Мой адрес - Советский Союз! Том третий - Геннадий Борисович Марченко
— Видел, как ты вчера шёл в рядах моей альма-матер, специально внимание обратил, — прогудел он. — А на студию послезавтра с утра импортную аппаратуру привозят, не хочешь заглянуть, оценить?
Ещё бы я не хотел! Правда, в этом деле я не большой дока, но уж и не полный профан.
10 ноября была среда, а накануне в институте я отпросился — фамилия Ельцина имела в нашем ректорате, не говоря уже о деканате, магическое значение. Хотел сначала отпроситься с первой пары, но мне, как местной звезде, разрешили по такому случаю вообще не приходить.
Погода была мерзкой, шёл мокрый снег, тут же таявший на асфальте и чуть более живучий на газонах. Пешему ходу я предпочёл «Москвич», благо что травмированный палец почти не мешал управлять машиной. Наверное, последний раз в этом году выезжаю, по снегу особо не наездишься, так как шипованной резины в СССР не производилось. Начнут выпускать только в конце 80-х. На Западе она есть, но для отечественных автомобилей не подходила.
Здесь, на углу Щорса и Серова, я не появлялся с сентября, когда только начинались работы по ремонту здания. После этого были мысли заглянуть, но то одно, то другое… А вообще я был спокоен, процесс курировал будущий Президент России (надеюсь, не в этой реальности), мужик на данный момент хозяйственный и ответственный, так что за студию я не сильно переживал.
Охренеть! Двухэтажное здание, конечно, разительно преобразилось в лучшую сторону, но больше всего меня поразила вывеска справа от входной двери, где на тёмно-бордовом фоне сияли золотом слова: «Студия звукозаписи „Ural Records“». Всё-таки уцепились за мой вариант названия. Мелочь, а приятно!
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Ельцин в сопровождении двух мужиков. Первый в пальтишке, мелкий и суетливый, с папочкой подмышкой. Второй — в спецовке, усатый, и веяло от него какой-то основательностью. Не иначе прораб.
— …и не говори мне, Иваныч, что у тебя не хватает краски. С тобой же смету составляли, а теперь ты мне заявляешь, что нужно ещё двадцать банок на покраску крыши. Из каких фондов предлагаешь брать деньги?.. О, Женя!
Увидев меня, он расплылся в улыбке, протянул руку… Правую, естественно, на которой все пальцы были на месте.
— Молодец, что пришёл. У нас тут отделочные работы, да и те практически закончены, а фура с грузом должна прибыть с минуты на минуту. Там, — он мотнул подбородком в сторону здания, — инженер, из Москвы вытащили, с «Мелодии», будет руководить установкой аппаратуры.
Специалиста звали Роман Романович Бельский, на физиономию вылитый еврей, но специалистом он оказался классным. Когда прибыла аппаратура (а случилось это минут через двадцать), Бельский сразу же со знанием дела приступил к распаковке и её установке. Помогал ему в этом деле радиотехник со свердловской телестудии.
Аппаратура меня не то что порадовала, а приятно удивила. Понимал, что дешёвку не привезут, но тут реальность превзошла ожидания. Из фуры, подъехавшей в сопровождении милицейской «Волги», выгрузили ящики и коробки с немецкой и японской техникой, по словам Ельцина, обошедшуюся в весьма кругленькую сумму.
Заметив на моей физиономии восхищение, хитро прищурился:
— Ну как, устраивает? А ближе к вечеру должны ещё и электрическое пианино привезти. Если хочешь, можешь дождаться, а мне по делам нужно отъехать. Дмитрий Михалыч, — он кивнул на своего помощника в пальтишке, — пока останется за старшего. Но вечерком подъеду, погляжу, как тут всё обустроили.
Пока он не уехал, без свидетелей вручил ему коньяк в подарочной коробке. Борис Николаевич поцокал языком, выражая своё восхищение, и пообещал хранить коньяк до подходящего случая. Ещё один экземпляр несколькими днями ранее был передан мною Хомякову при личной, буквально мимолётной встрече, где он от лица своего начальства и себя лично поздравил меня с победой на динамовском турнире.
«Электрическое пианино» привезли после обеда, и снова приятное удивление. Потому что это был деревянный чемодан, в котором находился американский «Minimoog», пожалуй, лучший синтезатор из линейки ЭМИ на сегодняшний день. До появления на свет «Роландов», «Коргов» и «Ямах» остаётся несколько лет.
Когда-то давным-давно попадался мне такой на глаза, его хозяин показал мне, как играть. И сейчас не удержался, попросил разрешения сыграть что-нибудь. Опять же, не удержавшись, исполнил кислородную «Oxygene, Pt. 4» — самый известный трек Жан-Мишель Жарра. Правда, чуть ли не одной рукой, лишь изредка помогая указательным и большим пальцами левой руки, которых фиксация мизинца никак не затрагивала. Ну да и музыка такая, что саму мелодию можно одной рукой сыграть, а пальцами другой просто держать общий «космический» фон.
— Что это за вещь? — удивился Бельский.
— Да-а… Слышал как-то по радио, а автора не запомнил, — сказал я, кляня себя последними словами и решив хоть что-то не приписывать своему авторству. — Вроде бы какой-то не русский.
— Жаль, интересная музыка, надо поискать автора, — задумчиво протянул москвич.
Тут подтянулся Ельцин и, когда мы уже вышли на улицу, я высказал своё пожелание относительно того, что на окна не помешало бы установить решётки.
— Мы так и хотели поступить, — хмыкнул Борис Николаевич. — Как раз завтра с утра приедут мастера снимать мерки, а решётки будут кованые, всё должно выглядеть солидно и красиво. А вообще уже нашли сторожа, ночами сидит пенсионер, охраняет народное добро. Телефон первым делом провели, чтобы в случае чего сразу в «02» звонил. Да и дверь, как видишь, крепкая, металл.
И для убедительности постучал согнутым пальцем по двери, отозвавшейся глухим металлическим звуком.
Впечатлений мне хватило на основательный рассказ вернувшейся раньше меня из филармонии Полине. Та тут же начала строить планы, как они со «Свердловчанкой» запишут в новой студии альбом, и отправят готовую запись на «Мелодию». Имея на руках качественную запись, там уж точно поспешат с выпуском пластинки свердловского ВИА. Я не стал её разочаровывать своими соображениями на этот счёт. А с другой стороны, кто его знает, вдруг и правда она в чём-то права.
Дошёл я всё-таки и до редакции «Уральского следопыта». Уже без гипса, но с лангеткой на пальце, трещина, как показал рентген, практически заросла костной тканью. Главный редактор журнала Станислав Фёдорович Мешавкин, о встрече с которым я договорился заранее, выслушал моё предложение о создании литературного альманаха «Приключения и фантастика» с интересом. Я уточнил, что формат альманаха в идеале должен быть как «Роман-газета», а вот толщиной, как «Звезда». И исключительно прозаическим, никаких стихов.
— Идея заманчивая, уверен, даже при 100-тысячном тираже при условии распространения по всему СССР он не залежится на полках «Союзпечати», —
