Анатолий Спесивцев - Флибустьер времени. "Сарынь на кичку!"

— Нет, — ответив Ефремов, ткнул локтем поддых куренному, было раскрывшему рот для ответа. — Однако нам сказали, что использование этого сатанинского камня — твоя придумка.

"Мне только обвинения в сатанизме не хватает для полного счастья!"

— Это кто же обыкновенный горючий камень сатанинским объявил?

— Так горит же, как и серой, бывает, чуток пованивает. А главное — люди от него гибнут.

— Насчёт запаха серы… первый раз слышу. У меня в доме им печи каждый день топят, нету такого. Впрочем… в порохе-то сера уж точно есть, и людей он ещё как убивать может, ты его тоже сатанинским зельем считаешь?

— Причём здесь порох?!

— Причём здесь я?

— Но люди-то погибли!

— Царство им небесное! — перекрестился (троеперстно) Аркадий.

— Царство небесное! — дружно двумя перстами перекрестились его собеседники. До Никона и его злосчастных реформ никого эта разница в сотворении креста не смущала.

— Родичам погибших-то надо бы виру выплатить, — прервал короткое молчание Жученков, до этого молчавший. — Обычай у нас, стало быть, таков.

— Дык, я ж разве против? — удивился Москаль-чародей. — Кто у вас там уголь разжигал, пускай и платит.

— А ты, значит, здеся ни при чём?! — выпалил куренной Порох. — Не ты, стало быть, сию сатанинскую прелесть на свет божий вытащил?!

— Прелесть? — Аркадий невольно схватился за свою куцую бородёнку. — Уж не знаю, в чём там прелесть, только ничего сатанинского, повторяю, в угле нету. И из земли его точно не я доставал, а рабы.

— Ещё скажи, что не ты выдумал его добрым людям заместо дров подсовывать! — опять вступил в беседу есаул.

— Я. Только кто ж виноват, если человек ножом заместо свиного бока по пальцам себе чикнет? Так и с углём. Всех предупредили, что горит он жарче дров, да имеет опасные свойства. Ежели кто забыл, ему самому и перед Богом ответ держать.

— Да я тебя!.. — заорал рыжий, вскакивая и хватаясь за саблю, отталкивая при этом атамана. И как полагается клоуну, тут же поймал оглушительную плюху от Ефремова, перелетев через лавку назад. Наверно, плюха была не только громкой, но по-настоящему тяжёлой, потому что встать сразу он не смог, а завозился на спине, как перевёрнутый жук.

— Просим прощения, мы чичас вернёмси, — коротко кивнул до того неизменно гордо поднятой головой атаман. Они с есаулом сноровисто выскользнули из-за стола, подхватили с пола куренного и вытащили во двор. Причём именно вытащили, не дав себе труда поставить на ноги, так что не пришедший в себя казак забавно дрыгал ногами, видимо, не успев прийти толком в сознание.

"Вот вам и всеобщее равенство среди казаков. Прихватили его для создания давления на меня, видимо, у бедолаги кто-то в той избе сгинул, а как не стал нужен — выбросили, как… чёрт, и сравнение подходящее на ум не идёт. Рисковые ребята, здесь такое обхождение реально жизни может стоить. Н-да… но почему-то мне кажется, что эту проблему они успешно решат".

Вернувшиеся вскоре вдвоём донцы резко сменили тональность беседы, попытавшись выпросить возмещение за гибель товарищей, если уж не удалось вытребовать. Да и здесь их ждал облом. Битьё на жалость оказалось таким же нерезультативным, как до этого силовое давление. Аркадий понимал катастрофичность для себя любой уступки и неприступной каменной стеной стоял в неприятии претензий.

В общем, дискуссия победителя не выявила, стороны остались при своём. Казацким бизнесменам хотелось вытянуть у богатенького Буратины хороший куш, а знаменитый колдун чихал и на слёзные просьбишки, и на очень завуалированные угрозы. Поначалу нешуточно испугавшись, он теперь понял, что в этот день угроза была не его жизни или здоровью, но сугубо карману. Или точнее — кошельку.

Однако выгонять непрошенных гостей несолоно хлебавши хозяин не стал. Посчитал невыгодным. В конце беседы он предложил им поучаствовать в производстве некоторых нужных людям вещей. Всё равно ему самому за всем не уследить, всего не изготовить. А если у людей, да таких энергичных и влиятельных, будет стимул, они многое лучше сделают. Поэтому Ефремов и Жученков обещали приехать к нему ещё раз, чтоб поговорить уже о ведении совместных дел.

Оставалась ещё проблема сильно обиженного куренного, но здесь попаданец решил положиться на разум и жадность Ефремова и Жученкова. Они теперь были сами заинтересованы, чтоб рыжий клоун не попытался сменить амплуа на какое-то более мрачное. И оказался прав, больше он о Порохе никогда не слышал.

— … Ну, значит, а погибшим при защите христианских святынь, полагается прямая дорога в рай. Вот и попал туда Юхим.

Тесно сбившаяся вокруг Аркадия группка казаков дружно заулыбалась. Известный среди казаков шутник с раем ассоциировался… скажем так, не очень хорошо. Уж очень неоднозначной была у него репутация. Да и христианином он был… условным. Креститься-то он, как полагается, крестился, исламских традиций не придерживается, в душу же здесь лезть считалось дурным тоном. Сгрудились же слушатели из-за того, что пережидали в походном шатре метель. В иные годы здесь в это время уже вовсю цветёт весна, а Аркадию "повезло", нарвался на такое явление природы. И, кто бы сомневался, в самый неподходящий момент.

— Постой, постой, как это — попал в рай?! Вот он же сидит! — заметил, наконец, несоответствие новый джура Мыкола.

— Ну, сидит. Он бы и лёг, да тесно здесь. Ты сначала дослушай историю.

— Да как же?.. — попытался продолжить Мыкола, но был быстро приведён к молчанию стусанами и выкриками:

— Заткнись!

— Не мешай!

— Дай послушать!

— В рай-то душа полетела, да вот незадача, бой был тяжёлый, воинов православных полегло много, — продолжил рассказ попаданец. — Ну и перед воротами образовался затор из душ прибывших раньше. А надо признаться, не все православные воины на Земле жили тихо и благочестиво.

Аркадий опять сделал паузу и обвёл взглядом присутствующих. Они предсказуемо дружно заулыбались. Найти в разбойничьей банде людей тихих и благочестивых, конечно, можно, но выборку для этого придётся делать немалую. В казацкой среде больше выживали люди с совсем другими свойствами характера.

— Ну, наш Юхим человек достойный. В драку у ворот за право пройти первым не полез. Оно ему надо — от Святого Петра плюхи огребать? Стоит, значит, в сторонке, ждёт, когда Пётр и архангелы порядок наведут. А там… давно при райских вратах такого безобразия не случалось. Кто-то сгоряча и самого Петра нехорошо обозвал, тот обиделся…

Путешественники загоготали. Личностей сверхамбициозных среди них хватало, ни для кого это секретом не было.

— Стоит, значит, наш Юхим в сторонке, ждёт. Ну и заскучал маленько. — Дай, думает, — трубочку закурю, пока Пётр с архангелами буянов сызнова на суд божий отволочёт. Да вот беда, не оказалось в шароварах трубочки.

— Каких шароварах? — удивился опять Мыкола. — Душа в рай бестелесная летит.

— Ну, не знаю, каким ты на суд господа предстанешь, а казаки там, перед воротами, появились хоть и бестелесными, но прикрытыми той одеждой, в какой погибли. Оно господу надо, на голых всё время таращиться? Так о чём это я… а, полез, значит, Юхим по карманам, трубки не нашёл, а вот пугательную ракету обнаружил. Не успел в бою во врагов запустить.

Бредовую эту историю Аркадий сочинял на ходу, желая повеселить друзей, приунывших во время долгого ненастья. Непогода бушевала уже несколько суток, путники успели съесть прихваченное в дорогу продовольствие, дрова для обогрева шатра кончились ещё раньше. Вот и сидели горемыки, напялив на себя всё, что у них было, развлекали друг друга разными историями. Первое время джур развлекал Срачкороб, но потом ему надоело болтать непрерывно и во избежание уныния, за болтовню взялся Аркадий. В конце концов, ему пришла мысль, что неплохо бы прославить ещё раз друга. Тот скромно согласился с разглашением этой, якобы старой, истории.

— Ну… стоял себе Юхим, стоял, и надоело ему там столбом торчать. Решил: дай, думаю, пошучу. Взял, подпалил ракету — он, сами знаете, подпалить может что и где угодно — и запустил над толпой. Что тут началось… архангелы, ну как воробьи от палки, разлетелись в разные стороны, православное воинство ломанулось в ворота толпой и их к че… ну, в общем, вынесло. Пётр аж присел от неожиданности, а когда все пробежали мимо, встал и упёрся огненным взором в Юхима. Да громовым голосом спросил: — ТЫ ЧТО, РАБ, СДЕЛАЛ!?

— Пошутил, — ответил оробевший Юхим.

— ПОШУТИЛ, ГОВОРИШЬ!!? — загремел голосищем Пётр. — А НУ ИДИ СЮДА!!!

— Куда тут денешься? Пошёл Юхим к апостолу. Подходит, а Пётр ещё громче: — ШУТИТЬ ЛЮБИШЬ!!!!!?

Юхим, сами знаете, человек неробкий, но здесь с перепугу у него голос отобрало, он только на вопрос апостола кивнуть смог. А у райского привратника глаза огнём горят, будь там не только чистая душа, а находись она в теле, пропалил бы апостол баловника своим взором напрочь!