Громовержец - Давид Левонович Акопов
«Уннава!!!» — раздался оглушительный крик по деревне, который сменился тихим кашлем.
Через секунду возле источника появился Дайске, он с такой скоростью бежал и так резко остановился, что по щиколотку вошел в землю, а пыль стояла еще несколько секунд в воздухе. Из-под халата, слегка распахнутого на груди, виднелось слабое красное свечение…
— Так значит… Все-таки пробудили…
— Вы об этом? — спросил, улыбаясь Дайске, указывая рукой на костяной механизм, приделанный к его груди. Из-под раздвинутого кимоно и вправду виднелось устройство, похожее на шестипалую лапу монстра, впившуюся в грудь Дайске. Кровь уже не сочилась из мест стыковки когтей и плоти юноши, зато были явные шрамы. Жуткий шрам, означающий печать демона, теперь был закрыт еще более жутким механизмом и новыми отметинами на теле парня, везет, что шрамы украшают мужчину.
— Пацан, воду не мути… Так нестись было ни к чему. Помнишь, ты вырубился, когда я убивал демона, который, ну, ты сам знаешь… А когда ты очнулся, я сказал, что шрам от того, что он тебя лапой задел.
— Конечно, помню, года три всего прошло.
— Я тогда соврал, думал, тебе так лучше будет…
— Да, я уже догадался. Слушайте, если я эту силу использовать буду часто, то тот чертов демон придет в мир раньше.
— Верно… — ответил Седьмой, умывая горячей водой лицо, старательно пытаясь смыть ошметки плоти и ссохшуюся кровь.
— Так давайте я ее вообще не буду переставать использовать, раньше с ним покончим!
— Демон перед тем, как прийти в наш мир, скорее всего, решит забрать себе всю свою силу, а как ты уже понял, часть ее у тебя, поэтому он сначала уничтожит тебя, вот только это сражение будет в твоем сознании, я тебе, малец, никак не помогу. Дай бог, потом прикончу эту тварь, когда она с тобой разделается. Я с той тварью возился почти час, пока ты «отдыхал» после заключения контракта, так это демон еще и часть сил уже успел тебе отдать.
— То есть я должен буду его сам победить?
— Попробуй… Никогда в жизни не слышал о контрактнике, который бы выжил после «момента расторжения».
— Удручающе… — пробубнил Дайске, старательно конспектируя важные аспекты свой новой особенности.
— Эта причуда, что сделал тебе… — Седьмой поднял руку над водой, создав сотни тихих водопадов, ожидая помощи от слушателя…
— Алхимик, в его доме я и отключился вчера.
— Алхимик, так вот эта штука — Седьмой перевел свою тяжелую руку, указывая теперь точно на грудь Дайске, она помогла тебе пробудить и позволяет контролировать силу демона. Я слышал о подобных устройствах от отца, но, честно, вижу впервые…
— Я все запомнил, спасибо! Буду поменьше к ней прибегать, эту силу приберегу только на самые критические моменты, — договорил Дайске, присаживаясь на землю. Свечение из-под кимоно стихло, а сам Уннава уселся в сейзо.
— У нас еще есть деньги? — между делом уточнил Седьмой.
— Осталось немного вроде.
— Пройдись по деревне и попробуй купить еды на два, нет, пожалуй, на три дня, сосуды для питья, еще возьми четыре, а то и шесть боккэнов, да покрепче, запомнил?
— Есть, господин!
— Я уже говорил, хватит меня так называть…
— А тогда как?
— Называя меня просто Седьмой или хотя бы мастером…
— Договорились!
— И еще…
— Что?
— Купи все по двойной цене, если получится. Это максимум, что мы можем сделать для людей, которые столько потеряли…
— Понял! — сказал Дайске, а затем хотел пойти обратно к дому покойного Каору Ямамото, но Седьмой окликнул его.
— Эй, кстати, у меня появилась замечательная идея!
— М? — удивленно промычал Дайске.
— Ты станешь новым хранителем, ты же потенциально бессмертен теперь.
— Что?
— А… Не бери в голову… Давай, иди куда шел… — Седьмой опустился с головой в невероятно приятную воду источника.
«И что это вообще было?!» — недоумевал Дайске…
Легкая улыбка Дайске, налезшая от предвкушения нового интересного пути с Седьмым и скорого сора деньгами, резко ушла, когда он вновь увидел разрушенную деревню. Перед Дайске предстала ужасная картина дома покойного Каору: полуразрушенная, давно лежащая на земле входная дверь, изрезанный и полусожженный дверной проход, в котором до сих пор торчала катана одного из воинов (похоже, что она отлетела в дом, когда Седьмой разрезал войска Инь с такой скоростью… Пожалуй правильнее будет полагать, что он их разрывал…), рядом спешное захоронение главы семейства, павшего при защите Мизуки с матерью, сделанное буквально из двух досок, зарытых в землю, вход в дом же начинался с довольно крупной ямы, которая осталась оттого, что Дайске вчера вырвался из подвала. Полудемон вошел в минку и уже за первым поворотом к столовой комнате встретил полукровку Мизуки.
— Мизуки…
— Ты, Дайске?
— Да, это я… Почему ты сидишь на полу, он такой грязный, весь в крови, — юноша приобнял Мизуки и поднял ее на руки, как плачущего младенца, — он такой холодный, не плачь, прошу тебя…
— Я, я… Отнеси меня к Изуми, молю тебя… — еле открывая губы от усталости, прошептала девушка. Ее глаза закрылись, оставляя под ресницами тонкий след, что был еще белее ее светлого лица, это соль проступала на коже девушки — Мизуки рыдала всю ночь.
Выходя из дома, Дайске увидел кое-что настолько ужасное, омерзительное, а главное, нечестное, несправедливое, жестокое, недопустимое, что, уже не сдержавшись, прикрыл своим кимоно лицо Мизуки и сам отвернулся. Из мокро-кровавой земли торчали две выломанные откуда-то палки, имитируя надгробную табличку, на них было выцарапано: «Каору Ямамото». Рядом с горкой на земле лежала мать Мизуки. Руки женщины были все в грязи, крови и ссадинах. Рукава одежды разодраны, голова лежала по самые уши в земле… «Бедная женщина всю ночь рыла могилу собственного мужа, но зачем, она же понимала, что умрет, зачем?» — задумался Дайске. А что сказать Мизуки?! А потом вспомнил слова Седьмого, которые могли внести ясности: «Легко умереть за что-либо дорогое тебе, сложнее — жить ради великой цели, но самое тяжелое — продолжать жить просто так…»
Юноша шел все быстрее и быстрее, минки деревни мелькали по бокам все чаще и чаще, все громче и громче слышалось восклицание: «Изуми, кто-нибудь знает, где Изуми? Изуми!». Вдруг где-то за спиной Дайске послышался нежный голос пожилой дамы.
— Вы ищете Изуми? — спросила
