорогой техникой и химией, с которой и собрался отправиться в Корею, однако туда, за каким-то бесом, принесло японцев. Поездку пришлось отменить. На Курилы и Хоккайдо тоже не пустили. Явно обозначилась перспектива банкротства. Доходов от ателье на покрытие образовавшихся долгов не хватало, а договор с издательством вот-вот мог сорваться.
Тут выручили старые знакомства в офицерской среде. Панорамные фото с высоты птичьего полета бухты Золотой Рог и залива Посьет ушли на ура, хотя и заинтересовали жандармов и ведомство Русина, немедленно «изъявших на хранение» все негативы с этих съемок и обязавшие Подзорова так поступать и впредь во избежание ненужных эксцессов. В том, что так будет лучше, Федора Ивановича убедил приличный гонорар от
