Сайберия - Владимир Сергеевич Василенко
В ангаре меня встретил всё тот же тяжелый влажный запах старой скотобойни, который я подметил ещё в прошлый раз. Только сейчас, поскольку ворота были закрыты, вонь эта успела настояться, и я невольно поморщился от отвращения.
Зато сразу расслышал знакомые звуки из подсобки. Глухие удары по набитым песком мешкам, гул голосов, звоны цепей, лязг чего-то металлического.
Занятия были в полном разгаре. В тесноватый зал набилось человек двадцать. Двое работали в спарринге, ещё несколько человек мутузили боксерские мешки или тягали гири. Но чуть ли не половина сгрудились в углу, рядом со стопкой матов, увлечённо наблюдая за каким-то соревнованием. Я даже не сразу понял, что там происходит — пришлось подойти поближе.
— Да не торопись! Силы только зря теряешь…
— Да, тут нахрапом не получится…
— На излом, на излом бери! Переворачивай и в другую сторону гни. Так быстрее переломится.
— Ага! Сам попробуй! Думаешь, так легко?
— Да побольше намотай на концы! А то пальцы режет…
— Уф, да мне какую-то твёрдую подсунули! Не гнётся ни шиша!
Двое крепких жилистых парней, сидя прямо на полу, пыхтели, сгибая короткие железные пруты, обмотанные по краям тряпьём. Похоже, цель была именно переломить их, но для этого их нужно было согнуть и разогнуть много раз. Судя по лежавшей между соревнующимися кучке монет, борьба велась не просто на интерес, но и на деньги.
Дымов сидел тут же, на поставленном на попа деревянном ящике и, дымя цигаркой, снисходительно наблюдал за кряхтящими от натуги учениками.
— О, Богдан! — увидев меня, Дымов поднялся и подкрутил ус. — Не ожидал увидеть тебя так скоро. Мне показалось, что тебя вчера изрядно помяли.
Несколько бойцов заинтересованно оглянулись на его слова. Кажется, обо мне уже пошёл слушок. А может, многие были вчера на боях в качестве зрителей.
— Ну, кому-то и поболее моего досталось. Что-то вон вашего здоровяка не видно.
— Жбана-то? Да, странно. Должен был явиться сегодня.
— Да я его в «Шестерёнках» видал по дороге сюда, — подсказал парень рядом, слышавший наш разговор. — Вряд ли уже придёт. Налакаться решил вместо тренировки.
— И как, успешно? — недовольно скривившись, спросил тренер.
— Ну, я его только мельком видел. Но он уже того… лыка не вязал.
Дымов выругался сквозь зубы и затушил окурок о стену. Я же про себя отметил этот момент. Шестерёнки… Похоже на название местного кабака.
— Кстати, здоро́во, Богдан! — парень, рассказавший про Жбана, протянул мне пятерню для рукопожатия.
Я узнал в нём одного из вчерашних своих попутчиков — того самого, с бланшем под глазом.
— Василий, кажется?
— Ага, — парень, коротко и крепко тряхнув мою ладонь, улыбнулся, продемонстрировав заметную щербинку между зубами. — Лихо ты, конечно, ты вчера там, на Царе горы…
— Лихо-то лихо… — проворчал Дымов. — Да местами с перегибом. Это всё-таки ярмарка. Калечить людей не стоило. Тем более из толпы.
— Вы это своему Жбану скажите, — возразил я. — Он-то тоже не особо сдерживался.
— Скажу, скажу, — кивнул тренер. — С ним вообще разговор отдельный будет…
Его заглушил дружный хор восторженных возгласов. Один из учеников переломил-таки железный прут и теперь скакал, потрясая обломками, будто по меньшей мере чемпионский титул выиграл.
— Есть! Есть! Получилось! Первый раз получилось!
Соперник его, попыхтев ещё немного, с досадой отбросил погнутую железяку и сдался. Победитель же подбежал к нам, хвастаясь.
— Ну как, Виктор Евгеньич, хорош я, а? Ещё немного — и с вами могу потягаться.
— Ага, конечно, — с явным сарказмом ответил тренер, но одобрительно потрепал парня по бритой голове.
— А покажите тоже чего-нибудь, Виктор Евгеньич! — попросил тот. — Давненько не показывали.
— Да! Да! — тут же подхватили другие подопечные. — Вон, тут ещё полно железяк осталось. Давайте тоже сломайте одну. Поглядим, сколько времени это у вас займёт.
— Староват я уже для таких забав, — отмахнулся Дымов. — Силы такой в пальцах нет, как раньше…
Под дружные уговоры учеников он всё же неохотно взял стальной прут. Повертел его в руках, разглядывая. А потом легко, будто клещами, начал гнуть. Подопечные его притихли, подтягиваясь поближе. Я тоже наблюдал с интересом.
Дымов, поигрывая рельефными, перевитыми жилами мускулами, играючи завязал арматуру в узел. Потом добавил пару завитушек, превращая её в этакий бантик, и вручил опешившему ученику. Держался при этом нарочито спокойно, хотя, судя по вздувшимся на лбу венам, напряжение всё-таки было нешуточное.
— На, поиграйся. А остальные… Чего-то вы сегодня баклуши бьёте? Уже по домам скоро, а вы даже не вспотели. А ну, упор лёжа принять!
Ученики, ропща себе под нос, быстро распределились по залу, подготовившись к отжиманиям.
— Три раза по полста! — скомандовал Дымов. — Давыд, ты посчитай. А я пока схожу перекурю.
Он направился к выходу, дав мне знак следовать за ним. Снаружи раскурил новую цигарку, достав её из блестящего гладкого портсигара. Смерив меня изучающим взглядом, спросил:
— Так значит, ты в деле? Согласился на условия Ильича?
— Конкретных условий он мне, кстати, и не назвал. Сулил только всякое… горы золотые. Я потому и пришёл — подробности выяснить. Но если не сможете ответить на какие-то из моих вопросов — попробую задать их напрямую Кудеярову.
Дымов покачал головой и неодобрительно цыкнул.
— Ох, больно резвый ты, Богдан. Смотри, как бы башку не свернуть… К Ильичу не советую пока соваться. Я что-то не пойму его настроения. С одной стороны, он сам тебя нашёл, сам ко мне направил. Редко так бывает. Так что можно было подумать, что ты у него любимчик… Если бы не вчерашняя подстава на ярмарке.
— А вы, стало быть, ничего не знали заранее?
— Не знал! — огрызнулся тренер. — И отговорить его не получилось. До сих пор не пойму, чего Ильич так на тебя взъелся. Даже ярмарку под угрозу подставил. Чуть до трупов дело не дошло. Давненько такого паскудства не бывало.
— Да? А я подумал, что у вас всегда так. Не в бирюльки же играетесь.
— Вчера — как раз в бирюльки. Потешные же бои задумывались-то. Толпу повеселить, деньжат подзаработать…
— А настоящие бои, стало быть, совсем не так проходят?
Дымов молча смерил меня взглядом, затягиваясь
