Председатель 4 - Аристарх Риддер
Надо сказать, рассказчиком он был действительно великолепным, и сугубо утилитарный рассказ он превратил в увлекательнейшее повествование. Притом, рассказывал он о принципах работы систем теплицы очень живым и образным языком. Я аж заслушался, ему бы, помимо его чисто научной деятельности, ещё заняться популяризаторством науки, вообще и кибернетики в частности. Может быть, с учётом того, как просто, но при этом грамотно и доступно он рассказывал о том, что делает его ЭВМ у нас в теплице, и как это влияет на эффективность, из него получился бы великолепный популяризатор кибернетики, который принёс бы намного больше пользы, чем просто занимаясь своей научной деятельностью.
Именно такие рассказы, именно то, что он говорил сейчас, на самом деле нужно для совсем юных любителей науки, таких как мой Витька, который тоже был с нами и слушал Глушкова буквально с раскрытым ртом.
Витьке, кстати, повезло что приехали кубинцы, потому что ему обломился очень ценный сувенир — берет самого Эрнесто Че Гевары, демона кубинской революции. Не знаю, был ли это действительно берет Че Гевары, но во всяком случае Рауль Кастро с улыбкой достал этот предмет одежды из своего портфеля и торжественно надел его на голову Витьке.
Сказать, что мальчик был счастлив, ничего не сказать. Я вполне понимал, почему. Ещё недавно его буквально третировали в его детдоме, а теперь он не просто нашёл настоящую семью. И я, и Маша в мальчике уже не души не чаяли, особенно Маша. Он ещё и оказался вот буквально на острие технического прогресса, который в моём колхозе ставился во главу угла.
Экскурсия Глушкова по теплице заняла несколько часов и закончилась после полудня. После того, как Глушков закончил, мы на всё тех же «чайках» отправились в клуб, где наши колхозные умелицы накрыли стол, который кубинцы щедро украсили ромом.
После обеда мы продолжили экскурсию по колхозу. Она была необязательной, но товарищ Кастро был очень заинтригован, и решил осмотреть в «Новом пути» всё: начиная с транспортных цехов и элеваторов заканчивая кошарами и молочной фермой.
А уже после молочной фермы должен был состояться большой банкет в клубе со смотром художественной самодеятельности.
Первую скрипку в котором играл дядя Митя — наш баянист-виртуоз, вместе со своими учениками, все две недели репетировал. Сразу несколько революционных маршей — не знаю, как он смог переложить все это для баянов, но на репетиции, которая была накануне, музыка мне понравилась.
Кроме маршей, дядя Митя должен был сыграть несколько народных кубинских песен, что должно было произвести большое впечатление на наших дорогих гостей.
Но это дальнейшие планы, а сейчас мы направлялись на молочную ферму. В дороге Горбачёв обмолвился о том, что скорее всего он не сможет присутствовать на большом банкете в клубе, объяснив это плохим самочувствием. В подробности вдаваться он не хотел, да и я не настаивал, не моё дело.
Ферму мы обошли быстро. Кубинские гости остались довольны условиями, в которых мы содержим наших животных, а также отметили невероятную продуктивность работников. Оно и правда, мы пришли как раз ко второму доению коров, поэтому женщины сидели за делом, а мужчины таскали металлические бидоны со свежим молоком, которое гостям так не терпелось попробовать. Ладно молоко, вряд ли этим кого-то увидишь, но когда те отведали творог, да ещё и сливки вдобавок, то поспешили попросить добавки. Один работник свистнул другому и вот, Юрий выносит ещё одну порцию творога для гостей. Честно сказать, увидев его, я немного напрягся, как бы не вычудил чего как всегда. Но пока всё шло отлично.
Рауль Кастро поделился с нами интересным фактом, оказывается молочно-скотоводческие фермы на Кубе есть, но пока ещё в небольшом количестве. К специфическим климатическим условиям острова подошли только животные особой породы, которых пришлось закупать в Канаде. А ведь их ещё и доставить на остров нужно! Да уж, нам в этом плане повезло больше.
Также он упомянул второй фактор, сдерживающий развитие скотоводства — это проблема кормов, над которой они уже активно работают, улучшая естественные пастбища, постепенно превращая их в культурные, итогом чего станет увеличение заготовки сена и силоса.
— Нет ничего невозможного, вы двигаетесь в правильном направлении, — ответил ему я, прекрасно зная, что буквально через несколько лет Куба не будет испытывать проблем с содержанием ферм.
Горбачёв незаметно окликнул Юрия, затем что-то нашептал ему на ухо, после чего оба отошли в сторону. Вмешиваться я не стал, но снова насторожился. Уж Юрка наш может дать жару, особенно когда не нужно. Вернулся он один, без Михаила Сергеевича. Когда все отвлеклись, я подошёл к старику и поинтересовался куда он отвел мужчину в костюме.
— Товарищ председатель, он только про туалет у меня спросил, по его лицу понял — прижало сильно, — ответил Юрий.
— Так что? Показал гостю куда идти? Что-то он задерживается, нам уже уходить пора.
Старик озадаченно пожал плечами:
— Я газету ему дал и отправил за коровник.
— За коровник? У вас же туалет внутри есть, мы зачем вам воду проводили? Чтоб у людей удобства все были!
— Ой, совсем забыл, дурья башка! Я просто не любитель всех этих новых технологий, привык по-старому и всё тут.
Одни не хотят воду проводить в дома, даже питьевую, говоря, что лучше колодца ничего нет, другие туалетом пользоваться. А я ведь для их блага стараюсь.
Пока разговаривал с Юрием, гости уже насытились предложенными угощениями, и медленно направились к выходу, а Горбачёв так и не появился.
— Сказал отойдёт ненадолго… — послышался неуверенный шёпот охраны.
Заставлять гостей ждать и уж тем-более целую делегацию — дело неприличное. Пока часть охраны отправилась на поиски Горбачёва, я подозвал Ягодецкого, который снимал экскурсию на фотоаппарат и предложил гостям сделать несколько снимков напротив нашей фермы. На память, так сказать.
Мы вместе встали в указанное место и улыбнулись в объектив камеры. Один кадр, затем второй…
Наше развлечение прервал истошный собачий лай, доносившийся откуда-то из-за кустов. Я увидел, как Юрий бросился к выходу, но заметив нас остановился и пугливо посмотрел в мою сторону.
Я подошёл к нему.
— Твоя? — старик виновато снял кепку, — Вот просил же привязать собаку! — тихо озвучил своё недовольство, дабы не привлекать внимание других.
Кусты зашуршали, а лай становился всё агрессивнее и громче.
— Ай! Кыш, а ну кыш! — послышался знакомый голос.
Ещё мгновенье и голос превратился в крик, а из кустов выбежал Горбачёв, с трудом натягивающий на себя брюки. От увиденного охрана замерла на месте, не зная, как и
