Сергей Большин - Блог

Кирилл тут же стал готовить анализатор, Женя принялся растворять окна, я связался с Геннадием (везунчик уже во всю кормил своих новых друзей — почти у самого поселка удалось подстрелить кабана), а Лера распаковывала НЗ со стимулирующими и укрепляющими инъекциями, напылив на руки защитную мембрану. Когда она со шприцем в руках попыталась приблизиться к лежащему, пес угрожающе зарычал. Человек приоткрыл глаза, сверкнувшие удивлением. Слабым голосом он успокоил собаку и сначала на непонятном нам языке (африкаанс), а затем по-английски попросил не приближаться к нему, чтобы не заразиться. Лера заверила, что заражение ей не грозит, и начала вкатывать ему уколы. Затем взяла пробу крови и отдала Кириллу. Пока мы молча ждали результатов тестов и начала действия тонизирующих инъекций, мужчина лежал без движения с закрытыми глазами. Пес вскинул морду в сторону входа: вбежал запыхавшийся Геннадий. Тесты дали отрицательные результаты — современной науке болезнь была неизвестна. Вскоре Яни Дю Той — так звали мужчину — смог говорить и поведал нам этот горький рассказ.

«Я убил Дьявола. Убил мою маленькую Маршу. Мою девочку, мою душу, мою надежду… Дьявол хотел посмеяться надо мной. Он испытывал силу моей веры в Господа нашего Иисуса. Но посмеюсь над ним я. Я все выдержал, не поддался искушению. Да низвергнет его Господь в Геенну огненную! Я же предстану пред сияющим ликом Его. Вера моя непоколебима. Марша просила не убивать ее. Ее слезы расплавленным металлом капали на мое сердце… Дьявол коварен! Но я исполнил долг пред Господом. Дьявол не получил мою душу. Иисус любит меня, и душа моя на пути к Нему.

Когда началось сооружение Барьера, стало известно, что белую общину Йоханнесбурга и Претории намереваются оставить внутри, якобы среди нас много зараженных. Горячие головы предлагали с боем прорываться на юг, к Кейптауну, но я понимал, что силы слишком не равны. Хоть мы и не дали себя одурачить и не разоружились, как это сделали наивные черные из их правительства, наши танки разве что против черных были оружием, но это были детские игрушки по сравнению с авиацией и ракетами НАТО. У меня за спиной было полтора миллиона братьев и сестер, и я не мог рисковать их жизнями так необдуманно. Я собрал самых активных членов паствы, и мы направили делегацию на переговоры с представителями Сил вытеснения. На наше несчастье, с их стороны переговоры вели англичане. Только мы, буры, знаем всю подлость этих людей. Но я был вынужден говорить с ними, ибо альтернативой была гибель всего нашего народа.

Я доказывал им, что среди нас нет больных. Что буры так сильны духом и так дорожат общим благополучием, что при любом подозрении на заражение человек сам уходит из общины, чтобы не подвергать риску остальных. Я рассказал, что на нашей территории нет ни одного черного: ни здорового, ни тем более больного. Для любого черного ступить хотя бы шаг в санитарную зону вокруг общины означает смерть.

Они долго водили нас за нос этими переговорами, а тем временем разбирались с черными, чтобы сконцентрировать силы на нас. Одно время нам показалось, что удалось их убедить. Они прислали большую бригаду каких-то добровольцев для проведения тестов и вакцинации. Я был удивлен тогда, ведь мы не слышали ни о какой вакцине, ведь если она существует, зачем Барьер и вытеснение?! Позже я понял — они просто тянули время. И когда они полностью были готовы к удару, нам объявили ультиматум: в течение 48 часов выдвинуться по предоставленному коридору по направлению к Хараре в зону Внутренней Африки.

Они прекрасно знали, что ожидает там белых и не заразившихся буров. Они знали, что нам нет там ни места, ни мира. Но других вариантов они нам не оставили.

Шел 2030-й год, завершение строительства Барьера. Те наши лютые враги, что еще не сдохли, уже были внутри и с нетерпением ждали нашего появления.

Вера укрепляла наши сердца. Раз Господь посылает испытание, мы должны принять его. Мы были готовы встретиться лицом к лицу с нашими врагами. И неизвестно, для кого была большим испытанием эта встреча. Нам предстоял Второй Великий Трек народа буров, и мы с честью свершили его.

Почти два года длился Второй Великий Трек. Мы прорывались сквозь ненависть и зависть, сквозь бомбардировки (пока у черных оставались самолеты и керосин для их заправки), сквозь артиллерийские и просто разбойничьи налеты. Многие наши братья и сестры пали в боях, от невзгод и болезней. По пути мы приняли и повели за собой несколько сотен братьев из белой общины Зимбабве. Всего несколько сотен из тысяч и тысяч… Наши потери тоже были ужасны. Из полутора миллионов сюда пришло не больше десятой части. В этом глухом краю мы снова, как и сотни лет назад, начали строить новый мир.

Велик Господь, но велик и гнев Его. Произошедшее было не испытанием, это была кара Его за грехи наши (так думали многие): еще во время Трека это проявилось, но, только начав строить Новый Трансвааль, мы осознали весь ужас случившегося, ужас неотвратимого конца — все наши женщины были бесплодны!..

Я один из немногих сохранил веру в Его любовь. Нам неведома воля Его — думал я, — но, возможно, Он хочет скорее принять нас в Царствие Свое?

И вот четырнадцать лет назад Господь явил чудо и подарил нам всем надежду. Последующие годы мы жили лишь этой надеждой. И лишь теперь я понял, что правы были остальные — Господь покарал нас за грехи. Чудо явил не Он, но Дьявол. И это чудо — Марша.

Два года прошло, как мы начали строить Новый Трансвааль. Наша вера утверждает, что только трудом и молитвами человек может заслужить прощение и право на горний мир, но при этом мы понимали, что обречены на угасание. Слаб человек: грех уныния царил среди нас, и дело шло медленно и трудно.

В канун Рождества 2034 года я шел домой со строительства электростанции. Меня сопровождала Диззи — мать вот этой моей верной подруги. Всегда выдержанная, она вдруг с бешеным лаем бросилась прочь в густые заросли. И неожиданно затихла. Зато я услышал нечто… Это был голос неба, пение ангела: в лесу плакал ребенок.

Диззи сидела возле кулечка из белых кружев и внимательно на него смотрела. В тонкой шелковой пеленке плакала белая девочка нескольких дней от роду!

Меня пронзила радостная мысль: только Он мог явить такое чудо! Ослепленный эйфорией, я забыл о враге Его. Я поспешил к людям, затаив дыхание, нес перед собой живое сокровище.

Марша, так я назвал девочку, вселила в сердца людей надежду и укрепила их веру. Отныне мы знали, что наш Трек и наш труд по возрождению не напрасны. Он дал нам шанс, Он помнит о нас, Он любит нас!

А как все любили Маршу! Как… как свое спасение! Все ждали нового чуда, молились о нем, но шли годы, увы, только будней жизни. Наши женщины старились, но оставались бесплодными.

Марша была для меня всем: прошлым, настоящим и будущим. И она отвечала мне чистой любовью. Как ангел, она была хрупкой и прозрачной. Даже первые месячные пришли к ней в четырнадцать лет… два месяца назад…

Когда это наконец случилось, я решил, что Марша станет Евой моего народа, что через нее он возродится. Она очень испугалась, а я не нашел слов, чтобы объяснить, что с ней. Я позвал Рину, которая в прошлом была гинекологом, и та с радостью осмотрела девочку, забрала к себе в дом, где стала посвящать в женские секреты. Об этом событии не говорили вслух, но радость клубилась в воздухе и в наших сердцах. Многие женщины приходили проведать Маршу. Приходили и из нашего поселка, и из четырех других, составлявших нашу новую страну. Это было настоящее паломничество.

А ровно через десять дней в доме у Рины заболели свиньи, через день болезнь перекинулась на коров. Болезнь была неизвестной, животные мучились, и их немедленно забили. Вскоре пришлось забить весь домашний скот, включая коз и овец. Это была тяжелая утрата, но не больше.

Катастрофа началась на тридцатый день: заболела Рина, потом одна за другой все „паломницы“, их семьи. Все. Болезнь убивала быстро — за несколько дней, а у нас не было ни понимания, что и как лечить, ни лекарств. Не заболела только Марша. И я держался до того дня, пока не убил ее. Убил дьявола в образе ангела, в образе моей дочурки… Он надругался над нашей надеждой, растоптал ее, но Господь дал мне возможность наказать дьявола и лишь теперь призывает к себе…»

(119 комментариев — оставить комментарий)

ВСЕ КОММЕНТАРИИ УДАЛЕНЫ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕМ

ЭТОТ ПОСТ ЯВЛЯЕТСЯ СКРИНШОТОМ, ТАК КАК БЫЛ УДАЛЕН ПРОВАЙДЕРОМ КАК МАТЕРИАЛ ЭКСТРЕМИСТСКОГО СОДЕРЖАНИЯ, МОДЕРАТОР ИГРЫ ВЫНЕС ВСЕМ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ И НАЧИСЛИЛ ЕГОРУ ШТРАФНЫЕ ОЧКИ ЗА ПУБЛИКАЦИЮ ПОСТА. (В вид облоге вместо нашего разговора — картинка кремации умершего, хотя нам пришлось оставить его в доме, так как пес не подпустил к телу.)

Через несколько минут после своего рассказа Яни Дю Той умер. Рассказ забрал остатки его сил.