Царь нигилистов 4 - Наталья Львовна Точильникова
— Только попробуй!
Вечером Жуковской принесли большую картонную коробку с восковыми свечами. Они были толщиной в палец и пахли медом.
Поверх лежала записка:
'Любезнейшая Александра Васильевна!
Благодарю за помощь с немецким и увлекательную беседу о Торквато Тассо. Надеюсь, что этот скромный подарок вас не обидит.
Мама́ рассказала мне историю турчанки Сальхи, достойную того, чтобы современник событий Вольтер вставил ее в свою повесть.
Эта история меня чрезвычайно заинтересовала. Я как-то видел во сне Принцевы острова. Они поднимались из вод Мрамормого моря туманным утром, похожие то ли на пирамиды Фараонов, то ли на огромных серых китов. На них ссылали сначала врагов Византийских императоров, а потом, при османах — Шах-заде — многочисленных сыновей султанов, которые могли претендовать на власть. Их было так много, что ими можно было заселить острова.
Думаю, и дочерей было не меньше.
Я где-то читал или слышал, что дочь султана могли выдать замуж за пашу. Так что история о том, что ваша бабушка Сальха была из сераля паши в Бендерах — еще интереснее.
Колода тасуется иногда исключительно причудливо. Меня до сих пор поражает тот факт, что и наш Лермонтов, и лорд Байрон были потомками одного и того же шотландского барда — Томаса Лермонта. Не был ли и тут причастен какой-нибудь турецкий поэт? В этой области я недостаточно образован и кроме Алишера Навои, увы, никого не знаю, да и от него помню одно имя.
Но мои сны иногда сбываются. Не зря же я видел Принцевы острова!
Александра Васильевна, не могли бы вы рассказать подробнее об истории вашей семьи и пленной турчанке, которая теперь, благодаря вашему отцу, навсегда вошла в историю русской литературы, как предок Пушкина — арап Петра Великого.
Всегда Ваш,
Саша'.
Ответ от Жуковской Саша получил на следующий день.
Честно говоря, Принцевы острова он видел из окна туристического автобуса, подъезжая к побережью Мраморного моря. Но описал точно.
'Ваше Императорское Высочество! — писала Александра Васильевна. — Спасибо за письмо и подарок! Теперь я смогу прочитать Алишера Навои, который, кажется, уже переведен на немецкий.
При Екатерине Великой Россия вела столь успешные войны против Турции, что многие крестьяне и горожане повадились ездить на войну маркитантами. Один крестьянин моего деда из села Мишенского близ Белёва тоже собрался уйти с войском торговать. Пришедши проститься со своим господином, он спросил: «Батюшка, Афанасий Иванович, какой мне привезти тебе гостинец, если посчастливится торг мой?». «Привези мне, брат, хорошенькую турчаночку, — видишь, жена моя совсем состарилась», — говорят, отвечал дед.
Не знаю, какова в этом была роль крестьянина-маркитанта, однако двух сестер Фатьму и Сальху подарил моему деду майор Муфель, участвовавший в штурме Бендер. Младшей Фатьме было 11 лет, и через год она умерла, а старшая шестнадцатилетняя Сальха выжила и после крещения стала именоваться Елизаветой Дементьевной Турчаниновой, поскольку восприемниками были жена деда Мария Григорьевна Бунина и православный иностранец Дементий Голембевский.
Отец мне рассказывал, что сестры были не обычными горожанками, а пленницами, захваченными вместе с сералем местного паши. Но больше ничего об их турецкой жизни не известно.
Для Сальхи в имении Буниных построили отдельный домик, и она стала сначала няней младших детей деда, а потом домоправительницей и ключницей. А потом дед переехал к ней в домик.
Бабушка не ведала в том греха, поскольку была убеждена, что мужчина имеет право иметь нескольких жен, как это положено в исламе.
Сначала у них роились три дочери, но все умерли во младенчестве, а потом сын Василий. Дед не признал его своим, и отец был записан незаконнорожденным. Однако вскоре его крестил и усыновил друг деда — киевский помещик Андрей Григорьевич Жуковский, а крестной стала дочь Буниных Варвара.
У деда был старший сын Иван, который учился в Лейпцигском университете. Говорят, он был влюблён в девицу Лутовинову, на которой собирался жениться по возвращении в Россию, но дед прочил ему в жены дочь графа Григория Орлова и объявил свою волю. Но сбыться этому не было суждено. Вскоре Иван умер от простуды. Хотя ходили слухи, что руки на себя наложил.
И Мария Григорьевна воспитала сына Сальхи, как своего, хотя дед не оставил ни ему, ни его матери никакого наследства'.
«Какой интернационал! — подумал Саша, дочитав письмо. — Турчанка Сальха, киевский помещик Жуковский, русский барин Бунин, его сын — немецкий студент, и сами Бунины — потомки польского рода Буникевских».
Зато есть, за что зацепиться.
Константин Николаевич еще путешествовал по Греции, однако собирался в мае возвращаться через Константинополь. Что было очень кстати.
Вроде бы турецкий султан должен знать французский… В крайнем случае, переведут.
И как правильно обращаться к Повелителю правоверных?
Не мудрствуя лукаво, Саша спросил в очередном письме у дяди Кости, который должен был изучить вопрос.
«„Ваше Величество“, полагаю, — ответил Константин Николаевич, — А что у тебя за дело к султану?»
И Саша сел сочинять письмо.
«Sire!» — начал он.
И продолжил пока по-русски. Ибо черновик.
'Я встретил удивительную девушку. Ей шестнадцать лет, и она служит фрейлиной у моей матушки. У неё белокурые волосы, лучистые серые глаза и тонкий стан. Она свободно говорит и пишет на трех языках: русском, немецком и французском. Она цитирует наизусть старинные немецкие баллады и средневековые итальянские поэмы.
Она знает, кто такой Алишер Навои!
Она дочь нашего знаменитого поэта Василия Жуковского: Александра Васильевна Жуковская.
К сожалению, в России до сих пор много значат не личные достоинства человека, а его происхождение. И поэты не равны царям.
Эта девушка — внучка пленной турчанки Сальхи, захваченной русской армией при штурме крепости Бендеры в 1770-м году.
Но я смотрю на нее и думаю, что такая девушка просто не может не быть принцессой!
Sir! Я прошу вашей помощи!
Не осталось ли в архивах Османской империи каких-либо документов о Сальхе?
Известно, что она была захвачена в плен вместе со своей сестрой Фатьмой. Сальхе было 16, а Фатьме — 11. К сожалению, Фатьма вскоре умерла, зато Сальха дала жизнь нашему знаменитому поэту и воспитателю моего отца.
Есть семейная легенда, что обе пленницы были из сераля бендерского паши.
Можно ли это проверить?
Ваш великий князь Александр Александрович'.
Саша перечитал, вздохнул и сел на французский перевод. Не то, чтобы совсем не получилось. Черновик был готов, но лучше
