Тесса Дэр - Леди полуночи
– Они не хотят говорить. Только настояли, что будут дожидаться вас. Уже несколько часов прошло.
Задержавшись на пороге, Кейт попыталась отскоблить грязь с подошв сапожек. Она понятия не имела, кто эти люди. Возможно, какая-то семья, которая ищет учительницу музыки. В такую пору, на ночь глядя?
– Очень сожалею, что доставила вам столько хлопот.
– Какие же это хлопоты, дорогая моя. Это большая честь – принимать в своей гостиной мужчину такого ранга и такой стати.
Мужчину? Такого ранга и такой стати?
– Тогда, может, я сначала поднимусь наверх и приведу себя в порядок? Я вся грязная с дороги.
– Нет-нет. Это потерпит, дорогая. – Хозяйка пансиона потянула ее внутрь. – Только один человек в мире может заставить ждать маркиза так долго.
– Маркиза?
Пока миссис Николс запирала дверь, Кейт мельком оглядела себя в зеркало. А отвернувшись, чуть не подпрыгнула от неожиданности, потому что уткнулась носом в капрала Торна, вдруг оказавшегося рядом.
– Я думала, вы ушли, – сказала она укоризненно, глядя на отвороты его кителя.
– Я передумал. – Когда Кейт наконец отважилась поднять на него глаза, то увидела, что он, прищурившись, пристально разглядывает ее. – Вы знакомы с какими-нибудь маркизами?
Она покачала головой.
– Единственный человек с высоким положением, известный мне, – это лорд Райклиф, но он граф.
– Я пойду с вами.
– Мне кажется, в этом нет необходимости. Тут гостиная, а не бандитский притон.
– Все равно я пойду.
Не успев начать с ним спор на эту тему, Кейт поняла, что ее уже подталкивают в сторону гостиной. Торн следовал за ней по пятам. Несколько постояльцев выстроились в коридоре и, вытаращив глаза, с любопытством разглядывали ее, когда она проходила мимо.
Когда они подошли к дверям гостиной, миссис Николс пропустила ее вперед.
– Милорд и дамы, а вот и мисс Тейлор наконец.
На этих словах хозяйка захлопнула дверь у нее за спиной, и Кейт услышала, как она принялась освобождать коридор от постояльцев.
Сначала ей показалось, что в гостиной сидят не меньше дюжины визитеров, но, внимательно приглядевшись, Кейт насчитала всего четверых. Богатство и элегантность заполняли гостиную, а она стояла перед ними в рваном и перепачканном платье, с торчавшими из волос шпильками.
Одетый во все черное джентльмен поднялся и отдал ей поклон. Кейт едва успела сделать приличный реверанс в ответ, как громкий общий вздох чуть не потушил свечи.
– Это она. Должна быть она.
Кейт нервно сглотнула.
– Э… кем я должна быть?
Из кресла поднялась очаровательная молодая женщина, – на вид моложе Кейт на несколько лет. На ней было платье из белоснежного, без единого пятнышка муслина и бледно-зеленая шаль с вышитыми узорами. Когда она вышла в центр комнаты, лицо ее выражало искреннее изумление: так разглядывают привидение или какой-нибудь редкий вид орхидеи.
– Это, должно быть, вы. – Девушка подняла руку и кончиками пальцев коснулась родимого пятна на виске Кейт.
Кейт инстинктивно отшатнулась. Из-за этой отметины ее сегодня уже называли и ведьмой, и плодом греха.
И вдруг она оказалась в теплых, добрых объятиях.
Зажатый между ними двоими, заворчал Баджер.
– Ох, дорогой мой, – спохватилась Кейт и с извиняющейся улыбкой освободилась от объятий. – Я совсем про тебя забыла.
Девушка весело рассмеялась.
– Эта прелесть возмущается совершенно законно. И где только мои манеры? Давайте начнем заново. Сначала познакомимся. – Она подала руку. – Я Ларк Грамерси. Как поживаете?
Кейт ответила на пожатие.
– Прекрасно, я думаю.
Ларк повернулась и указала на своих спутников.
– Здесь еще присутствует моя сестра Харриет.
– Хэтти, – представилась женщина, о которой шла речь, поднялась из кресла и решительно протянула руку. – Меня все так зовут.
Кейт постаралась не таращиться на нее. Харриет, или Хэтти, потрясающе красивая женщина – таких Кейт в жизни не видела, – и даже без румян и других украшений лицо ее казалось совершенным: с нежной, словно мерцающей кожей, большими глазами и ярко-красным ртом. Маленькая родинка на скуле добавляла что-то чувственное к выражению ее глаз, обрамленных мохнатыми черными ресницами. Черные как смоль волосы были разделены на пробор и собраны в тяжелый пучок на затылке, который только подчеркивал ее высокую стройную шею. Но, несмотря на классическую женскую красоту, одета она была в наряд, который больше подошел бы мужчине: в сорочку с небольшим кружевным жабо под горло, жилет – из тех, что носят мужчины, – и – самое шокирующее! – юбку-брюки из серого сукна, короче на несколько дюймов, чем допускали приличия.
Боже всемилостивый! Кейт видела ее лодыжки.
– Мой брат Беннет сейчас путешествует в горах Гиндукуша, а другая наша сестра Каллиста замужем и живет на севере. Но с нами приехала тетя Мармозет[2]. – Ларк потрепала по плечу сидевшую в кресле пожилую женщину.
Кейт захлопала глазами.
– Наверное, я ослышалась. Мне показалось, вы сказали «тетя…».
– …«Мармозет». Все верно. – Ларк улыбнулась. – Вообще-то ее зовут Милисент, но когда я была ребенком, произносить такое мне удавалось с трудом. Невольно получалось «Мармозет». Так это имя к ней и прилипло.
– А я с каждым годом все больше привыкала к нему, – добродушно добавила тетушка Мармозет.
– Ну конечно, дорогуша, – сухо откликнулась Хэтти. – Я вот только на днях подумала, что, если бы мне пришлось снимать тебя с еще одного дерева…
– О, прекрати. Я просто имела в виду, что была маленького роста, живой и заразительно веселой. – Миниатюрная старушка протянула Кейт руку, и ее рукопожатие оказалось неожиданно крепким, а рука теплой. – Это поразительно – увидеть тебя, дитя.
Пока Кейт соображала, что могли бы означать эти слова старушки, Ларк представила ее последнему из визитеров.
– А это наш брат Эван, лорд Дру.
Кейт обернулась к джентльмену, стоявшему у окна, и решила, что это и есть маркиз.
Лорд Дру приветствовал ее низким официальным поклоном, на который она ответила самым грациозным реверансом. Это был мужчина, как говорят, в расцвете сил: красивый, уверенный, опытный – и, несмотря на то что явно нес ответственность за сотни, если не тысячи, арендаторов, производил впечатление этакого денди, занятого только собой.
Кейт неожиданно обнаружила, что испытывает трепет в его присутствии, и теперь поняла возбуждение миссис Николс.
– Наше родовое гнездо находится в Дербишире, но есть еще собственность возле Кенмарша, – пояснила Ларк. – Место называется Амбервейл, там мы обычно живем летом.
– Для меня большая честь познакомиться с вами. – Кейт опустилась в кресло, чтобы маркиз тоже мог сесть. – И вы приехали в Спиндл-Коув ради…
– …ради вас, мисс Тейлор. – Ларк уселась рядом. – Правда-правда.
– О! Так вы интересуетесь уроками музыки? Я могу ставить вокал, преподаю игру на фортепиано и клавесине.
Все Грамерси рассмеялись.
У нее за спиной Торн прочистил горло.
– У мисс Тейлор сегодня был трудный день, а ваше дело наверняка терпит до завтра.
Лорд Дру кивнул.
– Ваша заботливость делает вам честь, мистер…
– Торн.
– Капрал Торн, – встряла Кейт. – Капрал командует местным ополчением.
Ей показалось, что к представлению нужно добавить что-то особенное. Например: «Они с графом Райклифом большие друзья», или: «Он с честью служил на полуострове под командованием Веллингтона». Но поскольку в данный момент она не испытывала к нему особого расположения, подняла на руках Баджера.
– Он подарил мне щенка.
– Премилое создание, – откликнулась тетушка Мармозет.
Ларк нетерпеливо захлопала в ладоши.
– Капрал Торн прав: уже безбожно поздно. Хэтти, просто покажи картину.
Та поднялась и подошла к ней с прямоугольным свертком в руках.
Пока сестра разворачивала оберточную бумагу, Ларк продолжала щебетать:
– Мне надо было найти какое-нибудь занятие на лето. В Амбервейле так тихо, что можно сойти с ума без дела. Поэтому я решила забраться на чердак. В основном там оказались залежи старой посуды. Еще несколько трухлявых книг. Но за стропилами я наткнулась на это полотно, упакованное в просмоленную парусину. – Голос у нее зазвенел от возбуждения. – О, Хэтти, поторопись!
Та и ухом не повела.
– Пригладь перышки, голубка.
Наконец сверток развернули, картину подставили под свет лампы.
– Проклятье!
Кейт прижала руку ко рту, в ужасе от своего невольного богохульства: ругаться, да еще в присутствии маркиза!
Однако никто из Грамерси не возмутился. Все чинно сидели, наблюдая, как Хэтти извлекала картину, а потом в тишине принялись рассматривать ее. На ней самым скандальным образом была изображена обнаженная женщина, которая сидела на бархатном стеганом покрывале среди смятых простыней. Груди с набухшими розовыми сосками, словно две подушки, покоились на округлом молочно-белом животе. Женщина на портрете явно была беременна. И страшно походила на Кейт. В этом не было никаких сомнений, несмотря на различия в форме подбородка, глаз и отсутствие родимого пятна. Сходство казалось каким-то сверхъестественным, волнующим и очевидным для всех присутствующих.
