Одержимый - Поселягин Владимир Геннадьевич
Вот ведь попался на глаза капитану, не повезло. Тот с портфелем в руке куда-то ехал, нам же не объяснял планы, велел охранять его по очереди, разбив время на дежурства, пока поезд ночью уходил от Артура, а мы сторожили. Я первым, второй – солдат из второго взвода. Сейчас он спал, сидя на лавке. Капитан тоже, мест не было, я уже говорил, хоть это себе выбить смогли. Ну а пока катили, я всё обдумал и пришёл в хорошее настроение. Что бы ни делалось, всё к лучшему. Если даже грязно сработал и убийство британцев приведёт ко мне, что вряд ли, я в этом был уверен на сто процентов, сам я буду далеко. Да и на меня не подумают. А так хоть развеюсь. Служба спит – солдат идёт. Хотя тут я с винтовкой на плече, штык блестит, охраняю своего офицера и напарника.
А вообще служба интересная, пусть на стрельбище водили только раз, дали выпустить по десять патронов. Я, кстати, на отлично отстрелялся, устную благодарность от ротного получил. Он и отслеживал попадания, хотя документировал всё один из обер-офицеров роты.
А ехали мы аж в Хабаровск, до которого с пересадкой добирались трое суток. Пригодился сухпай. На месте отправились в казарму при комендатуре, а капитан решал свои служебные вопросы, потом мы с Серёгой, так звали второго солдата, отсыпались. Два дня решались вопросы, нас же местный унтер гонял на плацу, строевую отрабатывали, так что мы с Серёгой даже вздохнули с облегчением (местный унтер – натуральный зверь), когда двинулись обратно. На второй день пути состав вдруг начал тормозить, мы на пассажирском поезде катили. Я спал, Серёга дежурил, при капитане всё тот же саквояж был. От встряски, когда вагоны гремя сцепками и сотрясаясь, начали замедляться, поезд экстренно тормозил, я проснулся.
– Хунхузы! – воскликнул офицер, выглянув в окно. – Бандиты, дорогу разобрали. Раньше они так нагло не действовали.
– Хорошо бы под вагоном устроиться, ваше благородие! – быстро снаряжаясь и вооружаясь, вскликнул я.
Меня не прельщала позиция в вагоне, пулями шьётся на раз, нас быстро подавят, а укрывшись за колёсными парами вагона, как в окопе для стрельбы лёжа, мы ещё продержимся. Пару минут. В общем, если помощь не подойдёт, нам хана. Я мельком глянул в окно, больше сотни нападающих слева от поезда на холмах, правую сторону не видел, некоторые стреляют с верхушек холмов, тут метров двести, беспокоящий огонь, остальные на лошадях мельтешат, поэтому кажется, что их очень много.
– Отставить! – резко приказал капитан. – В вагоне гражданские, есть дворяне, могут пострадать женщины и дети. Запрещаю оказывать сопротивление.
Тут загрохотали близкие выстрелы. Через два купе от нашего ехали два офицера, которые уже приходили знакомиться с его благородием, но тот на службе, видать, что-то очень ценное везёт, саквояж из рук не выпускает. Похоже эти два поручика и повели огонь из окна. Капитан досадливо скривился и приказал:
– Занять позицию под вагоном.
И сам рванул по коридору к выходу, прихватив из купе обоих офицеров. Мы же, пригибаясь, – следом, стараясь никого не зацепить штыками винтовок. Свистели пули, с громким звуком попадали по вагонам, из других вагонов тоже стреляли, не только в нашем ехали офицеры. Броском я занял позицию между рельсами под соседним вагоном, укрывшись за колесом. Тут одинарные оси, не парные.
– Серёга, я хорошо стреляю, каждая пуля попадёт в цель. Значит так, я стреляю, ты перезаряжаешь. Понял?
Тот был заметно растерян, но закивал. Капитан тоже молодец такой, не опытных солдат взял, а молодых самых. Он, между прочим, рядом устраивался, палил из нагана своего, удерживая портфель. Ну или саквояж. Я, может, и гений, как меня называли раньше, но постоянно их путаю. Есть такое. А вот один из поручиков был ранен в бедро, второй его к нам в укрытие затаскивал. И да, бандиты были с обеих стороны. Выбрал я тех, что на холмах заняли позиции, по ним проще стрелять, чем по коннице, пусть и дальше. Попробуй ещё попади, напрасная трата патронов. Хотя, конечно, если в коней бить, цель крупная, и результат гарантирован. Вон уже виден результат, пяток коней бились раненые на земле. Может быть, и несколько легкоранено, пока незаметно. Я же быстро целился и стрелял, зачистил сначала ту сторону, где прикрытие, правую, там всего десяток бандитов залегли, не давали отойти на эту сторону, две трети я точно поразил, остальные укрылись. Бандиты уже и позади разобрали рельсы, поэтому поезд стоял, а как я почистил правую сторону, сюда народ начал перебираться. Думаю, бандиты китайские быстрый налёт планировали, а тут кровавая баня, причём для обеих сторон. Я же стал работать по левой стороне, выбивая там стрелков.
Всё закончилось, когда я с пятисот метров поразил всадника на холме, судя по богатым одеяниям, старшего банды, что сразу изменило обстановку. Бандиты рванули в разные стороны и скрылись. Те, что смогли. И это хорошо. У нас Серёгой на двоих сорок патронов было, осталось три, остальные я выпустил и только в двух случаях был не совсем уверен в поражении, остальные точно достигли цели.
Командование принял полковник инженерный войск, что ехал в поезде. Подчинил себе всех, нас тоже, и, выстроив в цепь, направил в сторону холмов, пока гражданские оказывали помощь раненым у поезда. Я один патрон отдал Серёге, у меня два в магазине, и так и пошли. Я иногда встряхивал головой, пуля скользнула по щеке, оставив борозду. Впритирку прошла, даже холодок по спине пробежал. На волосок от смерти был. А бандиты ушли, так что начали осматривать раненых и убитых, заодно запас патронов пополнили, нашли нужного калибра. В поезде рядовых всего двое, это мы с Серёгой, нас и гоняли туда-сюда. А чуть позже восстановили пути, и состав дополз до ближайшей станции. Только убитых с нашей стороны семнадцать, из них двое детей. Вот такой результат налёта. А пленные сообщили, что интересовал их почтовый вагон, который шёл замыкающим. Там пятеро солдат с унтером и сопровождающим сотрудником в охране были, все погибли. Они оттянули на себя внимание хунхузов, поэтому я и работал как в полигонных условиях, и бандиты понесли такие потери. Не до нас им было. Сорок трупов насчитали и семеро раненых. Вот такие дела. Ну и рану мне обработали, бинт наложили, пока непонятно, надо шить или нет? А по прибытию в Порт-Артур, отправили в госпиталь, лечиться.
Там на третий день я узнал новость, что капитан доложил, как я проявил себя. Оказалось, он внимательно наблюдал за нами, поэтому приказом по штабу бригады меня возвели в звание младшего унтер-офицера с награждением военным орденом. Назывался он Знак отличия военного ордена четвёртой степени. Я опознал в нём Георгиевский крест. Видимо, название ещё не прижилось. Удивило, что так отметили, но рад, не зря старался, хотя попросту сам желал выжить.
Да, если чин мне дали, командование бригады это могло сделать, то орден нет, только сообщили о приказе на награждение, ждать мне награду потребуется какое-то время.
А пока лечился. Рану не штопали, тугая повязка, сказали, сама заживёт. Лично я всем доволен, тем более меня перевели служить в штаб бригады, приказ уже подписан. Пока не знаю кем. Через пару дней выписывают, повязку уже можно не носить. Вскоре обо всём узнаю. Почему меня так облагодетельствовали, я узнал, подслушав разговор в штабе бригады. А что, коптер военный, разведывательной версии, удалённый микрофон для дальнего прослушивания имеется. Вообще я вёл воздушную, в основном ночную, разведку города, выискивал подозрительное движение, ну и всё такое. Пару подозрительных мест нашёл, работал по этому направлению, но похоже, это японцы были, активность их разведки повысилась. Заодно послушал, что там в штабе происходило. Удачно попал на этот разговор двух офицеров. Так вот… Дело громкое, прогремело, и отвлечь надо как-то, да и я действительно заслужил. Мне так и так чин положен, пусть до него восемь месяцев по регламенту, но за дела геройские дать раньше могли. Ну и награда. Не скажу, что стечение обстоятельств, но в струю я попал, это точно. Скажем так, мне повезло. А вот то, что именно я поразил порядка тридцати бандитов на холмах, верили с трудом, но верили. По ним я один стрелял, больше дальнобойного оружия ни у кого не было. Да и капитан свидетельствовал в мою сторону.
