Сакура-ян. Часть 1 - Андрей Геннадьевич Кощиенко
— Завтра всё сделаю!
Киваю в ответ и отодвигаюсь в сторону, демонстрируя желание закончить разговор. Правильно поняв смысл моего движения, Харуко–сан вежливо наклонив голову в ответ, встаёт и пересаживается на своё, ранее покинутое место. Я её не останавливаю. Не такие мы с ней «подружки», чтобы бросать вызов японским традициям. Которые, конечно, выглядят порою весьма свободными, но в данном конкретном случае всё стопудово закончится скандалом, который обязательно выйдет мне боком. Акиро–сан точно будет в шоке от подобного «фортеля». Он меня к родителям таскает, лясим–трясим, семья, традиции, а тут тебе — оба на! Девчонка — хулиган ка… Это будет для него фиаско…
Кстати, а сегодня что, подарка не будет? Лишь потому, что ЮнМи проснулась в больнице? Мог бы прокрасться в палату и подкинуть презент на тумбочку… Фу, быть таким не романтичным! Где вообще этот Акиро лазиет? Мог бы смс –ку прислать, узнать о здоровье… Может, у него что–нибудь случилось? Может, всё же, написать ему сообщение?
Пока размышляю — «стоит ли?» и сколько придётся при этом учесть японских заморочек, мой задумчивый взгляд, прочертив траекторию по салону автомобиля, останавливается на Харуко–сан. Память тут же услужливо вытаскивает из своего хранилища совсем свежее воспоминание о прикосновениях. Успокоившийся было ритм сердца тут же подскакивает.
«Как мне сегодня удалось удачно 'пошалить»! — с удовольствием думаю я. — И в щёчку поцеловали и, что любят, сказали. Все тридцать три удовольствия для подростка «за так». Безвозмездно, то есть даром. Следующим правильным шагом мастера будет предложение Харуко–сан перебраться ко мне в квартиру. Скажу, будто её присутствие благодатно действует на мою музу. Наверняка, сработает. Предлог очень благовидный — поддержка эмоционального состояния неустойчивой психики творческой личности. Почти самопожертвование. Девушкам подобные сюжеты очень нравятся. Конечно, при условии, когда они разворачиваются где–нибудь во дворце и при участии миллионеров. Вариант «бедняк и лачуга» резко снижает интерес к таким историям… А если Харуко просечёт мои намёки и ответит взаимностью? Мало ли? Девочка–то постарше ЮнМи возрастом! Как тогда мне быть?
В который раз за поездку погружаюсь в размышления, прикидывая, чем может закончиться интрижка. Соглашаюсь, что лично для меня существует некоторый шанс «соскочить». Могут всё списать на «экстравагантность звезды», если я буду и дальше «сидеть в Billboard». А вот для Харуко–сан прогноз хуже. С работы её точно выпрут. И чего она после этого будет делать? Замуж за меня выходить? Это тоже станет — адским «фиаско». Только уже для меня…
«Лучше выкинуть из башки глупости с поцелуйчиками, — с сожалением вздохнув, решаю я. — И вместо этого заняться делом, сосредоточиться на работе. Харуко–сан, конечно, очень волнительная, когда прижимается, и ножки у неё — супер! Но, блин! Какие вообще у нас могут быть „отношения“, когда у меня такое же тело, как у неё? Только впустую жизнь девчонке испорчу, да и всё! Чёртова ГуаньИнь! Чё она со мной сделала?»
Харуко–сан в этот момент отворачивается от бокового окна, в которое смотрела и, увидев мой, направленный на неё взгляд, едва улыбается уголками рта.
И, как удар молота, осознаю, что ХОЧУ! Хочу целовать её губы, шею, пальчики! Шептать на ушко, прижиматься к ней, гладить её гладкие коленки. Хочу! Всё хочу! Прямо сейчас!
Сумев выдавить в ответ вежливую улыбку, отворачиваю взгляд в сторону. Сижу, понимая, что при фиксации на Харуко–сан со мною происходит какая–то хрень. Если причина не в препаратах, вколотых в больнице и до вечера меня не «отпустит», то от «шпиёнки» придётся срочно избавляться! Будет просто невозможно терпеть её рядом с собой!
В этот момент машина останавливается.
«Слава богу, приехали! — думаю я, увидев через стекло автомобиля знакомое здание „Gizo Studio“ — Охренеть, вот это „поездочка“… Чуть не опозорился по полной программе…»
Телохранитель, ожидавший на автостоянке моего прибытия, открывает заднюю дверь машины. Сдвинувшись на «пятой точке» по сидению в направлении выхода, замечаю внимательный взгляд водителя, наблюдающего за мною через зеркало заднего вида.
«Следят, — констатирую я, вылезая наружу и стараясь сделать это грациозно и изящно. — Все следят… Ну и как „шалить“ в таких условиях?»
(примерно где–то в то же время. Токио. Медучреждение класса VIP . В одном из кабинетов Принцесса Айко проходит узи–исследование «развития плода». Женщина–врач средних лет, водит сканером по её животу, внимательно наблюдая за изображением на экране монитора).
— Всё хорошо, ваше высочество, — успокаивающе произносит врач, не отрывая взгляда от картинок, изменяющихся по непонятным для неспециалиста правилам. — Нет никаких признаков даже для малейшего беспокойства… Плод развивается в соответствии с установленными нормами… Кровоток свободный, никаких затруднений… Всё просто идеально…
Внезапно рука, до этого уверенно двигавшая сканер по телу беременной замирает, но спустя мгновение вновь продолжает движение как ни в чём не бывало. Однако с этого момента, царившая до него в кабинете эмоциональная атмосфера неуловимо меняется. Взгляд врача становится строже, а сама она заметно напрягается, вытягиваясь на своём кресле. Сделав несколько проходов датчиком в разных направлениях по какому–то одному, явно заинтересовавшему её месту, узи–специалист останавливается и берёт в руки планшет, в котором открыта электронная карточка пациентки. Некоторое время женщина читает, после чего её брови удивлённо приподнимаются.
— Что–то не так? — настороженно спрашивает принцесса, правильно «считав» изменение эмоционального фона.
— Всё в порядке, ваше высочество, — успокаивает её врач, одновременно берясь за ручку сканера… — Не беспокойтесь. Кажется, у аппарата какие–то проблемы с разрешением… Сейчас я уточню… Прошу меня извинить…
Она тщательно намазывает головку датчика гелем и приступает к повторному сканированию заинтересовавшей её точки. Принцесса Айко бдительно наблюдает за её действиями.
— Прошу прощения, ваше высочество, — наконец произносит врач, откладывая датчик в сторону, — но боюсь, моей квалификации недостаточно, чтобы взять на себя ответственность за окончательный диагноз. Мне нужна консультация с вышестоящим руководителем.
— Что случилось? — вскрикивает Айко, испуганно расширяя глаза.
— О, пожалуйста не волнуйтесь, ваше высочество! Для вас сейчас это вредно. Совершенно ничего страшного, даже, наоборот. Всё гораздо лучше!
— Что — «лучше»?
Врачиха на мгновение замирает, понимая, что пациентка всё равно добьётся выдачи всей информации. Если не сейчас, то позже, в присутствии консультанта, которому придётся вслух объяснять ей в чём, на её взгляд, проблема. А если её высочество всё это время будет нервничать, находясь неизвестности, то это будет для неё только хуже. И подарка от принцессы, для принёсшей радостную весть, ей может и не быть…
— Ваше
