Вадим Денисов - Озеро. Вас убивает Таймыр
Главным аргументом были «трудности содержания инфраструктуры на Севере». Трудности нынешних правителей пугали. Еще одним доводом «против» стало наличие на югах личных огородов. В конце двадцатого века власти некогда могучей России предлагали всей стране черпать свое благосостояние в земледелии — как в средние века! «Вот поедете, заведете огородик…»
Все шло к тому, что население должно было окончательно разделиться на сытых и бедных. На москвичей (число которых к тому времени перевалило уже за два десятка миллионов) и нищих жителей вечно дотационных юга и центра России. Третьей частью населения, по мысли «гениев», должны были стать небольшие бригады шабашников-вахтовиков, заброшенных на север от линии Мурманск-Владивосток. Этим предстояло добывать природные богатства за нормальные, по южным меркам, деньги. Об экологии и потомках думать стало неприлично.
Верхом больной фантазии государственных мужей было создание добровольно-принудительных «резерваций» на охваченном безработицей юге Сибири. Там бывшие жители Севера могли доживать свои дни, сидя в типовых домиках, которые им не принадлежали и не могли быть переданы по наследству. Детям и внукам места в резервациях заведомо не было.
Демократия не помогала, а порой и вредила. Во всем Красноярском крае проживало только три миллиона человек — арифметика всегда была на стороне Москвы. И тогда начался бунт. На удивление спокойный.
Первой психанула Якутия. Этого не ожидал никто. Скандально громкие акции протеста были редки в этих краях. Железных дорог, а следовательно, и рельсов, на которых можно сидеть, здесь было мало — протесты и угрозы не имели должного антуража. Колоссальные богатства оставались лежать в земле или уходили за бесценок в нормальные страны. Города смывало паводками. Кризис следовал за кризисом, правительство за правительством. Москву уже никто не понимал. А главное — никто не интересовался тем, что происходит в пределах ВСКР — Великого Садового Кольца России… Сама Столица до сих пор думала, что в Якутии только и делают, что ездят на оленях.
Новый Президент оказался в заведомом проигрыше. Он не имел былых заслуг в области геополитики и госбезопасности, не владел практикой политэксплуатации бронетехники — ни на митингах, ни в Чечне.
Президент просил подождать. Увы, переходных периодов такой длительности не бывает. Кроме того, Дума, тридцать три раза ученая прежними главами государства, первым делом начала кроить Конституцию под новые реалии. Население центральных районов страны еще охотно участвовало в дискуссиях, но окраины уже угрюмо молчали.
Момент был очень удобный.
Запад, тот, который есть Воплощение Золотого Миллиарда Планеты, чрезвычайно обрадованный перспективой исчезновения с карты мира гигантской России, а из ума — вечной головной боли от неуправляемого соседа, обещал помощь всем подряд. Экономика уже не обваливалась — некуда было обваливаться. Похоже, Москва сама устала от акций шахтеров и земледельцев, постоянно ломающих свои каски и лопаты об асфальт. Там, «за кольцом», похоже, искренне считали, что так называемые провинции только мешают жить. Энтропия нарастала везде, но Якутия удивила всех, объявив о создании независимого государства.
И тогда всколыхнулась Сибирь. Идеи создания Сибирской Республики имели давние корни — к тому же, оказалось, что подготовительная работа шла давно. Конгломерат регионов, куда входили Хакассия, Новосибирск, Кузбасс и Алтай возглавил Красноярский край.
Гигантские пространства Васюганских болот, Тюменского Севера и полуострова Ямал — вотчин газодобывающих концернов, составили заранее богатую ЗСР — Западно-Сибирскую Республику, от России не убежавшую (на определенных условиях, там — труба), но, на всякий случай, созданную. Тува вела переговоры с Монголией. Гордая, как Монте-Карло, Воркута создала такую же крошечную «неподлеглую» республику.
А на юге континента измученная Ичкерия выполнила, наконец-то, свою непонятную никому сверхзадачу и теперь, непривычно опустив обломки оружия, в недоумении озиралась в поисках исчезнувшего врага. Никто в кавказских республиках не понимал, почему им теперь нельзя запросто поехать в Краснодар и Ростов. Гигантской нефти на Каспии не оказалось, и про Северный Кавказ сразу же забыл весь мир.
Ни о каком наведении конституционного порядка не могло быть и речи. Сама Конституция находилась на операционном столе. Силовые структуры, чьи кадры выживали частным извозом, давно финансировались инъекциями местечковых магнатов и меньше всего собирались воевать за Москву. Казаки и никогда не умирающие коммунисты снова объявились везде, но народ густо плевал на политику. Все хотели успеть пожить хорошо.
Стычки шли в основном из-за зверей, точнее — права их изображения на флагах. Все хотели медведей, но их на всех не хватало.
В результате — политическая карта бывшей великой страны напоминала лоскутное одеяло. Россия стала квазифедеративным симбиозом центральных районов и не пожелавших отделяться Урала, ЗСР, Дальнего Востока, Камчатки и Чукотки. В центре спокойно ждали выздоровления психически больного независимые Татария и Башкирия.
Висящий над всей страной седой Таймыр первые месяцы этой смуты ошарашенно молчал. Раньше, при приближении любой избирательной кампании, среди северян традиционно всплывала идея об отделении — старая местная забава. Но, когда Красноярский край вошел в новое Сибирское государство, практичный Север отреагировал, как всегда, оппозиционно. И оказался в окружении самостоятельных соседей. Красноярский край отдавать без боя лакомый кусок не захотел и даже грозился прислать спецназы — для усмирения вассала.
Тогда местные власти заблокировали два единственно нормальных на полуострове аэропорта. Таймырские гарнизоны и подразделения милиции в тот же день получили все невыплачиваемые многие месяцы зарплаты — и сразу определились: «Да здравствует Таймыр!»
Резко прекратился унылый разгром частей противовоздушной обороны, оставшихся на территории еще со времен СССР.
Два сводных батальона каких-то полуказаков-полубандитов десантировались в Дудинке, но были связаны и отправлены на все лето ремонтировать грузовые причалы порта. Больше попыток интервенты пока не предпринимали и, на какое-то время, все успокоилось. Но напряженность осталась.
Таймырский полуостров стал государством со столицей в Норильске. Во вновь образованное правительство вошли те же люди, что и раньше — обыкновенные. Но гении и не понадобились. Главное было — не наломать дров.
И это получилось! Заводы продолжали работать и выпускать продукцию в составе прежних, но теперь уже транснациональных, корпораций.
Некоторые горячие головы предлагали свернуть представительства в столицах, но этого делать не стали — к великой радости Москвы. Вся схема сбыта осталась практически прежней, только денег стало ощутимо больше. А может, столько их и было всегда…
Рубль нравился всем, и его решили оставить. На медведя сумели не позариться и посадили на флаг краснозобую казарку.
Государство Таймыр быстро заключило с Россией договор, похожий на конфедеративный, и начало осматриваться в поисках перспективы.
Вообще-то, картина сложилась дикая. Житель полуострова мог без виз, по своему паспорту гражданина Республики Таймыр, свободно перемещаться по лоскутьям теперешней России, а вверх по Енисею дорога была закрыта: Якутия имела хотя и прозрачные, но все же границы. На юге рубеж был более жесткий, и ветер оттуда дул — жесткий.
Молодежь теперь направлялась для прохождения «срочной» в Бригаду северных егерей. Родители тут же успокоились — границы с «горячими» точками у Таймыра не было. Созданная пограничная служба организовала заставу — на стрелке у впадения реки Хантайки в Енисей — и зорко стерегла рубежи новой Родины.
Красноярское речное пароходство усиленно лоббировало в Сибирской Думе идею налаживания отношений с «неверным» северным соседом, а пока доставляло грузы полуконтрабандно. Возрожденные институты очень плотно занялись развитием производства на Норильском комбинате. Через год заложили строительство заводов по производству медного проката и высококачественных удобрений, а в Дудинке — судоверфь. Иностранцы, не увидев взрывов и пальбы, вернулись помогать грабить природу.
Прошло три года. У соседей дела шли по-разному.
ЗСР процветала и не ссорилась ни с кем. Сибирская Республика бурлила и постоянно кого-то выбирала. Ее новые деньги — «соболи» — не удались. Кроме того, в ней никак не могли разобраться со строем.
Холодный политический ветер с востока почти успокоился, но теперь Якутия не знала, что делать. Присоединяться хотела то к России, то к Сибири.
На далекой Чукотке, так и не дождавшейся благодарности столицы, было неспокойно. Этой осенью там должен был состояться референдум по вопросу «вхождения Республики в состав Соединенных Штатов Америки» и ей грозили войной все соседи. Америка пока молчала, побаиваясь ракет «Тополь-М», которые в итоге борьбы с Мировым Терроризмом теперь оказались уже у многих.
