Сергей Соболев - Скриптер
— Часовщик, местное физическое время?
— Месяц Май, Второе число, двадцать один час пятьдесят минут ровно.
— Время зафиксировано. Редакция Третьего канала приступает к работе.
Глава 4
Объективное местное время:
месяц Май, Второе число, 21.50–23.59.
Третья редакция.
Часовщик запустил свой метроном; в помещении рубки теперь слышались ритмичные щелчки. Тик-так. Тик-так. Время сеанса пошло.
Редактор пересек комнату. Остановился возле проектора, положив руку в перчатке сверху на кожух прибора. За те несколько лет, что он проработал замом Главного на Втором канале, Павел Алексеевич успел отвыкнуть от используемых на здешнем уровне старомодных технологий. Отвык иметь дело с подобными — порядком устаревшими — приборами. В принципе, он не нуждался сейчас в ПС для того, чтобы войти в канал, чтобы получить доступ к ленте. Он не сомневался, как и прежде, в себе; не сомневался в том, что и без этого источника «света» способен увидеть как сам пространственно-временной экран, так и свою рабочую панель.
Но он сейчас должен действовать строго по регламенту, в соответствии с должностной инструкцией своего уровня, своей редакции. Его ведь потому и понизили в должности, — с переводом на Третий — что он время от времени позволял себе лишнее. За то, что позволял себе вольно трактовать существующие правила или же делать вид, что некоторые из пунктов и положений писаны не для него.
— Внимание всем присутствующим, — разнесся по рубке сухой голос Редактора. — Николай, выключайте пакетник! Готово? Включаю проектор!
Он прислонил палку к тыльной стороне проектора (она служила теперь как бы четвертой «ногой», помимо штатной треноги). Отвинтил крышку, блокирующую излучатель проектора; положил ее сверху на кожух. Затем нащупал пальцами рычажок и перевел его в положение «ВКЛ».
Редактор пересек комнату в обратном направлении; остановился в полуметре от стены, практически по центру.
В данный момент его нисколько не заботило то обстоятельство, что он сам находится между источником и экраном. Это никак не мешало рабочему процессу; не могло навредить ни ему самому, ни тому делу, которым он здесь намерен заняться. Как и многие другие приборы или же технологии, используемые Каналами и Редакциями, тот, что находится у него сейчас за спиной, имеет название скорее знаковое, формальное, нежели существенное, содержательное.
Дело в том, что свет, излучаемый данным прибором, представляет собой не совсем обычный свет.
Более того, он не является таковым вообще, если судить о его природе с позиции современной науки. Хотя совершенно точно не является и его противоположностью (а такую версию то и дело выдвигали некоторые из его коллег). Даже термин «невидимый свет» — в том понимании, что человеческий глаз способен улавливать лишь незначительную часть спектра лучистой энергии, или, формулируя иначе, электромагнитные колебания в определённом диапазоне волн — не является точным и исчерпывающим в данном случае.
Редактор снял очки; неспешно сложив дужки, сунул во внутренний карман легкой куртки, которую он снимать не стал, но лишь расстегнул.
Если бы в помещении рубки вдруг оказался посторонний, — обычный человек, наделенный присущими хомо сапиенсу органами чувств — то этот некто заметил бы, ощутил, почувствовал, отследил лишь самые поверхностные следы некоего процесса, некоей локальной трансформации. Он увидел бы, как экранирующая стена — дотоле девственно белая, белизна и сияние которой, кстати, столь же вредны, столь же опасны для сетчатки глаза, как сварочная дуга или солнце для незащищенного светофильтром глаза — спустя несколько мгновений после включения ПС стала менять свой цвет. Края потускнели; затем начали быстро темнеть, пройдя все оттенки от серого, до фиолетового и черного. А вот весь центральный сегмент этой противоположной входу стены, квадрат размерами примерно два на два метра, — нижняя кромка его отстоит на полметра от пола — наоборот, вначале несколько высветлился.
Ну а затем, по мере «нагрева», по мере взаимодействия с генерируемыми оборудованным сегментным ленточным набором линз ПС волнами, окрасился в цвет небесной синевы, в лазоревый оттенок синего — это стандартный фон заставки. Получился эдакий «черный квадрат» наоборот — в образовавшемся внутреннем периметре открылось окно в некий мир, а за его пределами — чернота (но не пустота).
В помещении несколько упала температура; возникло ощущение, как будто в комнату наведался легкий сквозняк. Дуновение озонированного воздуха и взявшийся непонятно откуда легкий запах мяты — первейшие, хотя и не единственные признаки открывающегося канала.
Панель с окнами и набором рабочих инструментов загрузились полностью лишь на шестидесятом щелчке метронома. Редактор покачал головой. Вот уже двое с лишним суток, начиная с полудня тридцатого апреля, система заметно притормаживала.
Левую треть высветившегося экрана занимают — в два вертикальных ряда — окна основных и вспомогательных программ рабочего стола редактора канала. Наличествует некая объемность самой картинки; изображения, символы, сами окна, само пространство заставки, кажутся не электронным отображением, а чем-то совершенно реальным. Такого «живого» изображения не увидишь на самых совершенных ЖДК панелях. Даже симуляторы последнего поколения, наиболее близкое по степени отображения — конструирования — реальности семейство технологий и оборудования, по степени вовлеченности оператора, по степени приближения к существенному и содержательному, не могут идти ни в какое сравнение с тем, с чем имеют дело редакторы каналов.
Тип управления — сенсорный; хотя можно, среди прочего, вызвать и электронную клавиатуру. В центре лазоревого экрана появились оба рабочих маркера. В отличие от стрелочного курсора, более привычного для обычного ПК, эти маркеры имеют форму трехпалой десницы (формально «леворукий» маркер должен бы называться «шуйцей», но и его сотрудники редакции по заведенной кем-то привычке называют «десницей»). Количество «пальцев» на управляющем маркере-курсоре, равно как и величина и даже цвет, имеют существенное значение для дальнейших манипуляций. Дежурному редактору Третьего полагается именно «трехпалая» десница; цвет маркера — черный либо красный.
Редактор первым делом — нажатием «десницы» на нижнее в правом ряду окно — открыл формат Живой ленты. Соответственно, большая часть «окон» закрылись. Тут же вверху и внизу экрана появились узкие полосы с символами и значками — отображение панели инструментов и служебная «утилита» соответственно. Пароль для входа в систему ему не нужен. С идентификацией пользователя дело здесь обстоит просто и в то же время невероятно сложно. Ты либо способен войти в канал в данное время и в существующих условиях, либо — нет.
Лента отконфигурирована в привычном для редактора Третьего формате. Перемещение файлов идет автоматически, — при нормально работающей ленте — синхронно времени возникновения или развития того или иного события. Превью этих файлов — или событийных роликов, как их называют сами редакторы — набиваются через равномерные интервалы, как патроны в длинную пулеметную ленту. Сама лента движется слева направо. Опять же, это дело вкуса и привычки самого редактора, как ему настроить свою ленту. Японские иероглифы читаются сверху вниз, европейские тексты — слева направо, арабские и еврейские письмена, наоборот, справа налево. Существующие настройки позволяют конфигурировать тексты или файлы любым способом, даже самым причудливым, вроде принятого некогда в протоиндийском языке метода написания, получившего название бустрофедон (буквально «ход быка») или гораздо, гораздо более сложных языковых и визуальных комбинаций.
Неподготовленному человеку картинка, появившаяся на двухметровом экране — и занимающая сейчас большую его часть — ни о чем бы не сказала. Он бы ее попросту не увидел. По сути, никакой цельной картинки или даже быстрой смены изображений в данный момент не наблюдалось. Сам экран теперь сиял и переливался приглушенным светом; могло показаться, что в нем, как в водном зеркале, отражается полярное сияние… Скорость быстродействия и наполнения этого канала автоматически отобранной информацией, как и скорость отображения постоянно сменяющих друг друга «превью» к запакованным файлам, столь велика, что человеческий глаз попросту не успевает фиксировать смену картинок. Хотя в данном случае — еще одно уместное уточнение — надо говорить не о зрении, как таковом, но о возможности самого восприятия подобного рода информации.
