Ирина Лерх - Игра Владыки
– Я не знаю. Летел-летел, а потом как дернется. Пол поехал, он начал вращаться, а потом – удар… Я не знаю, что там было. Я не помню, как выбралась. – по щекам вполне натурально потекли слезы. А в голове звенела ярость. "Мудак хренов, все тебе возьми и расскажи! Много спрашиваешь – много врут!".
– Куда летел корабль?
– Не знаю.
– Не знаешь? – на квадратных скулах заиграли желваки.
– Нет. Дядя знал.
– Ты так доверяла дяде?
– Да, а что? – Рин хлопнула глазами, преданно глядя в стальные глаза мужчины.
– И как ты будешь возвращаться?
– Меня папа найдет. – с видом блаженного идиота безмятежно ответила Рин.
– Почему такая уверенность?
– Он же всегда находил. – Рин пожала плечами, все так же преданно глядя в глаза с видом клинического дебила.
Он задумался. Надолго. А потом опять начал выспрашивать. И так, и эдак, и вскользь спрашивая, и давил на психику, и угрожал, и льстил. В конце концов Рин это надоело, и она прервала разговор самым простым способом – она разревелась навзрыд. Сему нехитрому искусству она научилась у сестры. Мужик поколебался, а потом видимо махнул на нее рукой. Попытался успокоить. Ага, щаз, размечтался. С чувством крайне сволочного удовлетво?ре?ния, она наблюдала, как он пытается ее успокоить. Ха! Женская истерика пошла по второму заходу со всхлипыванием и ревом. Милейшее дело. Мужик уже впал в крайне скучное состояние бессилия, пока не догадался пообещать помочь ей вернуться домой. Слезы быстро высохли на опухшей красной мордашке. К сожалению, припухлость появлялась вполне закономерно и контролировать ее, в отличие от рева – невозможно. Навь, наблюдавший за всем процессом, мысленно аплодировал. Обещание автоматически означало, что Рин переведут на главную базу, поскольку звездолеты ходят только оттуда, и устойчивая спутниковая связь есть опять же, только на главной базе. Блеск! Но достал он капитально! Мурыжил, мурыжил, мурыжил! Гад. Но, то ли он понял, что перестарался, то ли что-то в нем проснулось человеческое, но он, в конце концов, догадался спросить:
– Голодная?
– Да… Я только утром…, а потом не успела… – и всхлипнула.
Мужик при этом всхлипывании чуть ли не подпрыгнул с отвращением на физиономии. Блеск в глазах грозил очередной истерикой, и затяжной. Он проникся моментом и вызвал какого-то Эйдеса. Прибежал милейшего вида парнишка, уставился на зареванную мордашку Рин, вопросительно посмотрел на командира.
– Отведи девушку в столовую и накорми, и пусть ее устроят в пятом блоке.
– Да, сэр.
Рин пошла за Эйдесом. Паренек оказался довольно милый, даже можно сказать заботливый. Отвел в столовую достаточно быстро. Рин и впрямь проголодалась настолько, что в желудке началась небольшая война. Поскольку свои припасы она благоразумно выбросила до прибытия варса дабы не вызывать ненужных вопросов, то перекусить было нечего. А жрать хотелось.
Базовая столовка напоминала институтский вариант в общаге, разве что была куда чище и комфортнее. Да и больше раза в четыре, если брать по скромному. Столы располагались в пять рядов, у стены – ряды пищевых автоматов, рядом – огромный экран на всю стену с какой-то информацией, списками дежурств, расписанием выходов, транспорт?ных рейсов и прочей житейской информативной мелочью. Попыталась взъесться на пацаненка – не вышло. Не виноват еще ни в чем относительно ее персоны. Ну да ладно, живи, чтоль.
Эйдес подвел ее к одному из автоматов и спросил:
– Что будешь…. ээ…
– Рин. А что – не знаю. Что есть?
– Ну, есть тут можно… хм…
– Закажи на свое усмотрение.
– Хорошо.
Он быстро застучал по клавиатуре автомата. Машина обижено загудела, переваривая заказ, засопела, что-то задребезжало.
– А оно не развалится?
– Не. Эт всегда так. Только попробуй из этой дряни что-то съедобное выдавить, так сразу дребезжать начинает. Сопротивляется, понимаешь ли. Рухлядь, мать ее!
– Добрый ты.
– Да я-то тут причем? Загружают в машину полуфабрикаты непонятного производства, вот оно и выдает непонятно что. Когда совсем жрать невозможно, кто-то идет на охоту. Ихтаны, они же съедобные. Если нападают на пост или базу, то пару тушек обязательно забирают в столовую. Особенно на малых постах. Там-то вообще с продовольствием беда.
– Животрепещущая тема.
– Да уж. А что остается делать?
– Скажи, кто это был?
– Капитан Тарнс. Редкостная зверюга. – Эйдес отобрал тарелки у автомата и пошел к удаленному столу подальше от дверей и экрана. – Допрашивал, откуда взялась?
– Угу.
– А он поверил в историю с кораблем.
– А ты?
– Нет, конечно. – Эйдес ухмыльнулся. – Я же видел обломки. Из такой катастрофы не выживают. Даже случайно.
– Почему не сказал?
– Зачем?
– Ну а патриотизм и прочее?
– Да ты издеваешься? – Эйдес хохотнул. – Нет, я люб?лю свою родину, но я не поддерживаю начальство в его упертой попытке удержать Корромин. Они льстят себе мыслью, что мы удерживаем планету третий год. А ведь россы еще не брались за нас всерьез. Так, прилетает три-пять отрядов воинов, и гоняют нас по всей планете. Захоти они нас от?сю?да вышибить на полном серьезе – мы бы летели уже давно и далеко.
– А почему так?
– Да общей войны не хотят. Ведь теоретически между нашими расами войны нет. Так, мелкие чисто добрососед?ские стычки. А начнись война… Что-то я сомневаюсь в на-шу по?беду над ними. Да и наши военные светила сомнева?ют?ся. Справедливо сомневаются, между прочим. Ты видела хоть одного росса?
– Да.
– Где? – Эйдес удивленно хлопнул округлившимися глазами.
– Да сидела я на камушке на берегу океяна, а он по карнизам на скале ихтан гонял.
– Он тебя заметил?
– Конечно.
– И?
– И ничего. Пришел, посмотрел, пожал плечами и сва?лил дальше ихтан гонять.
– А чего плечами пожал?
– А я пернатых золотистых прохвостов приручила.
– Куану, чтоль?
– Ага.
– Как?
– Да долгая история. Подкармливала их, из паутины вытаскивала. Они привыкли, приручились. На плечах катались.
– А чего в горы пошла?
– А что мне делать на побережье? Жить там? А как зима наступит?
– Логично. А как ты вообще тут оказалась?
– А вот этого я не знаю. – Рин вздохнула. – Действительно не знаю. То ли кто пошутил, накачав снотворным и подбросив? Но кто? Я вот сама думаю, и не могу найти ответа, как ни крути.
– Враги есть?
– Да у кого их нет. – философски пожала плечами Рин.
– Ты ешь бери. – Эйдес усмехнулся. – Голодная ведь.
– Голодная. – Рин мило улыбнулась с набитым ртом.
Поев на совесть, она позволила Эйдесу оттарабанить себя в каюту. Солдат показал жилье и свалил, отозванный начальством. Рин осталась самостоятельно разбираться с оснащением стандартной каюты.
С часок она обшаривала все закутки, выдвигала и задвигала стенные шкафы и шкафчики, а потом, всласть наигравшись, завалилась на койку. Вместе с каютой ей достался комплект одежды более-менее на нее подходящий. Только из ботинок она слегка выпадала, – они оказали на три размера больше. Пока ей выдавали новенькое шмотье, капитан Тарнс сказал, что корабль на главную базу отправиться через два дня, до этого времени настоятельно рекомендовал нос из каюты показывать только в столовой. Рин радостно согласилась и обещала себя хорошо вести. На этом капитан успокоился, и они попрощались.
К вечеру капитан уехал с колонной варсов на какой-то из постов. Рин точно знала, что они не вернутся. Знала с непробиваемой, абсолютной уверенностью. Настолько точно, что аж оторопь брала. Они все погибнут, или почти все.
Утром пришло сообщение: "Колонна варсов атакована росским аммандаром".Истребитель уничтожил варсы, но не стал уничтожать людей. Все остальное сделали ихтаны. Выжило лишь двенадцать солдат, и то, случайно. Капитан погиб в машине при атаке корабля. Слушая скупую сводку, Рин не чувствовала ничего. Ни сожаления, ни сострадания. Ничего. Капитан был для нее не более чем одним из военных, отравляющих жизнь. Эйдес, не поехавший с колонной по ее просьбе, как-то странно сбледнул с лица. Но не сказал ни слова. Лишь позже, когда они сели завтракать, он не выдержал и спросил:
– Ты знала?
– Что на них нападут? Нет. Что не вернутся – да.
– Откуда?
– Чутье есть у меня. Вот и знала. Просто дурацкая уверенность, не более того.
– Если бы я поехал…
– Ты бы вернулся. – совершенно равнодушно сказала Рин. – Тебе жить долго. Если россу на пути не встанешь.
– Это как?
– А вот так. Валить тебе отсюда надо. Иначе убьют к следующему же лету. – сказала как отрезала.
Эйдес задумался, ковыряясь ложкой в каком-то пюре бурого цвета. Почему-то от ее слов по коже озноб пошел. Неприятный. Льдистый. Может, это неудачная шутка. А может и нет.
