Роберт Асприн - За короля и отечество
— Я рада слышать это. Медройт уже послал в Гэлуиддел весть о том, что ирландцы из Далриады теперь наши соотечественники.
Брадайг мак Арт поднял свой серебряный кубок:
— Раз так — выпьем за союз Ирландии и Британии, скрепленный кровью и дружбой. И за победу над нашими общими врагами, саксонскими псами!
И все торжественно выпили за это.
Затем Брадайг послал гонцов во все концы своей страны, призывая своих подданных — по старшему сыну от каждой семьи — на войну. Бренна следила за всеми этими приготовлениями с замиранием сердца. Остановить то, что она привела в движение одной только своей мыслью, было уже невозможно. И все же легкая, печальная улыбка коснулась ее губ. По крайней мере то, чего она добилась, можно было считать чудом дипломатии. Для начала неплохо.
Далекий звук сигнальных рогов прорезал серый рассвет над Бэдон-Хиллом. Стирлинг допил остаток пива и отодвинул кружку. Через пару минут он уже тянул меч из ножен, стоя в ряду гододдинских катафрактов; войско Кадориуса стояло на одном фланге, войско Мелваса — на другом.
— Первая линия — по местам! — крикнул он. Остальные британские короли, принцы и прочие военачальники отдавали распоряжения своим людям. Далеко внизу новый сигнал послал сотни людей с поднятыми наготове копьями и пиками вперед. Лучников среди них Стирлинг не увидел ни одного, зато дротиков хватало, так что ему пришлось пригнуться, когда первая туча этих легких снарядов с острыми наконечниками со свистом обрушилась на стены. Бритты заслонились от них стеной дубовых щитов. Острия дротиков забарабанили по ним — одни втыкались глубоко в дерево, другие отрикошетили и полетели над головами первой линии защитников в каменную стену.
По команде Анцелотиса, пробежавшей в обе стороны по линии оборонявшихся, туча тяжелых римских копий-пилумов устремилась вниз, на щиты саксов. Мягкие железные наконечники вонзились в дерево и согнулись под весом тяжелых деревянных рукоятей, перепутавшись друг с другом и сцепив этим переплетением вражеские щиты. Первый ряд нападавших опрокинулся. Люди с криком падали под ноги второго ряда. Еще одна волна пилумов обрушилась на саксов, замедлив их атаку, но не остановив ее. Они продолжали двигаться вперед, крича из-за щитов.
Саксы и бритты сошлись на краю внешней стены. Копья грохотали о щиты, бойцы выкрикивали ругательства, пытаясь угодить оружием в незащищенные места противника. Когда вторая волна нападавших саксов достигла стен крепости, сигнальщики бриттов протрубили команду отходить, и первая линия оборонявшихся бегом бросилась к четвертой стене. Саксы устремились вперед, вдогонку за ними, и тут стоявшие наготове у катапульт бритты разом перерубили топорами удерживавшие их канаты. Горшки с горячим растопленным жиром взмыли в воздух и, перелетев стены, обрушились на саксов, обрызгав по пути их передние ряды. Люди с криком бросали оружие и щиты, хватаясь за обожженные места. Бритты повернулись и с торжествующим воплем погнали саксов обратно за стены.
Те отошли, оставив между стенами множество тел, и укрылись за своими деревянными оградами. Со стены Стирлинг слышал крики их командиров, готовивших людей ко второй атаке. Он вгляделся вниз пристальнее и нахмурился.
— Передайте Кадориусу и Мелвасу: на этот раз они поставили на острие атаки бриттов — gewisse. Не хотят рисковать своими.
Оглянувшись назад, он увидел, что женщины уже занялись ранеными бриттами; впрочем, последних оказалось значительно меньше, чем он ожидал. Это подняло ему настроение, а Анцелотис и вовсе ликовал. А потом вновь протрубили сигнальщики саксов, и враг снова двинулся на приступ. Все опасения, которые Стирлинг питал насчет ситуации, в которой бритты вынуждены биться с бриттами, испарились при виде той ярости, с которой защитники крепости обрушились на нападающих. Не стоит недооценивать силу ненависти, когда она нацелена на предателя, буркнул Анцелотис, оглядываясь, чтобы посмотреть, как дела на флангах у Кадориуса и Мелваса.
Они встретили нападавших gewisse смертоносным дождем копий и дротиков. Мгновенно поредевшие ряды уэссекцев дрогнули и отпрянули назад. Когда атака захлебнулась окончательно и оставшиеся в живых gewisse покатились вниз по склону, Стирлинг снова поднялся на смотровую площадку и увидел, как злобно рычат друг на друга на своем помосте Эйлле и Седрик. Сгоревший минувшей ночью шатер заменили новым, заметно менее пышным.
Несколько следующих часов саксы зализывали раны и обдумывали новую тактику.
А бритты в Кэр-Бадоникусе терпеливо ждали.
Наконец наблюдатель на башне закричал, привлекая внимание Стирлинга:
— Они перебрасывают войска на север!
Стирлинг бросился к лестнице, чтобы самому увидеть, что задумали саксы. Они и правда перебрасывали силы, накапливая их в месте, где ряды защитников крепости были наиболее редкими, — у северо-восточной стены. Стирлинг свистнул в два пальца, привлекая внимание Кадориуса, поднял руку с растопыренными пальцами и ткнул в сторону резерва. Кадориус кивнул и рявкнул команду. Резервы бриттов — с полсотни человек из последних линий обороны Глестеннинга, Гододдина и Думнонии — бегом бросились на северо-восточный фланг, а расчеты катапульт развернули свои орудия в направлении новой атаки. Когда та началась, бритты были насколько возможно готовы к ней.
Когда передние ряды противников сшиблись, бойцы второй линии обороны осыпали противника с четвертой стены градом дротиков и копий. Отбиваясь от них, саксы подняли щиты высоко вверх, и этим воспользовались бойцы первой линии, разя их снизу. Саксы дрогнули, но тут в атаку пошла вторая волна осаждавших, и сигнальщики бриттов затрубили тревогу.
Резерв думнонианцев подался под напором противника. Волна ощетинившихся копьями саксов захлестнула наружную стену. Стирлинг кубарем скатился с лестницы, крича гододдинцам на центральном участке обороны, чтобы те ударили по саксам с фланга. Несколько долгих ужасных минут между четвертой и пятой стенами царила полная неразбериха. Защитники крепости отступили к третьей стене; саксы с торжествующими воплями, перепрыгивая через убитых, бросились за ними. Тут захлопали катапульты, и на щиты саксов посыпались подожженные перед запуском горшки с «греческим огнем». Те взвыли, когда их кожаные доспехи вспыхнули, воспламененные горящим жиром.
Гододдинские лучники дали залп в упор. Саксы дрогнули, и тут на них обрушились с флангов, заперев неприятеля между третьей и пятой стенами. Бритты разили саксов в уязвимые места, целясь мечами в ноги, руки, шеи, лишенные шлемов головы — все, до чего могли дотянуться длинные британские клинки. Саксы, которым нечего было противопоставить мечам, кроме заметно более коротких кинжалов, откатились в полнейшем беспорядке. У большинства из них и кинжалов-то не было. Лишившись копий и сгоревших щитов, саксы бежали вниз по склону. Или гибли от британских мечей. Множество их осталось лежать в покрасневшей от крови грязи.
Стирлинг рубил бегущих саксов плечом к плечу со своими гододдинскими воинами, ободряя их своим примером. Когда последний из спасшихся саксов укрылся за деревянными стенами у подножия холма, Стирлинг устало прислонился к стене крепости, задыхаясь и пытаясь вытереть грязное лицо такой же грязной рукой. Солдаты снимали оружие с убитых саксов, а тела выбрасывали за наружную стену. Раненые бритты ковыляли назад, к женщинам, руководство которыми приняла Ковианна Ним.
К Анцелотису, прихрамывая, подошел заляпанный грязью и кровью с ног до головы Кадориус.
— Благодарение Господу, — прохрипел король Думнонии. — Слава Богу, ты смог предупредить нас. Не будь этого, их атака застала бы меня врасплох.
— Твои бойцы выдержали удар, — возразил Стирлинг, вытирая меч о куртку убитого сакса. — Гододдинцы только дали вам минуту передышки, позволившую вам перестроиться. Зато как вы дрались потом! Подобной отваги в бою я еще не видел — честное слово!
Кадориус устало улыбнулся:
— Что ж, сойдемся на том, что мы все неплохо потрудились и что мы еще живы, чтобы радоваться этому.
— Ничего не имею против, — согласился Стирлинг, протягивая ему руку.
Кадориус стиснул ее своей лапищей.
— Пошли посмотрим, что у нас там с ранеными, покуда те ублюдки будут пытаться уговорить своих солдат на еще одну атаку.
Саксы дали им почти два часа передышки — в которой они, сказать по правде, очень даже нуждались. Следующий свой удар те нанесли с юго-западного направления. Бритты заняли места на стенах, но им оставалось поначалу только бессильно проклинать врага, когда саксонские пращники закидали деревянные постройки крепости горящими головнями. Пожар занялся в дюжине мест сразу, и справляться с ним могли только женщины и дети, потому что солдаты удерживали стены. Пользуясь смятением, саксы прорвали все четыре линии обороны и ворвались в крепость. Стирлинг оказался в гуще беспорядочной рукопашной схватки. Он рубил мечом направо и налево, пытаясь выстроить хоть какое-то подобие упорядоченной обороны.
