Ай Рин - Диггер
— Что за хрень-то такая? — пробормотал журналист себе под нос, но потом более громко воскликнул:
— Иду, Жека!
Он вернулся к скобам и быстро поднялся по ним наверх. Ребята встретили его шутками.
— Наверное, подземный город увидел, поэтому задержался, — хихикали они.
— Да нет, просто Жорик решил справить нужду, а я его дожидался, — выкрутился парень.
Он понимал, что про зеленые огоньки сейчас говорить не следует. После того как крышка была водружена на коллектор, Женя и Глеб проводили ребят до метро. Там они с ними попрощались. Снегирев обернулся к Глебу и сказал:
— Как смотришь на то, чтобы перекусить? Время-то обеденное.
— Можно. У меня с собой бутерброды есть, а у тебя кола недопитая. Давай где-нибудь пристроимся и поедим.
— Принимается! — кивнул однокурсник. — Заодно и деньги сэкономим — покупать ничего не надо.
Журналист извлек из рюкзака измученного кота и понес его на руках.
— Никогда не видел такого трогательного отношения к животному, — заметил Женя. — Вы с ним прямо не разлей вода!
— Если б ты знал, насколько прав, — усмехнулся Глеб.
Парни заметили небольшую зеленую лужайку со скамейкой и свернули к ней. Журналист выпустил Жорика на траву, и тот начал немедленно все обнюхивать.
— Слушай, он у тебя не кот, он — пес, только замаскированный! — рассмеялся Снегирев. — Вечно что-то вынюхивает.
Друзья уселись на скамейку, и Глеб достал бутерброды, приготовленные утром.
— Угощайся! — обратился он к Жене. — Не зря же я все это сделал. Заодно и Жорика накормим.
Он снял с одного из бутербродов колбасу и положил на край скамейки. Кот, привлеченный запахом, подобрался ближе и стянул кусок вниз. Затем он принялся аккуратно разгрызать его на кусочки и есть. Тем временем Снегирев разлил остаток колы по стаканам и сказал:
— Что ж, Глеб, ты молодец! Первую ходку выдержал с достоинством, несмотря на присутствие питомца. Но должен тебя предупредить, что в дальнейшем лучше его оставлять дома. У нас есть гораздо более сложные маршруты, и кот в рюкзаке будет тебе просто мешать.
— Ты это ему скажи! — ткнул в Жорика пальцем журналист. — Он же ничего не понимает, ходит за мной как приклеенный.
Женя хитро посмотрел на друга и спросил:
— А с чего это вдруг такая любовь? Вроде я слышал, что кошки больше к домам привязываются, чем к людям.
Глеб было уже открыл рот, чтобы заявить, что кот к нему приставлен дедом Матвеем для присмотра за огненным монстром, но вовремя одумался и ляпнул:
— Понимаешь, он же слепой, а я у него единственная связующая нить с внешним миром, ну, соответственно, и с кормом. Поэтому он ни на шаг от меня не отходит.
— Звучит странновато. Знаешь, ты все же постарайся котика куда-нибудь на время вылазок пристраивать.
Журналист кивнул.
— Куда в следующий раз пойдем? — поинтересовался он.
— О! У меня для тебя много чего любопытного. Начнем, пожалуй, завтра с Кремля. Маршруты отработанные, изученные, но для тебя сейчас главное — это опыт! Немного потренируемся, а там более серьезными делами займемся.
— Какими, например?
— Ох и любопытный ты, Глебка! Ладно, скажу по старой дружбе.
Снегирев огляделся по сторонам, понизил голос и тихо произнес:
— Есть один правительственный заказ. Нужно кое-где нанести на карту города новые карстовые пустоты.
— А почему шепотом?
— Да потому, что простым смертным об этом знать необязательно. Сам посуди, живем как на пороховой бочке. Того и гляди вся Москва под землю уйти может. А что будет, если об этом обычные граждане узнают? Паника начнется!
Глеб усмехнулся и многозначительно произнес:
— А-а-а… так вот ты о чем. Тогда можешь быть спокойным. Желтая пресса буквально пестрит подобными байками. Люди в курсе, и, как видишь, никакой паники не наблюдается.
— Дурак ты! То — желтая пресса, а то — реальные документы. Разницу чувствуешь?
— Знаешь, мне все равно, по какому поводу под землю лезть. Лишь бы деньги платили…
— Похоже, дружище, ты не очень серьезно относишься к нашей работе. Так что начну понемногу тебя просвещать.
— Давай, — кивнул журналист, дожевывая бутерброд.
— Тогда слушай!
Снегирев поудобнее устроился на лавке и начал говорить:
— Подземкой я бредил с самого детства. Мы тогда с мальчишками со двора частенько совершали вылазки в подвалы соседних домов. Так вот, однажды через подвал дома мы каким-то образом выбрались в коллектор, а оттуда — в неизвестные подземные ходы. То путешествие я считаю своим посвящением в диггеры… Мы долго петляли по подземельям, пока, наконец, не оказались в одном таинственном помещении. Там на полках, покрытые толстым слоем пыли, стояли какие-то бутыли и банки. Решив, что наткнулись на старый склад с вино-водочными изделиями, мы начали стирать пыль с одной из бутылей. Мой друг направил на нее свет фонарика, и тут… произошло непредвиденное! Из бутыли на нас уставился немигающим взглядом какой-то уродец. Казалось, он молча нас изучал. С дикими криками мы бросились прочь с этого жуткого «склада». В тот момент мы с друзьями думали, что попали на базу пришельцев. Лишь много позже, когда я уже стал профессиональным диггером, я еще раз побывал в гостях у НЛОнавтов. Как оказалось, будучи мальчишками, мы случайно забрались на заброшенный склад Института океанографии. А в банках хранились экспонаты, оставленные по недосмотру или халатности сотрудниками института. Но именно благодаря этой находке я и стал досконально изучать московскую подземку. Не хочу хвастаться, но сейчас я — один из наиболее авторитетных диггеров города. Со мной советуются по многим вопросам, в том числе и по планированию строительства новых микрорайонов. Поэтому я прошу тебя быть под землей предельно внимательным. Объясню на примере… Все карстовые пустоты образуются из ранее малозаметных трещин. В них попадает вода, которая постепенно вымывает землю, образуя полость. Вода накапливается — полость увеличивается. Проблем добавляют горе-строители, которые, не зная о наличии пустоты, вырывают глубочайшие котлованы, в которые и заливается фундамент. Дальше строят объект. Вот тут и начинается «карусель»! Вроде бы здание только построено, а оно уже считается аварийным, поскольку может в любой момент провалиться.
Глеб тут же вспомнил рассказ своего отца о «замороженном» объекте на стройке и заинтересованно произнес:
— Жека, с этого момента чуть подробнее. Я весь — внимание!
Однокурсник довольно улыбнулся и продолжил:
— Видишь, Глебыч, наша с тобой задача — не только любопытных зевак под землю водить, но и обеспечивать безопасность населения.
— Но если промашки уже допущены? Сам же сказал, горе-строители роют котлованы, не зная о наличии пустот. Что в таких случаях делают? Вряд ли станут разрушать новое здание, оно же не сто рублей стоит. К тому же нужно выплатить зарплаты тем, кто его строил.
— Истину глаголешь! В таких случаях вызывают диггеров, и они оценивают все риски, связанные с эксплуатацией данного объекта. Если карстовые пустоты не очень большие, их устраняют.
— Значит, есть вероятность, что рабочим все же выплатят заработную плату? — спросил Глеб.
— Ты это о чем?
— Да так… ни о чем. Продолжай!
— Однако существуют гигантские пещеры, которые никак не уберешь. Задача диггеров следить за такими образованиями и регулярно наносить их на карты города. Существует некий критический предел разрастания карстовой пустоты, после чего может случиться обвал. И мы должны информировать об этом правительство города.
— И много у нас «критических» пустот под Москвой?
Снегирев хмуро кивнул и произнес:
— Все Садовое кольцо. В центре в некоторых местах земляная перемычка составляет всего 250–300 метров. К окраинам — чуть больше, около 900 метров. Если по-хорошему, то на Красной площади военные парады устраивать нельзя. Резонанс может все разрушить.
— Но вы же сообщаете обо всем правительству. Почему тогда ничего не предпринимается?
— Потому что нельзя сеять панику. Столица все-таки!
— Нормально… панику не сеять! Только под землю провалимся… и все!
— Нет, Глебыч, не все. Под землю провалиться — не самое страшное! Хуже всего то, что под нами море. И если в воду уйдет хотя бы центральная часть Москвы, то волна поднимется такая, что ни одному японскому цунами и не снилось. Смоет не только весь город, но и пригород, и многие рядом стоящие города.
— Да нет, Жека, ты преувеличиваешь. Читал я про Московское море. Оно слишком глубоко расположено. Можно не переживать.
— Но ты не учитываешь, что приблизительно 5000 наземных рек и речушек заковали в трубы и пустили под землю. Со временем многие коммуникации дали течь, а менять их никто не собирается. Воде нужно куда-то деваться, и она размывает почву, образуя дополнительные карстовые пустоты. Во многих местах земляная прослойка, отделяющая Московское море от города, практически смыта. И подземный водоем пополняется… теперь уже пресной водой. Год за годом трубы все больше разрушаются, вода прибывает, и море расширяет свои границы. Добавь сюда плывуны, грунтовые воды и сгнившую канализацию. Да, забыл еще о Москве-реке упомянуть… Имей в виду, что 30 % воды из русла просачивается под землю. Теперь чуешь, чем все это грозит?!
