Герман Романов - Товарищ фюрер. Книга 1. Триумф блицкрига
Середину хорошо отделанного барака (хоть назвать таким словом это по-немецки добротное сооружение язык плохо поворачивался) занимал стол, накрытый зеленой тканью, персон на двадцать. На стене висела карта, исполосованная красными и синими стрелами, покрытая разноцветными овалами и кружками. Вглядевшись, Андрей узнал знакомые контуры и понял, что на ней приведена обстановка на ТВД — Бельгия и северо-запад Франции.
Однако в бараке не было знакомого по кинофильмам маленькой кривоногой обезьянки Йозефа Геббельса, а также известного обер-палача рейха в черном мундире с рунами и в очках на носу, Генриха Гиммлера. Это вызвало удивление — он сам, по простоте душевной, почему-то считал, что эта «сладкая парочка» находилась возле фюрера чуть ли не круглосуточно.
— Хайль Гитлер! — все присутствующие дружно поприветствовали фюрера его же именем. Хотя какое это имя, псевдоним, как у Сталина или Ленина. Андрей мысленно хихикнул: «Здорово было бы, если бы кричали «Хайль Шикльгрубер»! Вот потеха так потеха!»
— Зиг хайль, — вяло отмахнулся Родионов в ответ и похвалил себя. Генералы встретили это без малейшего удивления, видимо, настоящий Гитлер так себя и вел.
Встав за большим столом, Андрей мельком глянул на расстеленное зеленое сукно, девственно чистое. Ни тебе минеральной водички выпить, ни листиков с карандашами, чтобы мудрые слова фюрера записать. Однако надо было начинать, и он спросил сварливым голосом, уставившись на знакомого по фотографиям генерала взглядом голодного удава:
— Что нового, Гальдер?
— Мой фюрер! Генерал Рундштедт просит одни сутки на необходимую перегруппировку войск. На Сомме французское командование сосредотачивает механизированные и пехотные дивизии, включая две английские…
— Гальдер! Я же с утра отдал приказ… — начал закипать Андрей и осекся. Откуда у него появилась эта сварливость и быстро распаляющая гневом ненависть, он не понял. Ведь никогда такого у него не было. И тут его осенило: «Все идет от эмоциональной составляющей настоящего Гитлера, и если я не обуздаю его, то эта тварь меня замнет и снова будет властвовать над собой!»
— Мне понятны опасения Рундштедта! Он опасается контрудара?! Хочет подтянуть тылы и пехоту?! Но это не более чем напрасные терзания. Не будет контрнаступления, не будет! Поймите одно — не мы сейчас должны бояться очередного «чуда на Марне», чудеса для них закончились. А вот очередной Седан им вернется спустя семьдесят лет, и мы разгромим их, как добился победы великий Мольтке, — с таким пафосом в голосе Андрей никогда еще не говорил. И искренне удивился торжественности тона.
— Мой фюрер, — проскрипел Гальдер. — Прежде чем начинать наступление на Сомме, нужно полностью окружить и уничтожить английские войска. Они уже попали под обхват, и если взять Дюнкерк с запада, а Ньюпорт с востока, то будет полное окружение.
— Я согласен с вами, Гальдер! И мы не одиноки в нашем мнении — здесь генерал Манштейн, настоящий творец победного плана «Гельб». Давайте выслушаем его соображения по сложившейся на фронте ситуации. Это один из лучших оперативных умов, которыми так богата наша Германия. Он достойный преемник великого Мольтке. Генерал Манштейн будет назначен начальником оперативного отдела ОКБ.
— Мой фюрер! Господа! — у стола склонился седой генерал, держа в руках указку. — Ситуация складывается более чем благоприятная…
Андрей вполуха слушал Манштейна, зато цепко, но незаметно смотрел на генералов. Это было нечто — Браухич с Гальдером, особенно последний, с распаренными рожами, исходили злобной слюной. Но не тявкали, видя, что фюрер слушает молча, не скрывая своего интереса и одобрения.
«Вот так вам и надо — не перебивать царя! — ухмыльнулся бывший сержант «несокрушимой и легендарной», глядя, как Манштейн безжалостно сечет, другого слова и не подберешь, руководство ОКХ. — Как шкодливых школяров! Талантливый генерал, что и говорить. Всего час работал с картой, но досконально разобрался и составил четкий план действий. Прав был писатель Грибоедов в своем определении подобных людей — «горе от ума». Нет, пусть лупит англичан в хвост и гриву, но к планированию войны против наших я его близко не подпущу. Но как я здорово придумал — и Манштейна морковкой поманил, и стравил насмерть с Гальдером. Они готовы друг друга сожрать без соли и лука и не подавятся!»
Андрей покосился на авиаторов — оба откровенно злорадствовали над коллегами из ОКХ, особенно скалился Геринг. Кейтель тоже улыбался краешками губ, когда поглядывал на Браухича. Видно, и между ними черная кошка часто пробегала.
А вот взгляд Йодля Андрею не понравился — умен, собака, смотрит на Манштейна, как на врага, что отпихнул его от планирования операций. Тут все было ясно: «Пусть они рокировку совершат, Манштейну ОКВ, а тому корпус. А Редер мутен, ибо подчеркнуто держит полный нейтралитет, будто ход войны на суше его не интересует».
— Исходя из вышеизложенного, — сухой и безжалостный голос генерала Манштейна снова ворвался в сознание Андрея, — очевидно, что «желтый» план полностью выполнен. Бельгийская и голландская армии разгромлены, британские дивизии начали отход к Дюнкерку. Франция потеряла свои лучшие механизированные дивизии, и у нее не осталось мобильных резервов. А потому следует окончательно уничтожить английские экспедиционные войска и немедленно переходить к выполнению «красного» плана — прорывом через плацдармы на Сомме, с обхватом главных сил французской армии северо-западнее Парижа. У меня все, мой фюрер!
— Спасибо, Манштейн, — Андрей поднял голову и понял, что победил — Гальдер и Браухич хоть и смотрели на Манштейна злобно, но подобрать аргументы не смогли.
«Хорошо, что я здесь в «авторитете пахана». Иначе эти двое поступили бы с Манштейном по исконному русскому принципу — сам дурак! Даром что природные немцы!»
Лилль
— Фельдмаршал Айронсайд в отставке, а на его месте генерал Дилл, — командующий английскими экспедиционными силами во Франции, или BEF, как назывались они кратко, генерал Горт задумчиво посмотрел на листок радиограммы. Этой новости он и ожидал — прежний начальник имперского генерального штаба запутался в обстановке и, хуже того, был готов поддерживать обреченных французов всеми силами.
В отличие от него сам Горт и Дилл прекрасно понимали, что Англия всегда готова воевать до последнего солдата! Но только союзного, будь то француз, русский или пруссак, как двести лет назад, в Семилетнюю войну короля Фридриха. Но погубить сейчас десять кадровых дивизий, вышколенных и обученных, — это безумие!
Горт посмотрел на карту — позиция союзных войск сильно походила на треугольник, с двух сторон охваченный германскими войсками, а с основания, на побережье, от Гравлина до Брюгге, — морем. Острие южного угла обороняли британские войска, на восточной стороне еще держались совершенно расстроенные и деморализованные бельгийцы, с запада фронт прикрывали основательно потрепанные дивизии французской первой армии.
Ситуация хуже не придумаешь — стоит немцам рассечь фронт союзников на побережье и занять два оставшихся порта, Дюнкерк и Ньюпорт, произойдет катастрофа. Все британские дивизии окажутся в мешке, из которого не вырваться. Горт прекрасно осознавал это — отчаянные атаки у Арраса показали, что прорвать немецкие позиции, усиленные танками, невозможно. И, следовательно, прорыв в южном направлении, на соединение с главными силами французов, это лучший способ погубить британские войска.
Остается только единственный шанс — быстро отвести к побережью британские части, превратив «треугольник» в «трапецию», все стороны которой займут союзники, а британцы укрепятся на плацдарме в районе портов. В согласии французов и бельгийцев Горт не сомневался — ведь эвакуацию мог обеспечить только флот Его Величества. А потому и бельгийское командование, и неуемный французский генерал Бланшар, что постоянно требовал прорыва на юг, будут держать фронт до крайности, ибо британцы их вывезут не раньше, чем покинет побережье последний английский солдат.
«Фельзеннест»
— Таким образом, проведение операции «Морской лев» возможно, но не ранее, чем через двенадцать недель. Единственная сложность состоит в сборе достаточного количества переправочных средств, особенно быстроходных барж, способных за одну ночь пересечь пролив в обе стороны. И хотя бы неделю хорошей погоды в августе. Я закончил, мой фюрер!
Манштейн отошел от повешенной на стене карты, на которой были нанесены красным цветом группировки немецких войск и направления ударов, которые буквально рассекли знакомые глазу очертания островной империи.
Андрей пребывал в шоке — за два часа Манштейн ухитрился не только сделать наброски операции — какие, к черту, наброски! Генерал разработал конкретный план, вплоть до расчета требуемых сил и средств, с многоступенчатыми фазами развития. Более того — Манштейн уже сейчас предложил начать развертывание «армии вторжения», приведя перечень из нескольких дивизий, которые можно без ущерба для фронта отвести в тыл для планомерной подготовки, в первую очередь десантников 7-й авиадивизии Штудента и планеристов из 22-й пехотной дивизии графа Шпонека.
