Иван Петров - И.В.С.
Ну, ему виднее.
Шептались Ильич и Давидыч не долго, я старался не слушать, не лез на глаза. Ленин меня не выгонял (ну это понятно), а Троцкий не замечал. Чего там слушать, придумывают, что дальше делать, возможная победа для них неожиданна, не готовы. Всю жизнь в борьбе, в приличный дом не пускали, а тут пьедестал на горизонте. Один за другим в комнату стал набиваться народ. С улицы, с ночного морозца, восторженно докладывали о взятии объектов. Некоторые опять убегали, другие оставались ждать новостей, оживленно обсуждая, делясь радостью. Город постепенно переходил в наши руки. К двум часам ночи мы готовы были уже плясать. Даже Троцкий начал мне подмигивать при каждом новом извещении о победах. Чувство единения, братства, удачи. Мы гордились друг другом! Мы это сделали!!! Радость требовала выхода, Ильич предложил сформировать новое правительство. Я предложил отойти от старорежимного — "Кабинет Министров". Все дружно поддержали идею, забросав вариантами, смеясь, выдумывали себе новые названия. Председатель Петросовета придумал Совет министров. Ленин двинул идею о комиссарах (слизал у временных), отбросив министров в темное прошлое. А кто крикнул — Народных — я сказать не могу, почти все лица в комнате были новые, случайно набились.
Так возник Совнарком.
Тут же стали выбирать председателя, Ленин выдвинул Троцкого. Зря, конечно, благодарность вещь непостоянная, после всех своих конспираций еще не отошел, только клоунскую повязку снял, а паричок сохранил на месте. Догадался я про паричок. Троцкому палец дай, он руку откусит. Ну и что, что ты лидер большевиков. Да он завтра со всем Cовнаркомом к эсерам переметнется, или еще к каким! Этого вождя революции пропускать вперед нельзя, у него своя идеология. Я выкрикнул Ленина. Троцкий, злобно поглядывая, заявил самоотвод в связи со своей национальностью. Ну, мы втроем понимаем, что он имел ввиду. Злобный, гадюка. И, не смотря на все уговоры (ох, как приятно Троцкому… и мне), по его предложению выбрали Ленина. Восторги еще не стихли, продолжили делить портфели.
Рыкова? На внутренние дела? Кто бы мог подумать.
Луначарского на просвещение. А куда еще?
Крыленку, Дыбенку и Антонова-Овсеенку — на войну. Были такие, слыхал.
А Троцкого сунули на иностранные дела — старая эмигрантская привычка, поближе к кормушке. Вариант — на внешнюю торговлю, он бы съел. Но народ такого комиссариата не придумал, а я не стал издеваться.
На финансы сел Скворцов-Степанов. Его же именем дурку назвали?
Еще в комнате оказались министры Милютин, Шляпников, Ногин, Оппоков, Теодорович, Авилов, таких даже не слыхал. И Сталин — народный комиссар по делам национальностей, Ленин не подвел. Остальным присутствующим портфелей не хватило, Зиновьев и Каменев не вякали.
А Бубнов и Дзержинский, в конце концов отправившиеся на места — курировать порученный им захват? Погулять вышли. И Подвойский до сих пор за временными где-то наблюдает. Урицкого и Свердлова тоже в комнате не было.
Вот и заканчиваются мои первые сутки в новой стране. Вчера в это время я смотрел на закат, думал о боге, о жизни, о своей судьбе… Сейчас часа четыре ночи, я сижу за столом и пытаюсь что-то изобразить, типа манифеста к гражданам России. Ленин поручил, прежде чем завалиться спать на газетах. Завтра тяжелый день, шеф должен отдохнуть. Счастливых назначенцев повыгоняли — работать, свободу нам добывать, а мы, закрывшись вдвоем, по быстрому раскидали обязанности. Я, как министр национальностей и вообще — народный! — должен набросать обращение к этому народу по поводу свержения Временного правительства, так, чтобы до любой национальности дошло, а Ильич взял на себя подготовку к съезду. К шести должны взять Зимний, велено будить.
Ничего у меня не получается, тупой я кавказец. Шуточки всякие. Временное правительство низложено, власть перешла к Совнаркому! Вот теперь вам всем Трындец!!!
Интересно, Ленин буйный?..
Глава 3
Утром разбудил, сдал писанину и отскочил в туалет, пока полусонный Ильич рассматривал стену перед собой, а не подсунутые ему в лапку бумажки. На часок. Лехин отчет принять, на людей наших новых глянуть, (их уже пятьдесят), по группам разбить, на дело направить. Мне бы еще надежного журналюгу в группу, чтобы не отвлекаться на ленинские декреты. Не дай бог, понравится, он меня еще о земле писать запряжет, а мне лень и некогда. У меня дела стоят, а все эти филькины грамоты пока пустая болтовня, все переделывать придется. И отвык я работать на дядю, делать то, что не считаю нужным. Вот она, лень руководительская. Ни хрена не стыдно.
Пожрать нам надо организовать, с обеда ничего не ел, а Леха только сухомятку приволок. Требуется группа снабженцев, пусть в тихую нам с Лениным в судках из ресторана носят, убедят поваров и хозяев стать сочувствующими революции. Нам здесь еще долго сидеть.
Не получилось Зимний взять. Организационная недоработка. Утром все стали друг у друга спрашивать — Зимний взят? и выяснилось, что не взят, конкретно никому не поручали, виноватых нет. Пошумели вчера, друг на друга понадеялись, халявщики. Да и не знает никто, как его брать. Подвойский продолжает наблюдать за Временным правительством и советов не дает. Ленин чуть волосы себе не выдрал из парика. Обошлось с моим декретом, не до него вождю, без претензий. Единственная родная душа в городе, старший брат моего деда, Федор, должен Зимний брать. Помню я о нем, со вчерашнего утра думал, но решил не искать встречи со своими родственниками здесь, в этом облике, не наводить справок. Так спокойнее — и им, и мне за них, мало ли что. Может, потом, когда-нибудь.
Раз такое дело, и Троцкий тут всем рулит (сам сказал), то поручили его ВРК (во главе с Антоновым-Овсеенкой) разработать и осуществить план взятия Зимнего. Разработать по быстрому, а взять к намеченному экстренному совещанию Петросовета, к двум часам дня. Но лучше к полудню, чтобы успеть порадоваться и чтобы Троцкий речь подготовил. Ха! Да она давно у него в заднем кармане брюк. А чтобы эти безголовые дело не завалили, на общее руководство тут же созданного полевого штаба ВРК кинули Бубнова. Я же говорю, толковый мужик, сразу мне понравился. Министром можешь ты не быть, а гражданином быть обязан. Само собой, даже не извинились. Поручал все Ленин, мы, то есть ЦК, соглашались. Против ЦК не попрешь!
Ленина покормил и, на всякий случай, опять сбежал. Решил поплотнее со Смольным познакомиться, прошел по его закуткам, понаблюдал народ в коридорах, сходил в колонный зал, где будет съезд проходить, малость с людьми пообщался. Встретил того матроса, с которым вчера у Бубнова подружились, этот словоохотливый парень составил мне компанию. Съезд уже, по большому счету, второй день идет, половина делегатов при деле, остальные перезнакомились и митингом в зале развлекаются, агитируют друг друга. Полгода страна не работает — даешь свободу! долой войну! кричит. Землю крестьянам — ладно, эти хоть найдут, что с ней делать — пахать будут. А заводы то рабочим зачем? Им работу, занятость обеспечить и зарплату достойную. Нет же, все равно, восторженно орут — хотят заводы, что ты поделаешь… Нравится им этот лозунг. Зашли на пару часов к Бубнову. Здесь мне прояснили обстановку с петроградским гарнизоном. Второй месяц не подчиняется временным, рассорился. На фронт не едут, не хотят, повыбирали у себя комитеты и гонят митинги. Совершенно не управлямы, людей на взятие Зимнего не дают. Приходится красногвардейцев подпинывать, а те не знают, что делать, тянут — то соберутся, то разойдутся. Сколотишь отряд, посылаешь туда, а он в другую сторону отправляется, займет какой-то объект и там оседает. Реально людей нет ни у кого — ни у временных, ни у нас. Временные подписали на защиту Зимнего матросов Авроры, а те нам пообещали стрельнуть разок холостыми, поддержать звуковым сопровождением, если что. Так что — к двенадцати — никаких новостей.
Вот читаешь книжки про великих людей, сам таким был. Когда-то. Врут же все, гады! Добрый дедушка Ленин. Все повыметались, заходить боятся. В двенадцать, когда Зимний не взяли, такую истерику закатил — всех расстрелять грозился! Ну правильно, если Зимний не взять — мятежники мы, а он тут главный. Кирдык котенку. Было бы кем — давно бы арестовали и во дворе — в расход. А тут я — опять куда-то делся. Всех перережет!!! Страшно? Да у него и ножичек-то вот такусенький, так, закуску построгать. Сейчас, успокоим. Борщец великолепный и котлеты де воляй, только что с кухни в серебряных судках. Чудо, а не успокоительное! Но идти на совещание Петросовета, а потом вечером открывать съезд отказался и выходить к ним не будет, пока Зимний не возьмут. Ничего страшного, пройдет. К вечеру одеяла и подушки прибудут, забудем газеты, как ужасный сон. И Зимний возьмем, куда он денется. История…
