В оковах тишины - Максим Ларц
Пройдя в середину комнаты, он остановился перед своими вещами. Было странно, что кто–то оставил их тут. Неторопливо присев на колени, он схватил джинсы и начал проверять карманы — как и ожидалось, смартфона здесь не было.
«Это уже можно выкинуть, — подумал Роман, повертев в руках порванную водолазку. — Ну, зато ей можно чистить обувь».
Он начал машинально протирать грязные кеды, уставившись пустым взглядом в стену. В голове проносились мысли о семье, друзьях, о будущем, которое его ждёт. Роман уронил кеды на пол и, бросив остатки водолазки, поднялся на ноги. Он забрался в кровать и повернулся к окну, которое решил оставить открытым. Ночное небо притягивало взгляд и успокаивало. Закрывая глаза, Роман подумал о том, что завтра его ждёт сложный день.
Глава 4
Роман проснулся ранним утром. Грудь немного чесалась и зудела, но он знал, что рану сейчас ни в коем случае нельзя тревожить. К собственному удивлению, он был бодр и свеж — может быть, потому что сновидения этой ночью обошли его стороной. Какое–то время Роман сидел на кровати, чувствуя необычное спокойствие, и неспешно вдыхал ароматы нового дня — казалось, будто сам воздух был наполнен почти осязаемой звенящей энергией.
В комнату, как и в прошлый раз, снова вошли без стука — это был тот самый мужчина, который помогал ему вчера. Роман на секунду поразился, как вовремя к нему пришли, но не стал заострять на этом внимание. Роману вдруг захотелось узнать имя этого человека. Он указал рукой на себя и медленно произнёс:
— Роман. Рома.
Мужчина недоумённо уставился на него, а спустя мгновение в его глазах появилось понимание — он ткнул себя в грудь большим пальцем и сказал:
— Саад.
— Са–ад, — в два слога повторил Роман.
— Саад, — кивнул мужчина, а потом, указав в сторону Романа, добавил: — Роман. Рома.
Роман активно закивал, подтверждая произношение своего имени.
Утренние процедуры, по обыкновению, не заняли много времени. Саад почти сразу проводил Романа в одну из столовых — как и ожидалось, здесь уже было полно людей. И каждый из этих людей носил такую же простую неприметную одежду, как и у него. Если он не вглядывался в лица и не уделял тщательное внимание фигуре, то девушек и женщин удавалось различать с трудом: абсолютно все, даже дети, имели короткие стрижки и тёмные цвета волос. На миг Роман отметил про себя, что попал в причудливый человеческий муравейник.
Саад показал, где можно было взять посуду и получить порцию еды, а потом сел с ним за одним столом. Не успел Роман притронуться к ложке, как увидел, что на левой руке Саада не хватало трёх пальцев — невредимыми были лишь указательный и большой. Саад поймал его удивлённый взгляд и лишь беззаботно усмехнулся. Впрочем, немудрено, что вчера Роман заметил только рану на лице: Саад свободно использовал левую руку всё это время даже с двумя целыми пальцами.
Роман неторопливо ел и внимательно вслушивался в разговоры людей. Их язык казался грубым, резким и совершенно непонятным, но несмотря на это, время от времени удавалось услышать одинаковую последовательность звуков. Невзначай подглядывая за другими, Роман очень часто замечал шрамы и увечья — на руках, ногах, лицах. Он был уверен, что под одеждой этих людей скрывалось не меньше ранений. Ненароком Роман коснулся своей шеи и осознал, насколько сильно ему повезло выйти относительно невредимым из того злополучного ночного сражения.
Соскрёбывая остатки каши деревянной ложкой, Роман задумался о том, почему никто до сих пор не посадил его за решётку. Разве он не был чужаком? Разве не стоило сначала досконально его проверить? Он подозревал, что это было связано с монстрами — наверное, раз ты был человеком, то по определению относился к «своим».
После завтрака Саад повёл его осматривать территорию. Иногда Саад что–то говорил, указывая на постройки, и Роман пытался запомнить эти слова. Учитывая примитивный вид всех строений, неудивительно, что за всё время Роман не заметил ни единой таблички с надписями: вряд ли кто–то из строителей задумывался об удобствах или художественных образах.
Чем больше времени Роман проводил здесь, тем больше понимал, что это место являлось одним огромным военным лагерем или военным поселением: он видел столовые, бараки, кузницы, мастерские, тренировочные поля и склады.
Роман предполагал, что следует к чему–то готовится и ему жутко хотелось расспросить обо всём Саада, но вряд ли бы он смог объясниться только лишь жестами. Несмотря на новые впечатления, его по–прежнему беспокоило оказанное доверие — история народов его родной планеты давно доказала, что никто не станет принимать чужеземца просто так.
Где–то на задворках разума ненавязчиво возникали мысли о том, что уже вряд ли когда–нибудь получится вернуться домой. Роман всячески пытался избегать эти мысли, предпочитая не обращать внимания на проблему, которую сейчас невозможно было решить даже в теории. В такие моменты мать любила говорить: «Нет неразрешимых проблем, есть неприятные решения». Роман знал, что мать не сама придумала эту фразу, но эти слова, звучавшие в её устах особенно твёрдо и честно, всегда успокаивали его.
Роман даже не заметил, как Саад перешёл на непрекращающийся монолог — оставалось лишь вежливо улыбаться и кивать. Саад, несмотря на грозный вид, по манере общения напоминал скорее добродушного приятеля, чем сурового солдата.
До вечера они успели обойти почти всё поселение. Роман, привыкший к беззаботной суете многомиллионного города, отметил про себя, что почти никто не слонялся без дела. Ближе к закату они второй раз за день отправились в столовую — похоже, жители поселения ели только дважды в день.
Принимаясь за еду, Роман решил, что всегда будет доедать свою порцию до конца.
Следующие дни превратились в одну бесконечную рутину. Саад непременно сопровождал его с раннего утра до самого вечера. Чаще всего они занимались полезными делами: убирали территорию, переносили инструменты и оружие, помогали раненым и даже уделяли время строительству.
Больше всего Романа удивило то, как скоро он привык к местному языку — ему удавалось подбирать нужные ассоциации к словам, без труда запоминать фразы, проворно различать звуки и жесты. Это вызывало неподдельный восторг, потому что он испытывал проблемы даже с английским языком, которому уделял свободное время последние несколько лет.
Погруженный в мирские хлопоты, он почти не заметил, как быстро свыкся с здешними правилами и распорядком дня. На третью неделю Роман даже перестал считать дни, проведённые в новом мире — настолько безмятежно он сейчас себя чувствовал. Возможно, это продолжалось бы ещё долгие месяцы, если бы в один из дней Саад не озадачил его новым
