Камень 1993. Книга 1 - Сергей Анатольевич Савинов
— Так у нас же дверь тамбурная на замке, — удивился отец. — Да и в подъезд еще попасть надо.
Видимо, я посмотрел на него таким добродушно-снисходительным взглядом, что отец смутился. Как будто мы с ним поменялись местами. А ведь фактически он меня сейчас даже младше…
— Пап, — улыбнувшись, сказал я. — Кнопки на кодовом замке стерты, даже детсадовец дверь откроет. А в тамбур воришке попасть — раз плюнуть. Вот Маша нам, кстати, об этом тоже сказала. Говорит, у него отмычка есть, он любую дверь вскрывает как игрушечную.
— Прокуратура у нас теперь мелким воровством занимается? — недоверчиво спросил отец. — Понятно, почему они маньяка никак не поймают.
— Да нет, — я понял, что упустил важную деталь. — Это ей коллеги рассказали из по… из милиции, они же общаются. Просто попросили знакомых быть бдительнее.
— Ладно, — он задумчиво посмотрел на меня, словно поначалу не узнал, а теперь успокоился, вновь увидев своего непутевого сына. — Завтра воскресенье, как раз и займемся. Поможешь?
Я прямо-таки почувствовал в его голосе, что он предлагает без особой надежды на положительный ответ. Мол, давай, жду отмазок…
— Конечно, — я снова его удивил. — Спокойной ночи, пап.
— Серегу не разбуди…
Отец еще долго не спал, периодически вздыхая и кашляя. Наверное, сбил весь сон, пока меня ждал. Прости, пап, я больше не буду таким, как раньше. Если уж судьба забросила меня вновь во времена юности, выходит, это знак, что я должен исправить ошибки. Одну вот уже получилось…
Об этом я думал, когда лежал и смотрел в окно. На соседней кровати посапывал младший брат, с которым мы делили комнату. Эх, Честера не послушать — его песни меня успокаивают. Он, кстати, не только жив, но и уже поет, только в группе Grey Daze, «Линкин Парк» еще не организовали. Да и на чем слушать? Из аппаратуры только двухкассетник Electa со светомузыкой на колонках, тихо его не включить, до смартфонов и даже до компактных mp3-плееров еще как до Плутона.
Светили фонари стадиона напротив — его построили всего три года назад вместе с новым зданием школы. Я-то ходил еще в старое, выпускной только уже здесь отметил, повезло под конец. Последняя такая стройка в нашем районе где-то до двухтысячных, как планировалось. Если бы страна не развалилась…
Ладно, попади я во времена перестройки, и то бы ничего с этим не поделал — мне было тогда чуть больше, чем сейчас Сереге. А вот в девяносто третьем поменять то, что напрямую от меня зависит, я точно могу. Например, заняться серьезным делом на пять лет раньше, чем в прошлой версии жизни. Знаний у меня много, идей тоже, а здесь, можно сказать, поле непаханое. До появления биткойнов еще далеко, но я уже знаю, что их можно будет скупить по дешевке, чтобы потом стать миллиардером. Но это потом…
А сейчас можно сделать стартовый капитал на спорте — какие-то результаты я помню даже сейчас. Или скачки, куда так любил ходить дядя Гоша: пара его крупных проигрышей из моего времени станут парой моих крупных выигрышей сейчас. Пойду от противного, как говорится. А потом с живыми деньгами можно построить и что-то на перспективу. Например, первый в России контакт-центр, то, в чем я точно разбираюсь лучше всех. Или просто что-то по мелочи, то, что еще не придумали здесь, но то, что — я знаю! — точно выстрелит.
Какие-то IT-стартапы, заводы под нефтянку или что-то совсем простое вроде компьютерных клубов или парка маршрутных такси. А еще можно вкладываться в науку и технику, чего не делал на тот момент никто. Все, у кого были деньги, занимались приватизацией и борьбой за ресурсы, а те же советские наработки по электронике оказались забыты и вскоре полностью вытеснены западными компаниями вроде Intel и IBM. Трата ресурсов сейчас, но в будущем, если потерпеть, можно занять целые рынки…
Мысли о деньгах сменились людьми. Сейчас ведь такое время, когда я могу поправить не только свою судьбу… А еще младшего брата, не дав ему встать на кривую дорожку участника подмосковной банды. Правильно повести себя с родителями в трудное время. Смогу не прозевать Веронику, которую я узнал за пару секунд, несмотря на все прошедшие годы. Или Дюс… Как понять, когда парень, готовый встать рядом и получить вместе с тобой по морде, превратился в мстительного предателя, который радуется твоей казни? Можно ли это изменить? И можно ли изменить будущее для многих других людей, чьи судьбы всплывают в памяти каждую секунду?
В девяносто пятом еще одного моего школьного друга убьют дорожные бандиты. Того самого Макса Матвеева, который уже скоро начнет крутить баранку большегруза. Саня Лещенко… Он вернулся из армии, пройдя сквозь бессмысленность службы 90-х и дедовщину, и запил. Поначалу мы с ним еще как-то общались, но потом потерялись. Так было проще… А потом 94-й год, первая чеченская, он ушел туда уже по контракту и не вернулся.
Дурацкое время!
Я вскочил, озаренный внезапной мыслью. Приподнявшись на цыпочки, я снял с верхней полки стеллажа, нависшего над моим письменным столом, школьный альбом. Штука, о которой с приходом «цифры» практически забыли в том времени, откуда меня принесло сюда. Жаль только, свет не включить, я все-таки не один в комнате… Но есть другой способ — я порылся в выдвижном ящике письменного стола, нашел карманный фонарик, щелкнул кнопкой. Работает! Теперь можно спрятаться с альбомом под одеялом и спокойно рассматривать.
Отпечатанные на глянце снимки, сделанные школьным фотографом. Каждый год, с первого по десятый классы. Последний кадр — парни в темно-синей форме, девушки в темно-коричневых платьях с белыми воротничками, бантами и красными пионерскими галстуками. Серега, кстати, успел побывать только октябренком, пионеров потом уже отменили. Хотя даже в большинстве ярославских школ еще выдавали красные галстуки.
Я улыбнулся и покачал головой, вспомнив, как младший брат ходил на учебу, словно бы на прогулку или в гости — не в форме, а просто в свободной одежде. И на его школьных фотографиях класс выглядел будто цыганский табор. Как в шутке из прошлой жизни — кто раньше встал, красивее оделся. Первые псевдоамериканские толстовки, индийские колючие свитера, клетчатые фланелевые рубахи, пресловутые джинсы-варенки и слаксы. Даже спортивные трико — прости,
