Стартовая площадка – Земля - Сергей Чернов

Девушка сидит, как пыльным мешком стукнутая.

— Понимаешь, есть вещи, в которых перфекционизм вреден. Например, военные говорят так: быстро принятое удовлетворительное решение намного лучше отличного, но запоздавшего. Фактор времени меняет всё. А жизнь — это сплошной фактор времени. Ты уже отстала на год от своих одноклассников. Хочешь выбросить за борт ещё два. Пройдёт еще несколько лет, и вдруг выяснится, что твои не настолько умные однокашники имеют дипломы МГУ и сидят на хороших должностях. А ты будешь кассиршей в Пятёрочке.

Хороший она мне даёт ответ. Очень обнадёживающий. В виде полнейшего молчания.

— А жаль, — делаю контрольный выстрел, — мы тебя уже в Агентство присмотрели. Но если тебе так неймётся свою жизнь в унитаз слить… у нас свободная страна. Запретить тебе никто не сможет.

Насчёт привлечения в Агентство я одновременно соврал и не соврал. Мы, в моём лице, действительно её приметили, но только сейчас. В базе данных у Веры её нет. Пока нет.

Самохина смогла меня удивить в конце разговора:

— Насчёт того, что идеальных мужчин не существует, вы не правы, — упрямо сжатые губы неожиданно выдают: — Вы — идеал мужчины.

Аж покачнулся от неожиданности. Вот же… надо собраться, пауза позволяет.

— Думаешь? А что скажешь на то, что у меня есть внебрачный ребёнок? Уже был, когда я женился?

Судя по ошарашенному виду студентки, ответный удар получился.

— Только просьба об этом не сплетничать. Особо не скрываю, но и пересудов не хочу.

О том, что в плане ещё один ребёнок, по некоторым признакам девочка, умалчиваю. Алиска — это, блин, не женщина, это 3D-принтер в образе красивой девушки.

21 января 2029 года, воскресенье, время 10:40.

Москва, квартира Песковых, комната Андрея.

Любуюсь лицом Андрюхи с огромным наслаждением. Бегущая строка эмоций. Сначала крайняя форма удивления, вводящая в ступор, затем неверие — «не может быть»… хотя лучше по порядку.

Четверть часа назад, когда Андрюха посредством своего чудесного «виртуального стенда» убедил меня, что стартовая шахта будет работать надёжно, выдал ему новость. Не сразу, а с оттяжечкой:

— Помнишь, ты говорил, что по достижении скорости в 1,6 км/с ракета не сможет одновременно ускоряться и запасаться кислородом? Всё равно де, кислорода будет расходоваться больше, чем накапливаться?

На лице друга — ожидание, настороженность, почти опаска. Помнит, конечно, как не помнить.

— Так вот! — торжествующие нотки прорываются, и я не препятствую. — Проблема выеденного яйца не стоит! Обходится на раз-два! Ракета будет разгоняться и одновременно собирать кислород в кубышку! Твоё ограничение в полтора километра объявляется недействительным!

Наблюдаю с наслаждением, как на лице Пескова проявляется неверие, с которым пока не справляется робкая радость. Препятствие казалось таким неодолимым.

— Всё очень просто! Тот, кто нам мешает, тот нам и поможет ©! Зачем бороться с импульсом, оскорбительно называя его паразитным, когда его можно поставить на службу?

Намёк Андрюха улавливает почти мгновенно. Недоверие окончательно сметается радостью, но быстротечной.

— Нет! — восклицаю патетически. — Мы не пойдём таким путём! Look it!

Непроизвольный переход на английский Андрей не замечает. Следит за моей рукой, рисующей устройство носа ракеты. Обычный заострённый с плавным изгибом кончик ракеты окаймляется по кругу воздухозаборником…

— … здесь, как ты уже обязан догадаться, набегающий поток воздуха встречают приветливые турбогенераторы, которые заботливо снимают импульс, что ты так неосмотрительно назвал паразитным.

Вспыхнувшую радость оттеняет понимание. Дальше можно не объяснять. Высокоскоростной поток возьмёт всю энергетику ракеты на себя, тем самым повысит КПД двигателей, обеспечит работу системы сепарации воздуха и так далее.

— Хорошо бы достигнуть максимального коэффициента передачи энергии, но даже если половину потеряем, то нам хватит, чтобы поднять порог до 2 км/с. Но это не всё. Скорость мы снимем, но останется давление и отчасти температура.

— Почему отчасти?

— При контакте с лопатками генераторов воздух будет остывать.

Объясняю дальше. После прохождения генераторов воздух скапливается в сужающейся камере, заканчивающейся отверстием во внутреннее сопло. При прохождении его газ снова совершает полезную работу, толкая ракету вперёд.

— И здесь входит в систему сепарирования, которая без хлопот и спешки разбирается с воздухом по-свойски. В таких условиях выделить девяносто или даже девяносто девять процентов всего кислорода не составит труда. Отделённым азотом можно разбавлять выхлопную струю или просто сбрасывать его наружу. В процессе решим. В моей первоначальной модели он тупо выкидывается.

Подаю Пескову флешку, продукт работы трёх месяцев. Моей и группы не знающих подробностей студентов, что просто отрабатывали полученные задания. О том, что пришлось освоить инженерно-конструкторские программы, не упоминаю. Отдельная тема. Андрей, кстати, сейчас работает над специализированной нейросетью. Когда запустит, совсем хорошо станет.

На лице Андрюхи осознание собственной тупости при виде настолько очевидного решения «неодолимой проблемы». Каждый, у кого не хватило ума или терпения расколоть хитрую задачку, испытывает такие же чувства. Любая головоломка кажется простой, когда тебе показывают отгадку.

Улыбаюсь. Можно считать, что день удался.

Андрей меж тем приступает к делу, загружает виртуальный образ ракеты в свой «стенд», что-то поправляет, согласует, сопрягает. Не вникаю в технические сложности. Хотя, наверное, зря…

— Рассказывай, что делаешь, — выставляю законное требование. — Мне тоже надо уметь тебя заменять.

Дело замедляется, но через двадцать минут Андрей запускает систему.

— Пошли обедать. Не меньше часа будет молотить.

Комп у Андрюхи настолько мощный, что комната может без отопления обходиться. Утрирую, но несильно. Невзирая на все форсирующие ухищрения, «виртуальный стенд» тянет с натугой.

— Как у вас дела? — вежливо любопытствует отец Андрея.

— Система сейчас скажет, налажал Витя или нет, — флегматично и с абсолютной точностью формулировок отвечает сын отца Андрея.

— Технические ошибки не в счёт, — нахожу к чему придраться.

Любуюсь борщом, прежде чем приступить к его уничтожению.

— Бери пример с друга, Андрюша, — укоряет сына и хвалит мой аппетит мама Андрея, кудрявая шатёнка, располневшая, но пока не до полной бесформенности.

— Я не практикую рукопашные бои без правил, — продолжает флегматизировать Андрюха. — Мне столько энергии ни к чему.

— Двадцать процентов мозг потребляет, прошу заметить.

— Всего двадцать, прошу заметить, — друг мгновенно меня срезает.

— Что за бои без правил? — мама Андрея проявляет ожидаемое любопытство.

— Он преувеличивает.

Мою попытку уклониться от темы Андрей безжалостно рушит:

—