Павел Алексеев - Просто Богиня
Эмилиу с удовольствием посмотрел на покрасневшую Дарью, и мы прошли внутрь дома, смотреть, знакомиться и решать другие важные вопросы.
***
Просто так нам улететь не дали. Неожиданно вылет задержали, и нам почти два часа пришлось ждать, неизвестно чего. Сначала я возмутилась и наехала на работников аэропорта. Но те, мило и растерянно улыбались, но сказали, что вылет задержан по прямому указанию самого Президента. Ну, ладно, подождём.
И вот, с визгом покрышек, на поле к самолёту подлетели несколько правительственных автомобилей и небольшой грузовичок. Из одной из машин вышел Эмилиу и, подойдя ко мне, извинился за задержку рейса. Сказал, что не смог отпустить меня без подарка. На моё удивление, что вроде-как дом подарил, куда уж больше? Сказал, что дом — это дом, а подарок у него есть ещё и другой. После чего, приказал загрузить большой ящик к нам в самолёт. Что в ящике, отказался говорить. Вредина.
***
— Привет, дядь Лёнь! — влетела я в кабинет правителя самой могучей страны мира и залезла на диван, — Хочешь, анекдот?
— Вот так вот сразу, анекдот? — спросил Ильич, не спеша, отодвигая бумаги и снимая очки, — А он вкусный?
— Ну… На любителя. Короче, слушай. К командиру подходит боец нерусской национальности и говорит — 'Командир, к тебе жена пришла'. Командир поправляет — 'Не к Тебе, а к Вам'. Боец отвечает — 'Нет, командир. Она к тебе пришла, к нам она вчера приходила'.
Брежнев рассмеялся, так что слёзы из глаз выступили. Потом по телефону заказал традиционный чай со сладостями.
— Как съездила? Судя по новостям и докладам, удачно? Если не считать, того сумасшедшего с ножом.
— Ну, нормально да, — кивнула я, — А почему — сумасшедший? Реально сумасшедший или просто красивое слово?
— Хе-хе! А кто в нормальном уме на Богиню нападёт? — спросил Ильич, усмехаясь, — Нет, он действительно сумасшедший. Его из армии, поэтому и списали, крышу совсем сорвало. Вот и сейчас, он себе вбил в голову, что непременно должен тебя убить. Ну и пошёл… Дурень. Уже предъявили обвинение и посадили.
— А… Ну и тфу на него, — отмахнулась я, — Да, я к чему тебе анекдот рассказывала. Вот, держи бумаги.
— А причём тут анекдот и бумаги? — удивился Брежнев.
— Да, это я так, для начала разговора, — отмахнулась я.
Я достала из портфеля стопочку бумаг в папке и подала Брежневу в руки, тот на меня с интересом посмотрел, потом открыл и углубился в чтение. А я быстренько приготовила чай. По заведённой привычке, секретарь для 'своих' приносил чай и кипяток. Потому что Ильич не жаловал чай приготовленный другими. Предпочитал делать это сам, считая что, так как он его заваривает, не сможет никто приготовить. Кроме меня. Вот я и завариваю с некоторых пор. А почему бы и не поухаживать за мужчиной? И ему приятно и мне не сложно.
— Нда… — неопределённо сказал Брежнев, — И снова задам вопрос. Что с тобой делать?
— Простить? — жалобно спросила я.
— Повторяешься, — проворчал Ильич и расхохотался, — Ладно… Знаешь, что тут в бумагах?
— Конечно, — кивнула я, — Я же перевод делала, пока в самолёте летела. Ты-то в португальском не бум-бум. А переводчика искать… Некоторые вещи, даже переводчику лучше не знать.
— Это да, — согласился он, — Особенно такие. Я даже в перспективе прибыль не могу представить.
— А чего её представлять? Посылай специалистов, пусть посмотрят — где и чего и в добрый путь.
— Ну, не так быстро и не так просто, — покачал головой Ильич, — Но в перспективе, и их, и нас это выведет на такой мировой уровень, что… Дух захватывает от перспектив. Долевое участие в добыче всех полезных ископаемых в Бразилии… Это просто… Нет слов.
— Почему нет? — удивилась я, — Вон, Эмилиу удивляется, говорит — 'как у вас в России все маму уважают. При любом случае её вспоминают…'. Вот и ты сейчас, наверное, что-то такое подумал?
Брежнев снова расхохотался. Потом раскашлялся. Пришлось подойти и похлопать по спине, легонько. Потом помассировала ему плечевые мускулы и шею.
— Дядь Лёнь, плохо выглядишь, — откровенно сказала я, — Когда познакомились, был как огурчик, а сейчас как маринованный помидор. Вроде годы ещё нормальные, что с тобой?
— Огурчик? Зелёный и пупырчатый? — пошутил Ильич, — Не знаю, эскулапы хреновы говорят, это у меня от курева. Всё борются с этим. То сигареты мне укорачивают, то портсигар хитрый изобретают — чтобы открыть не мог, только в определённое время, а не когда захочется. Достали уже.
— Хм… — ответила я неопределённо, сканируя его ауру, всю в чёрных пятнах и разрывах, — Знаешь, дядя Лёня… А пошли этих эскулапов куда подальше. Поверь, твои проблемы не в куреве. Нет, привычка дурацкая, но твоё состояние — не её последствие. Спишь, наверное, плохо?
— Отвратительно, — согласился он, — Лекарства пью, только потом нормально засыпаю. Но на другой день, голова как дурная и память отшибает. А Чазов говорит — 'пей, это тебе поможет'. Уже сколько их пью, только хуже становится.
Слушая Ильича, я только головой покачала. Вот же я слепая, почему раньше не замечала состояния Ильича? Ведь видела же, что ему всё хуже и хуже, стареет буквально на глазах. И дело не в возрасте. Надо принимать решение…
— Знаешь, дядя Лёня, ты мне доверяешь?
— Тебе? — переспросил он, — Тебе доверяю.
— Тогда, с сегодняшнего дня, я переселяюсь к тебе. И не спорь! Ты мне как родной и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я ведь, не только калечить умею. И полечить могу. Не лекарствами, но не менее эффективно в некоторых случаях. А возможно и лучше. Но ты с сегодняшнего дня, больше никаких лекарств не принимаешь, договорились? Во всяком случае, спать ты у меня будешь как младенчик и без всяких лекарств.
— Ну… — не в силах противостоять моему напору, ответил он, — А ты что и в медицине понимаешь?
— Я, конечно, не профессор титулованный, но соображаю.
— Уговорила. Не думаю, что будет хуже. Да и привык я к тебе прислушиваться, плохого не посоветуешь.
Так я стала Кремлёвской 'небожительницей'.
***
Ветер бил в лицо и трепал распущенные волосы. Только теперь я поняла, зачем мне действительно нужна кожаная одежда — подаренная Асланом. Нет, в бою она очень удобна, но её истинное предназначение совсем в другом.
Мощно ревел мотор мощного двигателя Harley-Davidson Electra Glide, легко выдавая две сотни километров в час, неся меня по загородной трассе. Водители попутных автомобилей с огромным удивлением провожали меня взглядами, когда я обгоняла их как стоячих. А в моей душе звучала песня:
Этот парень был из тех, кто просто любит жить
Любит праздники и громкий смех, пыль дорог и ветра свист
Он был везде и всегда своим
Влюблял в себя целый свет
И гнал свой байк, а не лимузин
Таких друзей больше нет
И в гостиной при свечах он танцевал, как бог
Но зато менялся на глазах, только вспомнит шум дорог
Все, что имел, тут же тратил
И за порог, сделав шаг
Мой друг давал команду братьям
Вверх поднимая кулак
Ты — летящий вдаль, вдаль ангел
Ты — летящий вдаль, вдаль ангел
Ты один только друг, друг на все времена
Не много таких среди нас
Ты — летящий вдаль беспечный ангел
/фрагмент песни Ария — Беспечный Ангел/
http://www.youtube.com/watch?v=PfakLoNEmn0
Такой вот подарок был для меня в том загадочном ящике, который притащил Эмилиу, задержав мой самолёт. Когда я его распаковала, то подумала — зачем мне он? А потом поняла, он часть той музыки, которую я буду дарить людям. Нет, не правильно. Этот мотоцикл будет рождением целой культуры. И в музыке и в образе жизни. Я постараюсь…
Глава 40
Отгуляли наступивший Новый тысяча девятьсот семидесятый год. Прошёл он весело, с большим душевным подъёмом. Экономика государства крепла, увеличивалось благосостояние граждан, увеличился поток импорта из дружественных СССР стран, на всевозможных производствах проводилась постепенная замена устаревающего оборудования. Во всех отраслях народного хозяйства внедрялся такой метод рационализаторства — как Конкурс.
Любой гражданин мог обратиться в специальное Бюро при заводе или фабрике и предложить своё изобретение или способ модернизации, которые послужат повышению производительности труда. А комиссия это Бюро, обязано подобное предложение изучить и вынести решение. Такой подход к инициативе граждан был очень эффективен. Поэтому, на любом производстве всегда что-то изменялось и улучшалось. Естественно, все положительно принятые решения, не оставались без внимания. Изобретения обязательно регистрировались, автор получал соответствующий патент. Граждане поощрялись, награждались и часто, если подобное новшество сулило большие прибыли или внедрялось на разных производствах, награда была астрономической.
