Парадокс жнеца. Книга 2 - Сергей Извольский
Так что я действительно понимал, о чем Кайсара говорит. В этот момент она вдруг отвела блеснувший ультрамарином взгляд. Усилием удержалась от того, чтобы меня не просканировать — я уже догадался, что делает она так, используя способности псионика, когда у нее глаза неестественно ярко сияют. Недавно еще извинилась, сказала, что в общении со мной иногда случайно получается и обещала по возможности так не делать. Другое дело, что не делать так у нее определенно не получалось, глаза сияли гораздо больше времени, чем выглядели обычными человеческими.
— Да, я понимаю, о чем ты, — уже вслух сказал я.
— После двадцати лет, когда развитие физического тела останавливается, в дело вмешивается медицина. За десять лет перед поступлением в Академию кандидатам постепенно меняют структуру кожи и костей, заменяют или изменяют некоторые органы; человек становится гораздо сильнее обычного, улучшается обмен веществ, появляются новые способности. У всех фамилий и родов как правило свои тайны, методики и секреты, возможности кандидатов разнятся. Но почти всегда путь изменений оболочки кандидат проходит в течении десятилетия, постепенно и почти безболезненно на фоне того, что предстоит тебе. Потому что тебе этот путь нужно будет пройти за четыре месяца, которые остались у нас до момента набора в Военную Академию. Это будет очень сложно, поверь. Я знаю, о чем говорю, потому что я сама проходила трансформацию в сжатые сроки.
— Тоже четыре месяца?
— Девять.
— Ясно.
— Мы готовы начать менять тебе внешность хоть с завтрашнего дня. Теперь только вопрос твоей готовности — нужны ли тебе лишние пару дней, чтобы отдохнуть и расслабиться перед тем как?
Подумал, прислушался к себе. Нет, не нужны — я вновь, как и тогда, когда пахал не поднимая головы во имя светлого будущего, заряжен на свершения. Лишние пару дней отдыха лишь давить тяжестью ожидания будут, не нужны они мне.
— Давай с завтрашнего дня.
— Я в тебе не сомневалась, — кивнула Кайсара, отсалютовав мне бокалом вина. — Но перед этим только нам с тобой нужно решить еще один важный вопрос.
— Какой?
По мне, так этих важных вопросов целый воз и маленькая тележка.
Выбирай не хочу, все важные.
— Важных вопросов у нас очень много, — похоже невольно прочитала мои мысли Кайсара. — Но есть один, от которого зависит судьба человека.
— Марина?
Я как-то сразу догадался, о чем речь. Хотя все минувшие часы был просто ошарашен свалившейся на меня самой разной информацией, мысли о том, почему Марина держалась так отстраненно, спрятавшись за официозом при встрече, фоном маячили постоянно.
— Именно так. Она знает, кто ты есть. Знает, что ты жнец. И знает, кем ты станешь.
— Какая осведомленность, — хмыкнул я.
Не думаю, что Кайсара доложила Марине о результатах нашей беседы сегодня, а это значит, что…
— Да, я ни капли не сомневалась в твоем выборе и рассказала ей, что нам предстоит, — кивнула Кайсара.
Нам предстоит? Странная фраза какая-то.
— Марина считает тебя своим близким человеком, она знает о тебе столько, что связана с нашей фамилией навсегда. И перед ней сейчас стоит свой выбор, который в любом случае будет одновременно и горек, и сладок. Вот только выбор этот придется делать ней ей, а тебе. Извини.
Кайсара снова отхлебнула вина, не глядя на меня. Словно показывая, что не собирается читать мысли и смотреть мои эмоциональные реакции. Хотя глаза сияют нечеловеческим отблеском.
— Объяснишь?
— Конечно. Марина получила полное гражданство, сейчас перед ней открыты пути к возвышению. Но она к тебе привязана, если не сказать больше. После того, как станешь главой фамилии, ты можешь связать с ней жизнь, позволив остаться рядом. Но при этом ей будет доступна только роль конкубины, официальной любовницы. Она будет согласна и с радостью останется с тобой, но этим навсегда отринет возможность сословного возвышения, а самое главное — долгой жизни.
— Почему?
— Завтра у тебя начнется новая жизнь, ты станешь патрицием. Она же останется перегрином, пусть и с полным гражданством. Появившись в нашем мире, она самостоятельно выбрала путь слуги, чем закрыла себе путь к гражданству… но моих ресурсов хватило, чтобы вымарать из истории этот факт. Если она станет твоей конкубиной, это навсегда создаст потолок для ее роста в правах и привилегиях, потому что вымарать из истории этот факт можно будет только со всей историей, если ты понимаешь, о чем я. Ну или если ты уничтожишь Республику, создашь Империю и поменяешь законы. В ином случае ей будет доступна всего одна процедура омоложения, что продлит ее молодость лет до семидесяти, а полноценную жизнь — максимум до ста двадцати лет, не больше. Если же она выберет карьеру, а перспективы у нее сейчас блестящие, процедуры омоложения будут доступны ей в гораздо большем количестве. Ты можешь предложить разделить ей с тобой оставшиеся годы, и она наверняка согласится, думая, что это она делает выбор. Но этим она откажется от долгой жизни, и это будет уже твоим решением.
Кивнув, я задумался. Знаю я прецедент в истории, когда император Юстиниан менял законы государства, чтобы жениться на бывшей гетере Феодоре. Но рассчитывать на то, что поднимусь на такой уровень — глупо, просто вспомнилось. Знаю и другую историю, вымышленную, как эльфийка Арвен отказалась от бессмертия, чтобы остаться с Арагорном. Но вот теперь вопрос: а если бы лишение ее бессмертия был выбором Арагорна? И на этот вопрос ответ у меня только один.
— Она не будет рада твоему решению, — негромко произнесла Кайсара, глаза которой сейчас ярко сияли ультрамарином. — Горечи много будет сейчас, а сладость понимания ждет ее после.
— Лучше так, чем сладость сейчас, а горечь несбывшихся надежд после.
— Ты прав. Да, я в тебе не сомневалась, — ответила она на мой вопросительный взгляд.
Мне бы такую уверенность в себе. Тем более что завтра…
— Завтра тебя ожидает дорога в ад, — снова прочитала мои мысли Кайсара. — Ты рухнешь в пучины боли, и выбираться оттуда придется долго и тяжело. Поверь, уж я знаю, о чем говорю, я там была. Но когда ты выберешься, приз будет стоить того…
— Какой приз?
— До этого момента ты был Безымянным. Завтра же наконец сделаешь шаг к тому, чтобы получить имя, которое станет гордостью твоей, и гордостью нашей новой фамилии.
Глава
