Василий Сахаров - Кромка. Дилогия

— А как здесь с деньгами?

— Золото не в чести, все основные расчеты серебром. В Каменце монеты чеканят, а в Республике кусочки серебра рубят. Патроны тоже валюта. Но это все в больших анклавах, а в поселениях расчет по бартеру.

— А с бумажными деньгами что?

— Хочешь знать, сможешь ли ты на свои рубли что‑то купить?

— Конечно.

— Это только в Каменце, да и то, если договоришься с купцами, которые контакты на Земле имеют. Но многого не ожидай. Сумма у тебя плевая и ради нее никто суетиться не станет.

— Ясно.

— Тогда закругляемся. Утомил ты меня своими вопросами. В Ирму доберемся, засядем в трактире, вот там от местных все и узнаешь. Особенно, если пивка им выставишь…

Ковпак остался у костра, а я отправился на отдых.

Ночь прошла. Снова наступило утро. И повольники продолжили свое путешествие. Река по — прежнему была спокойна, хотя погода стала портиться. Небо начало затягиваться темными хмурыми тучами и с северо — востока задул холодный пронзительный ветерок. Вскоре небеса должны ударить по земле холодными дождевыми струями. Но до этого времени повольники надеялись добраться до поселения и укрыться от непогоды под крышей гостеприимного сельского трактира. Вот только все вышло совсем не так, как они думали.

Когда до Ирмы оставалось около двух километров, Елена насторожилась, и стала всматриваться вперед. Повольники последовали ее примеру и вскоре мы увидели, как над лесом в небо поднимается черный столб дыма.

— Ирма горит, — сказал Кольцо. — Это не к добру. Просто так пожар возникнуть не мог, не такой в поселке староста, чтобы это допустить.

Лидеру никто не ответил. Плот продолжал свое движение вниз по течению и повольники стали готовиться к бою. Они надевали разгрузки, затягивали ремни и проверяли оружие, а я последовал их примеру, снарядил магазины и подтянул лямки рюкзака. Впереди было что‑то нехорошее, но, по какой‑то причине, я был спокоен и воспринимал все происходящее вокруг точно так же, как и повольники, без нервов и излишней суеты.

7

За триста метров до поселка Ирма река Тихая делала крутой поворот. И обычно на мысу, который вдавался в реку, находился наблюдательный пост местных жителей. Но когда повольники покинули плот, который завис на песчаной отмели, а затем по узкой извилистой тропинке взобрались на трехметровую кручу, здесь никого не оказалось. На большом одиноком грабе, который стоял в окружении густых кустов, имелся сколоченный людьми помост. Рядом кострище с еще теплой золой, а невдалеке находился спрятанный в кустарнике навес с двумя лежаками. Вот только сами наблюдатели отсутствовали. Это было странно, но вполне объяснимо. В поселке возник пожар и караульщики, наверняка, направились туда. Хотя по всем местным правилам минимум один человек должен оставаться на месте.

Впрочем, о том, что происходит в Ирме, и куда делись наблюдатели, повольники пока не гадали и вслух ничего не обсуждали. Они были людьми действия и реалистами, которые предпочитали опираться факты, а не на догадки. Поэтому делали то, к чему их приучила жизнь. Миша и Елена, а вместе с ними и я, заняли оборону вокруг граба. А Кольцо, по набитым на дерево плашкам ловко взобрался на дерево и посмотрел в сторону черных дымов, которые медленно поднимались в хмурое и неласковое небо. После чего он спустился вниз и, передернув затвор своего АКСа, сообщил:

— Ирма и причалы на берегу реки уже догорают. Живых людей не видно. Трупов тоже. Струги и расшивы отсутствуют.

— Значит, скорее всего, дикари с правого берега поработали, — подвел итог Миша.

— И нечисть, — добавила Елена, которая, словно зверь, втянула в себя воздух.

— Наверное, — согласился Кольцо и взмахнул стволом автомата в сторону тропы, которая через заросли выходила к поселку. — Пошли, посмотрим, что там и к чему. Может быть, живых найдем.

Следуя один за другим, мы направились вдоль реки к Ирме, и вскоре оказались перед открытым пространством. Оружие у всех наготове. Кусты заканчивались, и в просветы между ними можно разглядеть находящееся на высоком холме поселение, первое, которое я увидел на Кромке.

Что я ожидал увидеть? Наверное, нечто пасторальное и напоминающее деревни российской глубинки. Стоящие рядами избы, хатки или домики, колодец и крашеные заборы из штакетника. Однако передо мной предстал настоящий острог, который еще вчера прятался от внешнего мира за крепким и высоким частоколом из бревен. Настоящий маленький форт, где деревянные строения тесно лепились одно к другому, и сейчас они, вместе с оградой и просторными тяжелыми воротами, полыхали жарким пламенем. А от поселения к реке шла прямая грунтовая дорога, которая упиралась в догорающий широкий причал.

Повольники, молча, смотрели на руины поселка. Прошло две минуты, и тишину прервал Миша Ковпак, который оглядел окружавшие тропу кусты и сказал:

— Ну что, так и будем здесь стоять или попробуем разобраться, в чем дело?

Кольцо мотнул головой:

— Пойдем.

Оставив в кустах раненого Сержа, группа вышла на поле. После чего, обшаривая пространство вокруг себя стволами, мы выдвинулись на истоптанную множеством следов и капельками крови дорогу. Здесь Миша наклонился к земле, что‑то увидел и удовлетворенно хмыкнул. Затем он спустился к догорающим причалам, остановился и снова устроил осмотр, а затем продвинулся немного вверх по склону, вернулся к товарищам и произнес:

— Точно дикари, демонские прихвостни. Сотни две, не меньше. Пришли на лодках с правого берега. Ночью проникли в поселок. Всех жителей повязали и с собой уволокли. Ушли часов пять — шесть назад. Только как‑то легко все сделано, ни трупов, ни поклажи брошенной, ничего кроме крови.

Бритоголовый крепыш посмотрел на Елену и она, ногой откинув с обочины дурно пахнущий кусок засохшего дерьма, добавила:

— С ними мутанты были и черти, а во главе бес не из слабых. Потому все так легко и получилось. Я старосте еще в прошлом году говорила, что вокруг поселка надо светлую защиту обновить, а он, жадина, монет пожалел. Бес с мутантами, наверняка, к воротам подошли. Караульщикам глаза отвели, и мужики сами проход открыли. А дальше как обычно. Людей в постелях тепленькими взяли, и они пошли в лапы Врага.

— Хм! Давно такого не было, лет десять точно, — сказал Кольцо. — Расслабились наши селяне. Привыкли люди, что пособники и одичавшие мрази на наш берег не выползают. Вот и получили по полной. Однако непонятно почему дикари так быстро ушли и большого грабежа не устроили.

Женщина пожала плечами:

— Видимо, они чего‑то опасались или, скорее всего, их бес подгонял. Но оружие и самое ценное дикари в любом случае уволокли.

— Да. Наверное, так все и было, — лидер посмотрел на окованные металлическими полосами ворота поселения, которые, наконец‑то, упали и взметнули ввысь целую тучу пепла с искрами, тяжело вздохнул и отдал приказ: — Уходим. Выживших в любом случае нет, после беса таких быть не должно. Идем в поместье Петра Курочкина, может быть, там кто‑то есть. Скоро дождь пойдет, и дикари могут вернуться, на развалинах пошакалить. Да и мутантов с чертями что‑то не видать. Этих тварей, наверняка, на правобережье не забирали, а здесь как расходный материал и заслон оставили.

Командиру никто не возражал, он говорил дело, и началось движение. Повольники забрали свою заплечную поклажу и двинулись вверх по склону. С наветренной стороны обошли догорающее поселение, при этом трупов или уцелевших жителей не обнаружили. После чего вышли на широкую грунтовую дорогу и спустя десять минут оказались в дубовом лесу.

Впереди двигался Кольцо, а за ним следом Елена, я, Серж и Миша. Но вскоре, примерно через километр, Серж начал заметно слабеть. Я ему помог, забрал у повольника не слишком тяжелый рюкзак и, пристроив его на левую руку, встал с ним рядом. Однако еще через пару километров раненому стало совсем плохо, и группа остановилась на лесной обочине. Ведунья начала отпаивать бойца каким‑то настоем, а Кольцо ушел вперед.

Тишина. Я присел рядом с Ковпаком и спросил его:

— Миша, а кто такие бесы?

— А сам как думаешь? — вместо ответа, наблюдавший за дорогой крепыш тоже задал вопрос.

— Не знаю. Бес он как черт?

— Нет. Черти волосатые, с крупными рогами и очень сильные. Они во многом минотавров из греческих мифов напоминают. Парнокопытные твари, которые пытаются спариваться со всеми живыми и неживыми существами, находящимися в зоне досягаемости полового члена. Мужиков они без всякой жалости на куски рвут, а на человеческих женщин специально охотятся. Поэтому наши бабы их очень боятся. Настолько сильно, что этого никакими словами не описать. Поэтому женщинам лучше умереть, чем к ним в плен попасть. В общем, черти почти животные, бесполезные, жестокие, гибкие, ловкие, похотливые и глупые. Демоны этих тварей вместо сторожевых и гончих собак используют. Сажают рогатых на невидимую цепь, и они за подконтрольной территорией наблюдают или по лесам за жертвами бегают. Но как бы этих тварей ни приручали, они все равно норовят на волю сбежать.