Юрий Корчевский - Верой и правдой. Битвы фельдъегеря [сборник]
В комнате горел ночничок. Наталья уже успела раздвинуть диван, превратив его в двуспальный, застелила и легла сама.
Алексей остановился посередине комнаты в нерешительности – Наталья приготовила ложе явно для двоих. В принципе в тайге спали они вместе, но в одежде, и он не делал никаких намёков, не приставал. Однако тогда их задачей было выживание. Теперь же ситуация другая, он у неё в гостях. У женщин ведь как? Пристаёшь – козёл, не пристаёшь – дурак. Вот и пойми их логику, особенно когда её, в мужском понимании, нет.
– Ты чего встал? Ложись. По-моему, у нас уже есть опыт.
Было бы предложено. Алексей нырнул под тонкое одеяло. Нечаянно коснулся рукой Натальи, и его всего обдало жаром – девушка была нагая. Вот чертовка! Провоцирует или?.. Несмотря ни на что, он решил просто спать. Однако близость молодого женского тела и выпитое вино будоражили, гнали сон прочь. Он повернулся на бок.
– Ты долго ещё полено из себя изображать будешь? – спросила девушка.
В общем, произошло то, что и должно было произойти между молодым сильным мужчиной и такой же молодой женщиной, находящимися в одной постели.
Наталья оказалась опытной, темпераментной, и они не спали почти до утра, предаваясь любовным утехам и как будто навёрстывая упущенное. В итоге проснулись в полдень. Алексей чертыхнулся про себя – что-то не больно он торопится на службу.
Наталья пошла на кухню – готовить завтрак.
– Иди есть, гость дорогой.
В молчании они позавтракали.
– Мне в Питер ехать надо, служба, отпуск кончился – с этими словами Алексей поднялся.
Наталья, смотревшая до этого в пол, подняла глаза:
– Лёш, возьми меня замуж.
Алексей растерялся. Никогда раньше женщины не говорили ему таких слов.
– А что? По службе в Москву переведёшься, а хочешь – так и вовсе увольняйся, в столице хорошую работу найти можно. Жильё у меня есть.
Алексей молчал – он был ошарашен.
– Господи, о чём это я? – Наталья поднялась со стула. – Квартира, служба! Просто нравишься ты мне! – почти крикнула она. – Нынче мужик хилый пошёл. При галстуке он, с ноутбуком, а попади в тайгу, как мы, с голоду бы сдох. А я за тобой, как за каменной стеной. Лёш?
– Погоди маленько, уж больно всё неожиданно. Я пока так далеко не заглядывал. Не гони коней, дай подумать. Я знаю твой телефон, знаю квартиру. Подумать мне можно? Шаг-то серьёзный.
– Думай.
Наталья сделала шаг вперёд, прижалась всем телом к Алексею, впилась в губы поцелуем.
Алексея обдало жаром. А может, ну её к чёрту, жизнь в Питере? Что он там видит? Служба, съёмная холостяцкая квартира, сон, снова служба… Как будто по рельсам едешь, а вокруг – унылая степь. А жизнь проходит, и ушедших лет уже не вернуть.
С трудом пересилив себя, он оторвался от девушки, перебросил ручку сумки через плечо, повернулся и вышел из квартиры, не оглядываясь. Долгие проводы – лишние слёзы.
Спускался по лестнице – не на лифте. Вый дя из-под козырька подъезда, он поднял голову, увидел в окне Наталью и помахал ей рукой.
А куда идти? В какую сторону? Где метро? Секунду поколебавшись, спросил у прохожего, внутренне обругав себя: «Вот ведь балда стоеросовая, вполне мог бы у Натальи узнать, она бы подробнее объяснила».
На метро пришлось ехать с пересадкой. Московское метро значительно больше питерского, но ориентироваться в нём было удобнее, указателей хватало.
Через час он уже сидел в поезде. Не «Сапсан», конечно, но шёл быстро, и поздним вечером Алексей прибыл на питерский Московский вокзал.
Добравшись до квартиры, он сразу замочил пыльную одежду в воде. Бросив сумку у дивана, услышал, как в ней что-то стукнуло. Алексей расстегнул молнию… Как он забыл? В боковом отделении лежал пистолет «ТТ», отобранный им у зэка, и рядом – узелок с камнями. Во всей этой суматохе он совершенно забыл о них.
Приняв душ, он завёл будильник, отутюжил форменную рубашку и брюки. Перекусить бы сейчас, но холодильник был пуст, перед отпуском он его вообще из сети выключил.
Покончив с этими делами, он улёгся спать, поскольку в предыдущую ночь совсем не выспался. При воспоминании о бурной ночи, проведённой с Натальей, по телу прокатилась тёплая волна.
Как не хотелось вставать утром, всё тело протестовало, но – надо!
Он быстро собрался, взяв, кроме обычного удостоверения, справку из аэропорта, и бегом побежал на трамвай, а потом пересел на метро. Торопливо проскочил через проходную, направляясь к кабинету начальника, – нужно было успеть до утренней планёрки.
«Сам» нахмурил брови, увидев входившего Алексея, но, прочитав справку и выслушав его объяснения, смягчился.
– Видел я мельком по телевизору новости о самолёте, только подумать не мог, что на нём мой сотрудник. Слава богу, всё обошлось. А то вроде служил исправно – и вдруг такой прокол! Иди, служи, как и прежде!
Алексей вышел довольный – гроза миновала.
В отделе тоже удивились:
– Ты что, на больничном был?
И Алексею пришлось ещё раз, только коротко, рассказать об авиакатастрофе.
– Ох и повезло тебе, парень! Ты этот день отмечай как второй день рожденья.
И снова потянулись серые будни. Со службы он приходил усталый, пока немудрящий ужин приготовит – спать пора. А вечером, перед сном, лёжа в постели, раздумывал – о жизни, о перспективах в ней, о Наталье. И чем больше он размышлял, тем больше склонялся к мысли о переезде в Москву. Жалованье, или, официальным языком говоря, денежное довольствие, им подняли, но даже после повышения оно не было таким, чтобы за службу руками и зубами держаться – водитель троллейбуса получал не меньше.
К пятнице он вспомнил о камнях – надо выяснить, что это такое. Ведь не зря зэк их в кармане таскал! Если что-то несерьёзное – выкинуть и забыть.
Он начал вспоминать знакомых, но никого, кто бы серьёзно разбирался в камнях, среди них не было.
На следующий день была суббота, выходной день, и он отправился в Горный институт, что на Васильевском острове. Добирался на трамвае 63-го маршрута – мимо этой остановки он проезжал каждый день. Поехал в форме – вахтёры, стоящие на проходной, формы всегда побаиваются. И не ошибся, вахтёр даже удостоверение спрашивать не стал:
– Проходите.
– Мне бы на геолого-разведочный факультет. Не подскажете?
Вахтёр подробно объяснил Алексею.
– Только, боюсь, нет там сейчас никого из преподавателей.
– Ничего, прогуляюсь.
На факультете Алексей одну дверь подёргал, другую. Заперто, хотя студенты по коридору слонялись.
– Вы кого ищете? – остановилась рядом с ним молодая женщина в белом халате, вероятно – лаборантка.
– Мне бы кого-нибудь из преподавателей.
– Профессор на месте, пойдёмте, – лаборантка подвела его к двери.
– Спасибо, – Алексей постучал.
– Да-да, войдите.
Алексей ожидал увидеть убелённого сединами мужчину преклонных лет и в очках – именно таких он видел в кино. Однако за столом сидел худощавый мужчина средних лет. Он с интересом оглядел Алексея, задержав взгляд на его форме.
– Здравствуйте, садитесь.
Алексей в свою очередь осмотрел кабинет: может быть, тут есть настоящий профессор?
– Вы ко мне?
– Ну, если вы профессор, то к вам.
– Не похож? – засмеялся профессор. – Но именно я и есть профессор. Вы из полиции?
Алексей не стал отвечать – пусть думает так. Он достал из кармана узелок с камнями, развернул и положил на стол.
– Мне бы хотелось знать, что это за камни. Ну хотя бы ориентировочно.
– Геммологическая экспертиза – это долго. У вас с собой официальный запрос?
– Мне бы предварительно, без запроса – для определения дальнейших действий. У преступника в кармане нашли.
Мужчина подтянул к себе носовой платок с камнями, взял в руки лупу. Осмотрев камни, зачем-то потрогал каждый.
– Вы хоть имеете представление, что это такое?
– Никакого.
– Алмазы, якутские алмазы. Если их огранить, то будут бриллианты.
У Алексея глаза на лоб полезли. Вот эти невзрачные камешки – алмазы?
– Все за исключением одного, вот этого.
– Они похожи.
– Сами подержите в руках. Алмазы имеют низкую теплопроводность и холодные на ощупь, а вот этот – тёплый. С какой Голконды вы их привезли? Ах да, у преступника изъяли.
– И сколько они могут стоить?
– Видите ли, товарищ… – профессор посмотрел на погоны Алексея.
– …старший лейтенант.
– Да, именно. Стоимость обработанного алмаза возрастает в разы – это зависит от веса, цвета, чистоты. Сейчас сказать этого нельзя, но самый лучший – «бриллиант чистой воды».
– Это как? Я не специалист.
– Разумеется. Если такой бриллиант опустить в чистую воду, его не будет видно, потому и «чистой воды». De Beers продаёт их по пятьдесят восемь долларов за карат, наши же чиновники ухитряются продавать по двадцать два доллара.
– Наши хуже? – удивился Алексей.
– Кто вам сказал такую чушь? – возмутился профессор. – Тот же De Beers покупает у нас алмазы по двадцать два доллара, а продаёт в Антверпен по пятьдесят восемь.
