Дохлый таксидермист - Мария Самтенко
Проклятье! Тени!
Стреляю, но Ганс хватает меня под руку, сбивая прицел, Петров бросается в сторону, крики, кто-то дергает дверь, еще выстрел, вниз…
– Стоять!..
Петрову удалось ускользнуть, откатиться куда-то на лестничную площадку и залечь там, а Гансу нет, я успел схватить его за руку, прижать парабеллум к ребрам и закрыться его телом.
От Железного Феликса.
Между прочим, он мог меня подстрелить, когда выскочил из-за двери, но нет, пуля прошла поверх головы. Зато теперь пистолет направлен мне в лицо, и рука у Дзержинского не дрогнет.
А вот Ганс стоит, шатаясь, скрипит зубами и временами чуть заваливается на меня. Кажется, я ему ногу прострелил. Хотя, судя по виду и тому, что он в принципе может стоять, пуля прошла по касательной, содрав кожу. Или он просто хорошо держится. Так или иначе, теперь возможности для маневра у него ограничены.
Как, впрочем, и у меня.
– Бросайте оружие, – предлагает Дзержинский. – Обещаю снисхождение.
Не знаю, что он имеет в виду под «снисхождением». Наверно, уменьшить срок в два раза, если я брошу оружие и еще сдам заказчика.
– Черта с два. Это вы бросайте. Или убью Ганса, я давно об этом мечтаю. Ночами.
Феликс Эдмундович улыбается в усы, и на его улыбку страшно смотреть.
– Сегодня утром товарищ Ганс Гросс обвинил меня в четырех убийствах и предложил покончить с собой. Когда я отказался, он запер меня у себя в кабинете, угрожая оружием. Так что, товарищ Васильченко, не думайте, что сможете меня шантажировать.
Конечно, «не думайте», только Дзержинский, похоже, примчался сюда раньше штурмовой группы, да еще и Петрова с собой захватил, чтобы тот отвлекал внимание. Успешно, кстати, отвлек, этого у него не отнять.
– Простите меня. Я ошибся, – хрипло говорит Ганс. – Это из уважения.
Да, конечно. Он же хотел извиниться. Сентиментальные все такие, просто ужас. Даже на лице у легендарного чекиста что-то на секунду мелькнуло.
Только направленный на меня пистолет все равно ни на миллиметр не сдвинулся.
– Я выбирал между вами и Васей, и решил, что Васе это не потянуть, – продолжает объяснять Ганс, причем в своем обычном высокомерном тоне и как будто меня тут нет. – Его потолок это кража велосипедов.
– Замолчите!
Ганс затыкается, зато почему-то начинает говорить Петров: спокойным и мягким голосом рассказывает, что не нужно принимать поспешных решений. Я понял, где он: лежит на лестничной площадке пролетом ниже и слушает, что происходит. И если мой второй начальник таки соизволит прийти на помощь, он непременно наткнется на Петрова.
Вот только мне сейчас все больше и больше кажется, что Ганс прав, и Иван Борисович не придет. Наверно, верить ему в принципе было наивно. Впрочем, меня извиняет то, что он был потрясающе убедителен в своих написанных на листочках схемах и планах.
Раз так… Ганс или Петров? Кто составит мне компанию в аду? Петров дальше, но проблем от него было больше. Можно сказать, именно с его появления у нас и начались неудачи, до этого все шло как по маслу. Но он ничего не портил сознательно, просто путался под ногами.
А вот Ганс Гросс…
Я решил.
Только надо в комнату, а то Дзержинский выстрелит мне в голову, как только что-нибудь заподозрит – решимости у него точно хватит. А мне бы хотелось, чтобы он стал следующим после Ганса, и не просто пристрелил меня и поехал арестовывать Ивана Борисовича.
Может, он все-таки появится?
Нет?
Осторожно отступаю, продолжая тянуть Ганса за собой. Тот молчаливый и вялый, то и дело теряет равновесие, заваливаясь на сторону, а штанина пропитывается кровью – кажется, дело серьезнее, чем я подумал.
Думаю, что какая разница – результат будет один – но в какой-то момент Ганс теряет сознание и падает. Рефлекторно пытаюсь подхватить, но бесчувственное тело сползает на пол…
Толчок в грудь, резкая боль – и выстрел. Звук почему-то дошел с опозданием, а еще я вижу Дзержинского, опускающего дымящийся пистолет, и…
Как же больно.
«Комнату заволакивает туманом, и нет больше ни Ганса, ни Железного Феликса, только недовольный начальник.
Тот, который Иван Борисович.
И он почему-то держит меня за руку. И еще, что это тут валяется на полу? Это что… я?..
– Ага, – говорю я. – Вот так вы соблюдаете договоренности, да? «Езжай к Гансу и жди меня», да? Вы на работе, значит, вы и не собирались меня вытаскивать?
– Так получилось, – отмахивается начальник. – Зато теперь ты знаешь, кем я работаю. Ну что, пойдем. Надеюсь, ты не рассчитываешь на рай после всех эти убийств?
Нет, ну прекрасно – этот тип еще и шутить изволит! Ну ничего, мне тоже есть, чем ответить. Пусть теперь он понервничает.
– Кстати, а вам известно, откуда я знаю, кто вы, Иван Борисович? Точнее, от кого?
Вот тут этот хмырь отпускает мою руку:
– Проклятый фриц! Ну что тебе стоило убить эту сволочь и не доводить до такого?! –какое-то время он привычно орет, но потом успокаивается и уточняет по делу. –
