Рыцарь ночи и Луна (СИ) - Ром Полина

Глядя на мать ни один из них не осмелился возражать. Суна уходила с огорода оглядываясь и чуть не споткнулась, ее подхватил под локоть стоящий в открытой калитке дядя Ангус. Я видела, что он с трудом сдерживает улыбку. Я улыбнулась ему в ответ с благодарностью.

Жуков я призвала в небольшую ямку, которую выкопал старший из мальчишек. Плеснула сверху полкружки какого-то масла и кинула туда горящую щепку, что притащил с кухни младший.

- Дождитесь, пока догорят и прикопайте ямку.

Старший не слишком дружелюбно зыркнул исподлобья, но возражать не осмелился. А я отправилась на переговоры.

После этой маленькой демонстрации Суна была молчалива и задумчива. Нарезала хлеба и сыра, заварила какой-то травяной сбор, даже достала большой горшок, наполовину полный засахаренного меда и, с некоторым трудом отковыряв кусок и выложив в миску, села на табуретку.

- Мам, она пришла или нет?!

В дом влетела Лита.

- Там дядька Паул спрашивает, работать она будет или нет?! А ты вон чего… А ты тут расселась! – Это она уже увидела меня и решила показать, где мое место.

Суна встала, пошарила в кармане фартука, вынула несколько монет и сказала:

- Поди, отдай Паулу и скажи, что не будет она работать. Некогда ей, скажи, дома, мол, запонадобилась!

- Мам, ты ж мне обещала…

- Бегом давай! – прикрикнула Суна и мы так и не узнали, что именно потеряла сегодня Лита.

Она надулась, на глазах показались слезы, дернув плечом и шмыгнув носом сестра выскочила за дверь. Похоже, не слишком она привыкла к таким окрикам.

Договорились мы на удивление быстро. Мачеха дает мне бумагу-разрешение на работу в городе, я, через четыре года, возвращаюсь и отписываю ей свою половину дома. Самое забавное, что землю соседям она продавать не захотела. И деньги на выкуп у нее нашлись. Нет, конечно, торговаться она пыталась. Хотела за документ получить и землю, и полдома. Но для того я и просила дядю Ангуса пойти со мной. И в качестве человека, знающего местные цены, и в качестве свидетеля.

Конечно, я сейчас передать ей дом не могла – придется ей поверить мне на слово. Но и пакостить я не собиралась. Зачем? Жить я сюда совершенно точно не вернусь. За землю Суна выложила мне сто девяносто мит. Дядя Ангус сказал, что это нормальная цена. Я с любопытством рассматривала желтые квадратные монетки с цифрами один, три и пять на аверсе. Реверс украшали скрещенные мечи на фоне какого-то раскидистого дерева, похожего на дуб. Чеканка была чуть грубовата, но вполне отчетливо читалась надпись по кругу «Да пребудет Сила вечно»

Все вместе сходили к старосте, я получила большой лист бумаги, куда вписали мое имя и место жительства, а так же - данные Суны. Вместо подписей поставили отпечатки пальцев. Староста, пожилой спокойный мужчина, приходу нашему не удивился, чуть укоризненно покачал головой, сказал:

- Что, Суна? Или я тебя не предупреждал? – Достал довольно большую печать, бережно подышал на нее и аккуратно поставил оттиск на оба экземпляра. Один оставался у него, второй забрала я.

Глава 6

Еще неделю дядя Ангус собирал меня в дорогу. Сразу после подписания документов был большой скандал, и дядя Ангус стряс с Суны еще девять мит. Поняв, что я теперь свободная, но бездомная, что мне больше не угрожает голод или побои, он весьма осмелел в разговоре с мачехой.

- Ты что же, Суна, совсем ума лишилась? Смотри, Сила накажет! И мебель, и посуда, и белье – все денег стоит! Струмент весь для огорода - все тебе остается! А ты девчонку голой хочешь выставить?! Не выйдет так! Сейчас к старосте вернемся – потребую раздела! И продам, хоть и за копейки.

Суна раздраженно швырнула на стол кучку монет. Знакомые уже мне миты – три и пять, и крупные бронзовые квадратики – гроны, как я потом узнала.

- Что хочешь делай, а более нет у меня!

Ангус пересчитал монеты, сгреб в руку и кивнул мне на выход.

- Ежели распродавать все по-честному – оно, конечно, поболее выйдет.  Может даже и в половину поболее. Только жить тебе придется здесь и за каждый чугунок торговаться. Решай сама, Лунка, как оно лучше.

Я забрала у него монеты и пошла на верх, за своими вещами. Лишь бы побыстрее уйти отсюда. Спустившись вниз с кучей тряпья в руках, все, что нашла в ящике, застала еще один спор:

- Отдай, Суна! Нечестно этак-то!

Вымотанная Суна, плюнув, кинула мне под ноги какой-то шарик и, громко хлопнув дверью, скрылась в комнате. Ангус нагнулся, поднял с полу шарик и сунул в карман.

- Он, конечно, гаснет уже. Но мы дома Риму попросим подкормить его. У них еще три остается, чай не обеднеют. – как бы оправдываясь сказал дядя Ангус. Похоже, что все эти разборки и торговля надоели уже и ему самому. Провожать меня никто из бывшей семьи не вышел.

Я догадалась, что это, возможно, и был тот самый светящийся шарик, что Лита называла «светляком».

На обратном пути на выселки мы прошли половину села, до центра. Встречали разных людей, многие здоровались и с Ангусом и со мной. Я так же вежливо подносила правую руку к сердцу и кивала. Пусть я не знаю этих людей, но и грубиянкой выглядеть нечего. С одним из мужчин Ангус поговорил и довольный похвастался мне:

- Десять болотников заказал на осень – сына женить будет! А болотник к осени – жирный и тяжелый, это для почетных гостей он набирает. Так вот к осени и наберу заказов, а потом и муки будет на что купить, и молока-творога, когда захотим.

Чувствовалось, что заказом он доволен. А я больше рассматривала одежду встречных. Порадовало, что не все женщины были в платьях.  Как минимум двое из них, пожилая полная и совсем юная, похоже, её внучка, были одеты в брюки и странные куртки из мешковины.

- Из лесу, Вига?

- Вестимо. Комарье жрет, не снимешь куртейки.

Пожилая остановилась, утерла рукавом пот со лба и, поставив на землю большую корзину, набитую разными пучками трав и связками корешков, немного поболтала с Ангусом, расспрашивая про Риму.  Мы с ее сопровождающей несколько холодно разглядывали друг друга и молчали. Я – потому, что не представляла, что говорить. Она – похоже знала прежнюю Алуну и не слишком любила ее.

Я аккуратно рассматривала их одежду с некоторым даже облегчением. Можно будет сшить себе брюки в дорогу. Присмотрелась - в девушке дремала искра магии, еще меньше моей. Совсем уж крохотная и беспомощная. Природница, как и я. Теперь я уже видела выжженное нутро ее бабушки.

Смотреть на такое было очень неприятно, как, например, на человека, у которого оторвана нога и видны старые шрамы. Я невольно отвела глаза.

В центре поселка бок о бок стояли две небольших лавочки. В одной – все, что можно есть, от свежего молока и хлеба, до сушеных ягод и зерна для скотины. Во второй – инструмент, посуда, ткани.

Цена на ткани была двух видов. Высокая и очень-очень высокая! Два куска стоили запредельно дорого! Я присмотрелась и разницу увидела даже на глаз. Та, что дешевле – не слишком хорошего качества, грубоватая, с огрехами и непропрядами. Из такой шили повседневную одежду селян. Только здесь, в лавке, она была еще не линялая, а синяя, коричневая и белая с желтоватым налетом. Та, что совсем уж запредельно стоила – хорошего качества, как машинная, только было в ней еще что-то странное. Я даже не сразу разобралась.

Заметив, что я щупаю и смотрю на свет эту дорогущую ткань, лавочник, мелкий лысоватый мужичек, сказал, как бы не мне, а просто в сторону:

- Из старых запасов еще, самогрейка и непромокайка. Больше-то такого и не делают! Думаю, у нас ее не продать будет, осенью в город повезу.

Я увидела, что на ткани есть магия! Просто увидела! Объяснить это сложно, ну, как будто тонкий слой прозрачной пленки приклеен сверху – так это выглядело для меня.

- Дядя Ангус, а сколько такая проносится? Ну, когда на ней магия кончится?

- Лунка, больно уж цена кусачая! А держаться магия будет, пока ткань не износится. Они все такие были.

Поколебавшись, я выбрала кусок простой синей на платье и несколько рубашек, что мне обошлось в три тинга и большой отрез синего мягкого сукна с магией. Ночи еще прохладные, обозом мне ехать от трех недель, так что хоть и жалко было денег, а тринадцать тингов я отдала под неодобрительным взглядом дяди Ангуса. И еще шесть тингов за зеленую светло-серую ткань, которая не промокала. В качестве бонуса Ангус выпросил у продавца тележку на неделю.