Товарищ Джедай - Игорь Евгеньевич Кулаков
Сегодня вообще не удалось даже прилечь. Оттого вид пусть и выпачканного в придорожной пыли холёного и бесстыжего молодчика крайне раздосадовал начальника областного управления госбезопасности.
Хотя, может, шофёр и был прав.
На мой вопрос этот предположительно панский сынок, от которого, тем не менее, не пахло алкоголем, ответил отрицательно, отпустив какую то скабрезную шутку. Мне даже показалось, что от него потянуло какой-то дорогой парфюмерией.
Может, кокаинщик какой? Которого такие же недобитые, после ночного кутежа бросили на дороге, просто «подшутив». Специально перед нашим зданием? Разбираться с ним именно сейчас было некогда. Предстояло ещё сделать кучу звонков из управления на погранзаставы, с которыми, после весеннего разделения на наркоматы НКВД и НКГБ, хотя они и остались в системы наркомата внутренних дел, мы продолжали поддерживать правильное взаимодействие и взаимоинформирование. Обстановка на границе была очень тревожной.
А голого панского недобитка я распорядился отправить в подвал, в одну из камер для задержанных.
— …Дайте ему какое-нибудь тряпьё, чтоб прикрыл свой срам. И смотрите, чтобы не буянил. Вечером, если будет время, сам с ним поговорю. Что-то тут не то, не умалишенный он, хоть и изображает.
Панский кокаинщик так и не шёл весь день из головы. Глаза у задержанного были слишком внимательные. И держался он… слишком самоуверенно. Как будто это он посадил меня в камеру, а не я его. Что мне бросилось в глаза — спина атлетически сложенного и росшего в явной сытости — кровь с молоком! молодчика была прямой, как палка, когда дежурный сержант уводил его вниз, одев в едва налезшие брюки и пиджак из неоформленного как вещдоки тряпья.
Ремня, разумеется, ему не дали, как и обуви, и идти босому молодчику пришлось, придерживая спадавшие с него брюки.
За день в себя придёт, если он действительно чего-то там нанюхался, призадумается, а там и вытрясем из него, что он за фрукт. И есть ли за ним что-то серьёзное.
Глава 4
Гол как сокол, а остёр, как топор. Часть III
Слушаю: Glenn Miller — In the Mood (музыка из фильма «Серенада Солнечной долины», 1941), Марина Ладынина и Владимир Зельдин — Песня о Москве (песня из фильма «Свинарка и пастух», 1941).
Поздний вечер 20 июня 1941. Земля. СССР. БССР. Белосток
Управление Белостокского управления НКГБ БССР. Начальник управления Бельченко Сергей Саввич. И неизвестный задержанный, притворяющийся сумасшедшим.
— …Браслеты не снимай. Иди… — отправил подчинённого начальник облуправления вдогонку тому —… кормили задержанного?
— Отказался, товарищ майор государственной безопасности!
— Ладно…
Руки задержанного, приведённого конвоиром, были скованы БР (браслеты ручные) сзади и Сергей Саввич счёл безопасным оставить того в кабинете наедине с собой, несмотря на демонстрируемую задержанным самоуверенность.
— Почему отказались от пищи? — начал Бельченко разговор, попробовав мягкий подход к тому, кто очевидно, скорее всего не был сумасшедшим, а лишь симулировал.
Цирк с валянием в пыли был неизвестно кем устроен (может, и, действительно, подельниками задержанного), но слишком независимый взгляд говорил о многом.
В нём не чувствовалось страха. Или пока очень хорошо скрывал.
Бельченко много кого успел повидать за свою жизнь. Погранслужба в Средней Азии, борьба с басмачами. Настоящие бандиты и диверсанты, обычные контрабандисты и ловчилы. Упёртые враги, запутавшиеся люди и просто невиноватые. Там. И здесь, на новой западной границе СССР… и не таких по косточкам разбирали. А этот… очень любопытный тип попался. Вон как форсит, с самого начала. Доложено было, что весь день просидел, не шелохнувшись («глаза в одну точку, товарищ майор государственной безопасности!») ни о чём не попросив и вот как только что узнал майор — задержанный отказался от еды.
— …Перловка с селёдкой, которой чрезмерно много. Наверняка и каша пересолена. И мизерная кружка кипятка… — не те блюда, которые я привык употреблять в пищу. Да и пить захочется очень сильно после такого… — прямо глядя в глаза Бельченко, дал исчерпывающий ответ «сумасшедший».
— Вот как…
Намёк задержанного был понятен. И то, что один из способов приведения в податливое состояние был известен тому, ещё более укрепило Бельченко во мнении, что у того с головой всё было в порядке.
Может, понял, что играть больше смысла нет и просто держится хорошо, с достоинством?
— Садитесь… — разрешил задержанному Бельченко.
Не отрывая взгляда от майора, молодчик, слегка приседая на одной ноге, ловко подтянул стопой вытянутой другой стул, стоявший чуть поодаль. И сел на него.
Наблюдательный. Приметил, где стул стоял, когда входил. И циркач какой-то. Вот к чему это? Продолжает форсить? По идее — никаких ориентировок на этого типа не было и надо бы его отдать соседям, чтобы отработали как положено. Но вот взгляд его, такой… оценивающий очень не понравился майору Бельченко. Цеплял и заставлял отрывать время на того.
— Представьтесь.
— Белов. Андрей Белов. Имя и фамилия — настоящие. Всё…
— «Всё» что?
— Что вам нужно знать… пока.
— Вы забываетесь, задержанный.
— С вашей точки зрения — несомненно.
Майор слегка откинулся на спинку стола. Вот почему всегда так? Не понимают хорошего отношения… почему нужно прищемлять?
— Вы можете быть задержаны на больший срок, если будете что-то скрывать.
— А за что? За то, что был… в неподобающем виде?
— Да. Хотя бы за то. До выяснения вашей личности и обстоятельств. Если не обнаружится за вами ещё что-то.
— Ну, пробуйте. Я могу долго голодать…
— Угрожать нам не надо. Если будет необходимость — накормим насильно.
— Да… насильно вы можете… попробовать… а как же насчёт…
— Насчёт чего? — резче, чем хотелось, вырвалось у уставшего и раздражённого Бельченко, который имел большой опыт контрразведывательной работы и умел убеждать (и переубеждать!) в разговорах очень многих упёртых. В том числе и здесь, на западной границе, с осени 1939-го, после назначения заместителем нового управления по вскоре образованной (после Освободительного польского похода РККА) новой области в составе БССР.
— …Отпустите меня, товарищ начальник. Я вам и советской власти — не враг. Можете даже санитаров вызвать. Вам скоро будет не до меня…
Потрясение, которое мгновением спустя испытал Бельченко, было велико.
Целую секунду он был уверен, что задержанного нужно освободить и пусть тот катится прочь, с глаз долой.
Но тот всё испортил(?) своим «вам скоро будет не до меня».
Какой-то… Мессинг провинциальный. Бельченко чертыхнулся про себя. Видимо, вымотался капитально, раз молодчик разжалобить так сумел. Тот эстрадный артист, говорят, тоже чем-то подобным балуется. Гипнотизёр чёртов.
Никогда подобного не было. Старею, что ли?
— Это почему нам скоро будет не до вас? — вкрадчиво и слегка понизив тон голоса поинтересовался
