Дебют четырех коней. 1946-1947 - Андрей Николаевич Савинков
Разбираться, что именно случилось времени не было, поэтому Орлов приказал перестраиваться в боевой порядок и атаковать сходу. Как это не жестоко, однако время в данной ситуации было гораздо важнее. Если дождаться, пока немцы успеют подтянуть к месту намечающегося прорыва резервы, потери будут куда выше.
Танки, рыча моторами, принялись съезжать с дорожной насыпи и перестраиваться в линию для атаки. Немцы тут для опорного пункта выбрали удачное место меж двух небольших озер, поэтому атаковать их можно было строго в лоб, а судя по тому, что пара машин первого батальона уже успела подорваться на противотанковых минах, такое фронтальное наступление вполне могло обойтись весьма дорого.
— Петров, — щелкнув тумблером подполковник переключился на внешний канал связи и вызвал командира третьего батальона. — Петров, как слышишь, приём.
— Я, товарищ подполковник, — через несколько секунд откликнулся тот. — Слышу хорошо.
— Бери своих и забирай левее, нужно зайти этим хитрованам сзади. Только осторожно, пусти вперед пехоту, совсем в наглую не лезь.
— Так точно, — отозвался комбат. — Зайти с тыла, пустить вперед пехоту. Сделаем.
Второй батальон, подполковник наоборот бросил вправо, и дальше по дороге на запад дабы не снижать темпов наступления. Как оказалось, впоследствии, решение это было правильное. Там в трех километрах к западу в небольшом хуторе Люхама танкистам удалось сходу разгромить штаб 19 добровольческой латышской дивизии СС, который к этому моменту уже грузился по машинам и собирался делать ноги. Хоть СС и была расформирована как организация с переподчинением войск вермахту, от услуг коллаборантов немцы естественно отказываться не собирались. Собственно, даже переформирования как такового не было — на это просто не хватило времени и средств. Новое правительство лишь убрало самых одиозных командиров, поставив вместо них проверенных армейских генералов и на этом успокоились. Советские же солдаты прощать ССовцам все их художества не торопились и по старой традиции в плен их брали очень неохотно. Такое решение в итоге привело к полнейшему развалу дисциплины в данных частях и соединениях, и массовому дезертирству. Очевидно, что спаивающая эти бывшие охранные части идеология была новым правительством отброшена, как вредная, а вероятность недожить до конца войны в такой ситуации у войск СС получалась горазда выше. Ну и в чем тогда смысл?
Танкисты Орлова сходу ворвались в маленькое селение и буквально намотали штабистов на гусеницы. У тех просто не оказалось никаких противотанковых средств для борьбы с русскими стальными монстрами. Как потом подсчитали на этом хуторе было убито полтора десятка офицеров в звании от капитана до генерал-майора — на армейские звания в дивизиях СС перейти все же успели, хоть сами знаки различия и не меняли — включая самого командира дивизии Сильветсра Штадлера.
Тем временем съехавшиеся с простреливаемой дороги танкисты принялись обстреливать замаскированные вражеские позиции, сами при этом не подставляясь. Относительно небольшой опорный пункт занимающий пространство в двести метров между двумя озерцами и прикрытый дополнительно подступающим с флангов лесом мог бы стать достаточно крепким орешком, будь у немцев вдоволь пехоты чтобы прикрывать свои позиции. А так под прикрытием танковых пушек — 100мм фугасы Т-45 достаточно быстро перепахали клочок земли, снесли несколько деревянных построек стоящих чуть в глубине и нащупали позиции противотанковой артиллерии, скрытой в свежей весенней зелени, — пехота быстро приблизилась на расстояние действительного огня и принялась давить противника пулеметами.
Батарея тяжелых Pak.43, в первые минуты боя подбившая сразу четыре советских танка явно была не готова противостоять сразу двум батальонам средних танков и трем ротам приданной пехоты. Несколько удачных выстрелов и немецкие орудия замокают, лишившись обслуги.
Ну а еще через пятнадцать минут на сцене показался давший кругаля третий батальон и немцы, понимая, что ловить им дальше нечего, начали сдаваться.
Орлов открыл танковый люк и высунулся наружу. Пахло сгоревшим порохом, выхлопом танкового дизеля и машинным маслом. Впереди был еще долгий-долги путь на запад, наступление советских войск только начиналось.
Одновременно с ударом из-под Пскова, моряки Краснознаменного Балтийского флота предприняли попытку высадки десанта в районе порта Венспилс. От идеи захода в сам Рижский залив советское командование в итоге решило отказаться из-за слишком высокой вероятности подрыва на выставленных немцами минах. Впрочем, и так без неприятных неожиданностей не обошлось.
10 апреля на немецкой мине подорвался новейший, только-только вошедший в состав флота «Новороссийск». Для корабля водоизмещением под семьдесят тысяч тонн одной мины было явно мало, чтобы всерьёз начинать беспокоиться за свою судьбу, тем более, что именно противоминной защите в этом проекте внимание было уделено максимальное. Однако и само понимание того, что тральщики пущенные впереди колонны кораблей смогли обезвредить далеко не все припрятанные сюрпризы, советских адмиралов, не привыкших к операциям такого масштаба, изрядно нервировало.
Сам порт был захвачен относительно легко, немцы удара в спину не ожидали и начало высадки откровенно проворонили. А вот дальше все пошло кувырком.
Во-первых, оказалось, что слухи о полной небоеспособности люфтваффе сильно преувеличены. И одновременно с этим базирующихся на юг Финляндии самолетов для прикрытия высадки в трехстах километрах от своего аэродрома совершенно недостаточно, чтобы закрыть небо над захваченным плацдармом и уберечь собственные корабли от налетов немецких бомбардировщиков. Даже максимальное облегчение всего, что только возможно и использование подкрыльевых топливных баков, оставляло советским Пошкам слишком мало времени над целью для полноценной работы. Сорок пять минут лета в одну сторону, сорок пять в другую и всего двадцать-тридцать минут на непосредственную боевую работу. Доходило даже до того, что пилоты не способные вовремя отвлечься и выйти из боя, тратили слишком много топлива и лишались теоретической возможности вернуться на базу, после чего прыгали над эскадрой в надежде, что их подберут свои моряки. Добром это заканчивалось совсем не всегда.
Все это достаточно быстро привело к большим потерям среди выдвинутой на юг корабельной группировки. Три бомбы — благо опять же без особых последствий для себя — получил «Новороссийск», которого после этого адмирал Трибуц отозвал обратно в Ленинград от греха подальше.
Две торпеды под скулу поймал «Кронштадт», после чего был вынужден приткнуться носом к песчаному берегу дабы не испытывать судьбу. Кроме того, советский флот буквально за первые четыре дня операции «Искра» дня потерял два тральщика и три эсминца, что настроения адмиралам совсем не добавляло.
