Новичок в XIX веке. Снова в полиции! - Михаил Леккор
Глава 4
Хотелось было иронично хмыкнуть, но вспомнилась тут электронная документация в далеком уже ХХI веке. Там тоже была такая страшная, при чем необъяснимая и пустая круговерть, пока в 2029–2030 годы все не устаканилось. Не в лучшую сторону, кстати говоря. Бумаг стало электронных тьма! Больше стучишь на клавиатуре компьютера, чем проводишь розыск. Так что не скаль зубы, плохо будет именно низовым полицейским, в то числе и непосредственно тебе.
Секретарь Алексей, пока надиктовывал писарю, хлопотал по различным заботам Константина Николаевича, неоднократно бросал на него заинтересованные взгляды. Князь не повелся. Лишь улыбнулся многообещающе, взял положенные деньги и вышел из приемной директора. С собой у него было две выписки секретаря, заверенные директором. Вся документация!
Уже в коридоре вытащил из внутреннего кармана огромный портомоне — почти портфель для имеющих бумаг. Это еще досталось от прежнего Константина Николаевича.
Хотя, — подумалось, — он и сегодняшний достал бы, наверное, не лучше. По времени портомоне. По крайней мере, дизайн — строгий и не аляповатый — ему вполне нравился.
Положил туда бумаги, в настоящее время удостоверяющих его положение, положенные деньги.
«Может быть, не стоило бы брать казенные деньги у директора? — иронично подумал Константин Николаевич, — все-таки князь, благородная кровь!»
С другой стороны он государственный служащий небольшого уровня. Если он хочет нормально жить, на нищенствовать, как пенсионер, или просто жить, ему надо забыть про эти княжеские заморочки. Пусть детишки капризничают, а ему надо жить и работать! и ведь, между прочим, даже если он вырастет в чинах и должностях, все одно, будет жить на казенные средства. И уж следственный розыск ему вести не на свои деньги!
Решительно положил деньги в портомоне и сразу забыл об этой выдуманной проблеме. Подозвал извозчика — такси XIX века — и поехал в обозначенную гостиницу «Косолапыч».
Та его и разочаровала, и очаровала. Все-таки учреждение гостиничного сервиса XIX века. С одной стороны, скромные размеры — двухэтажное здание не очень-то большого объема. Константин Николаевич вспомнил отели XXI века — многоэтажные, за тысячи номеров, они резко их превосходили.
С другой стороны, по обстановке, по внутреннему виду, гостиницы XIX века далеко обходили стандартные для Константина Николаевича учреждения массовой культуры.
Попаданец между делом любовался роскошной обстановкой, где золотые и серебряные вещи обычных одноместных номеров было повсеместностью. Никто и е оглядывался на них.
Гораздо хуже было с тем, что творилось в отдельном номере (нумере, как тогда говорили). Там бедовал обворованный Канкрин. «Бедовал», м-гм. Скорее лютовал.
До предела обозленный Канкрин орал на исковерканном русском языке, обвиняя Москву, местную полицию, его сотрудников в невежестве и порочности. Да еще в разных недостатках, которых он периодически находил в русском языке. Правда, слов у министра было маловато.
По национальности немец, он в юности приехал в Россию, вслед за отцом, но, хотя лет прошло уже много, русский выучил плохо. Это, кстати, не помешало ему оставаться блестящим финансистом. Таких министров финансов в родном Отечестве было очень мало и в прошлом, и в будущем. На вскидку попаданец вспомнил еще Витте, Косыгин в советское время. Остальные максимум дотягивались до посредственных бухгалтеров.
Государь Николай Павлович, весьма доверяя Канкрину, как министру, сам не влезал в сферу финансов, что было скорее исключение, чем правило. А ведь деньги это всегда важно! Остальные были вынуждены работать строго в рамках императорских указов и распоряжений. Вот такой у них сегодня клиент.
Опытный попаданец Константин Николаевич, прежде всего, четко расставил акценты.
— Князь Долгорукий, — отрекомендовался он внушительно, а уже потом добавил, — титулярный советник, сотрудник сыскного отдела московской полиции.
Углом глаза он увидел, что мужчины из этой самой Московской полиции, скромно стоящие у стены, оживились и удивленно между собой о чем-то зашептались. Еще бы, вчера его еще не было, а сегодня он, м-м, не совсем высоко чина, но уже и не маленький, так где-то выше среднего. Как бы не проходимец. Чтобы не подумали невесть что, сразу дал им две выписки — приказы на назначение в полиции в искомом звание и в эту группу по делу Е. Ф. Канкрина.
Министр же финансов, который играл в этом случае очень много, заметно медлил, не зная, как ему вести с князем. Конечно, и этого господина из полиции следовало хорошенько отругать. Заленились они в этой Москве, зажрались, совсем мышей не ловят. С другой стороны, князь Долгорукий! Какая известная княжеская фамилия в России. И ничего, что он только титулярный советник. Зато другие князья, он это хорошо знал, были в чинах и должностях куда выше и при императорском дворце. И спеси у них не меньше, чем чины. Одно слово — князья!
А этот… как он хитро все поставил акценты. Дескать, я — породистый дворянин, ко мне только с большими делами. М-гм! А ведь прав, холера его подери!
Так ничего и, не придумав, министр молча ушел в другую комнату номера. В первопрестольной сановник вообще-то был проездом, но, тем не менее, намечал здесь в этот день провести некоторые проверки промышленных предприятий, посмотреть некоторые учебные заведения и так далее. А теперь, прежде всего, успокоиться и выпить хотя бы ароматного чая с душистым медом!
Ревизовал называется. Как и все проверил и посмотрел! Тьфу!
Проводив взглядом сердитого министра финансов из Санкт-Петербурга, Константин Николаевич снова отрекомендовался, теперь уже для своих:
— Князь Долгорукий. Вы я вижу, господа, весьма удивились моему появлению. Вот, — он изящно показал пальцем на бумаги пожилому солидному мужчине, явно старшему, — с сегодняшнего дня я сотрудник сыскного отделения и даже ваш начальник.
Посмотрел на шушукающих и тихонечко протестующих мужчин, надавил:
— Вы будете подчиняться приказам директора полиции?
Пожилой мужчина заговорил первым:
— Коллежский секретарь Подшивалов. Ваше сиятельство, извините, но мы вас первый раз видим, хотя работаем в Московской полиции уже не первый год. Конечно, мы подчинимся, но хотя бы объяснились.
— Что делать, господа, — Константин Николаевич понизил голос, — между нами говоря, Аристарх Поликарпович в страшном гневе. Не раскрыть дело, связанное с министром финансов, близким с государем-императором! Видели министра? Директор такой же злой. Имейте в
