Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

Гоша внизу опять извернулся. Но та четверка ушла в вертикаль далековато. От меня. Набрала высоту – да и зависла там. Где-то в километре от меня. Справа. Примерно на той же высоте. Гоша примерно посередине между нами и где-то на полтыщи ниже. Довольно медленно нагоняет бомберов. Которые, кстати, прилично оторвались уже. «Сушек» же уже и вовсе едва видно. Кажется, понимаю, что сейчас произойдет. С потерей высоты – к бомберам. Ага. К четверке присоединяется пятый. Чуток выждав – а покиздеть? – действительно срываются к «дэбэшкам», обгоняя и обходя спешащую что было сил, но – увы – не успевающую «чайку». Но атаковать могут только сзади – больше никак. А там и у ДБ, и у СБ какое ни есть, а все ж таки вооружение имеется. А перед этим еще одна неприятность – я, собственной персоной. Придушив – не насмерть – жябу, выдаю длиннющую очередь в пересечение курса «худых». Уворачиваются легко, но и атаковать уже не так удобно, тем более под зазмеившимися вокруг трассами с бомберов. «Мессеры» вверх, готовить новую атаку. Но за это время к нам успевает присоединиться Гоша. Да… Досталось ему. Это только издали иногда кажется, что все вроде как просто и легко. Плоскости прилично посечены, да и в фюзеляже дыры. Ого, сквозные даже есть. Одна, во всяком случае. Пока пропускал мимо себя, небо увидел. Голубое. Сквозь хвост. Но рули работают, как положено, да и движок тянет. Правда, высшим пилотажем на такой вот рухляди вряд ли стоит заниматься. Хотя – куда денешься?

Нет, высшего пилотажа не будет. В обозримый период времени, во всяком случае. Поскольку «мессеры», еще раз оценив ситуацию и, надо думать, посовещавшись – между собой и наверняка с землей, – а как же? – разворачиваются на запад, и спустя считаные секунды их уже нет. Все-таки «мессер» в пикировании – это что-то. Даже «эмиль». Не говоря уж о «фридрихе».

Так, можно подбить бабки. Промежуточно, так сказать. Мост не уничтожен. Потери… Очень большие. Как минимум девять машин. Из двадцати трех. Впрочем, больше от зенитного огня. Ну, и вначале… Там вроде как наша вина. Теперь, однако, если случайно не напорются, должны дойти. Тот ДБ, что дымился, летит нормально, и ничего за ним больше не тянется. Оставленный было «на потом» СБ с побитым движком, похоже, так и забыт. «Мессерами». Все прямо на восток метнулись, а тот, помнится, сразу же чуток к югу забирал. Может быть, даже и именно с этой вот заднею мыслью. Чтоб немцы на обратном пути не зацепили. У нас – из пятерых двое. Немцам, впрочем, больше досталось. Повезло. Были бы те, с которыми вначале бодались, всех бы пожгли. Нас. И бомберов половину, никак не меньше. Скудеет уже Люфтваффе, явно. То ли дальше будет…

Связываюсь с Ласточкой. Докладываю. Ответов не слышу. Лишь общее ощущение. Что меня принимают. По кратковременным изменениям интенсивности шумов от жутчайшей к совершенно непереносимой. До аэродрома недалеко уже. Провожать бомберов не станем. Боеприпасов почти нет. У меня. И Гоша. Буквально на ладан дышит. Снизу трассы. Мимо. Линия фронта непохоже чтоб приблизилась. Та, что с запада. Держатся. Наши. До вечера, надо думать. Потом Пинская флотилия уйдет, и пехота тоже. Если успеют.

Ага, вот и она, почти родная уже Жабчица. Сам закладываю широкий вираж, обозревая окрестности и периодически поглядывая, как там Гоша справляется. Ничего вроде. Шасси даже выпустилось. Обе стойки. Живучая все-таки эта самая «чайка». Оп! Сглазил. Живучая, оно конечно. Но у всего бывает предел. Едва приземлился, как правая верхняя плоскость приказала долго жить. То есть попросту отвалилась и теперь волочится следом, поднимая тучу пыли и разворачивая фюзеляж левым боком к движению. Впрочем, ничем не могу помочь. Пора и мне. На посадку.

Есть! Парой сотен метров позже сбоку мелькает скособоченная Гошина «чайка». Гоша хлопочет рядом. Значит, цел. К нему уже «полуторка» едет. Подруливаю к стоянке и под «большое спасибо» сдаю аппарат Коле. Видимые повреждения на первый взгляд отсутствуют. Неужто даже и не задело? Бывает… И это на «ишаке»! А если б на «миге»? Впрочем, у того вооружение… Слабовато.

Дожидаюсь Гошу возле КП. Который отодвинулся от стоянок дальше по щели. Там уже что-то оборудовали наподобие навеса. Без особых, впрочем, ухищрений. Этой ночью точно уматываем. Зенитчики, последние даже – уже. Толик так и не вернулся, на крыле, в смысле, так что самолеты закончились, пайлоты тоже. Почти. И горючка. На пяток где-то заправок, пожалуй. Транспортнику ночью сольют. Подожгут, что забрать невозможно. Впрочем, может, и мне еще чего перепадет. Помимо того, чтоб машину отогнать. Под Москву. Посмотрим, как она, столица любимая. В эти вот времена.

Пока Гоша докладывает, любуюсь замполитом. Буря эмоций, и все на лице. Все ж таки переживает человек. И страха в нем не замечаю, хотя под бомбежкой побывать ой как не сахар. К тому же плен ему категорически не грозит. Расстрел – сразу по двум пунктам. И тем не менее…

По мнению Сиротина, придется мне еще слетать. И не раз. Если приказ такой будет. На разведку, скорее всего. С Ласточкой пока получается, а флотилия лишь ночью уходить собирается. Однако не хотелось бы. Не мое. Довольно сложно разобрать, что там внизу происходит. Без наблюдателя тем более. У некоторых получается, у меня же как-то не очень. А цена ошибки… велика может быть. Впрочем, в ближайшие полтора часа можно ничем не заморачиваться. ТО, заправка, боеприпасы, воздух и все такое прочее. После третьего с утра вылета хоть один раз нормально обслужиться. Хочу. Не камикадзе, чай.

Перед замполитом, смотрю, бурая тряпка какая-то комом, вся клочками да нитями разодранными. Пригляделся – ага… Знакомая штука. Приходилось пару раз – в той еще жизни – на посту номер один стоять. У боевого знамени части. Та еще тягомотина… Главное, для чего эта хрень нужна – ума не приложу. Так же как и строевая подготовка, от которой пехтура массово шизеет. И не только. Вообще мазута. Вся. Помню, как-то занесло нас в Тамбов. На базу местной бригады. Гэрэушной. Учились. Там еще рэбовская учебка. Была. Так они, такое чувство, там одной только строевой и занимались. Зачем? Правда, это еще до войны было. А вот субординация – нужна. Даже не нужна – абсолютно необходима! Пару раз наблюдал – приходит лейтеха молодой, после училища или особенно института какого-нибудь. И начинает с подчиненными «вась-вась». Типа, вот какой я прогрессивный, продвинутый да душевный весь из себя. Ничего хорошего из этого не получалось. Никогда. Невдомек дурням, что душевность от них никому не требуется. Для этого мама есть. Комитет солдатских матерей, не к ночи будь помянут. Правозащитники. Девицы, опять же. Командир же должен быть немного загадочен и, главное, слегка ужасен. А можно и не слегка. Чтоб под обстрелом цырики не зайцами в панике метались, а к командиру под широко крылышко порскали. На уровне инстинкта чтоб чуяли в ем силу и защиту. Иначе никак. Да и в мирное время причем, пожалуй, посложнее даже. Поставить себя. Так, чтоб подчинялись. Даже самые что ни на есть отмороженные ублюдки уголовников и пьяных шлюх. А таких, увы, в ВС очень даже немало было. Впрочем, с маменькиными сынками как бы не больше было проблем. В ВДВ еще ничего. Туда все-таки чаще добровольно шли. В разведку вообще – только добровольно. Кроме шуток – без всяких там добровольно-принудительных вариантов. И уйти было легче легкого. Написал рапорт – и вперед. В курковую роту. Когда начинал, с офицерами совсем паршиво было. Мягко говоря. Несмотря на довольно давнишнее еще увеличение выплат. Ломать – не строить. Ррраз по живому – и нету. Училища едва-едва начинали в себя приходить… после катастрофической военной реформы. Так называемой. Все на сержантах держалось. Контрабасах. Аж до ротного иногда уровня. Даже в ВДВ. А что сержант? В лучшем случае тактик. Но не оперативник и уж точно не стратег. Генералы же… Генералье… Ценители шагистики и крашеной травы… Любители обильных приемов, банек и дармовых безотказных девочек… Усердные жнецы откатов. Тех и вовсе лучше б сразу в утиль. За очень редким исключением. Знать бы только заранее. Кого в утиль, а кто и есть это самое исключение. Без которого и вовсе труба. Большую часть, однако, пришлось из резерва вызывать. Кадрового. Бывших ВДВ и других. Когда приперло. Те, что оставались, не годились. Почти все и совсем. Ни на что. Кроме как щеки надувать. Ширше аэродромной красы фуражек. Паркетники. Хорошо хоть «революция»… Жаль только, фонарь тот так и не увидел… Имени министров обороны… Если он был.

О, посыльный нарисовался. Спешит. Тут, впрочем, и идти-то – пара сотен метров. Всего. Сиротин явно в расстроенных чувствах. Трубка телефонная. В руке. Зажата – аж косточки побелели… Пальцев.

– Говорю, один он у меня остался. Так нет же – прикрой, вопит, аж в ухе вон свербит до сих пор. Хоть одним, да прикрой. Через пятнадцать минут. Надо, Костик, встретить, если получится, над Пинском девятку ТБ-3. Колонны будут бомбить в районе хорошо уже известных тебе Ивацевичей. Ну, если не успеешь – по пути пристроишься. Но лучше успеть. Хотя, конечно, главное, чтоб на обратном пути… Плохи дела, Костик… Очень плохи.