Бесноватый цесаревич - Александр Яманов
– Спасибо, Герман Карлович. Я совсем запутался.
– Ничего страшного, все приходит с опытом. И опять не сочтите за дерзость, выселяйте всю эту ученую братию из дворца как можно быстрее. Видя ваше увлечение всеми этими новинками, сядут вам на шею и завтра устроят плавильный цех прямо в бальном зале. У нас и так был не дворец, а наполовину больница. Так сейчас еще наполовину завод. Я договорился об аренде пустующего дома, как раз в нужной нам стороне. Пусть перевозят туда свое оборудование, пока не начали работать. Как построим новые помещения, так и переедут окончательно. А вы по пути к усадьбе можете посещать наших изобретателей.
Я был полностью согласен с Шульцем. Странно, что я, человек из другого времени и с немалым опытом, пусть и не занимавшийся производством, наделал ошибок, как юнец. С другой стороны, в этом есть позитив: многие дворяне посматривают на меня с подозрением, а тут такой конфуз. Отрезвляет.
– Тогда перекладываю все эти вопросы на вас и будущего управляющего. Но вы хотели обсудить еще что-то?
Дело оказалось финансовым и заняло у нас несколько часов. Все было не так плохо, но и поводов для радости пока нет. В общей сложности мои проекты, организация праздников, расходы на подарки, новую одежду, обувь, жалованье моего окружения съели более ста тысяч рублей. Всего на момент найма Шульца у меня было около двухсот тысяч. Все доходы от канцелярской продукции, игрушек и прочих коньков принесли не более двадцати тысяч. Очень помог Павел, который выплатил мне и Юле по сто тысяч после коронации. Деньги не пахнут, потому взял, ни минуты не сомневаясь. Есть еще ежемесячные выплаты, что-то около десяти тысяч, и казна оплачивает содержание Мраморного дворца. Расходы на Путевой дворец оплачиваю я, и это составляет сумму, сопоставимую с ежемесячными выплатами. Школу в Мраморном Юля, как оказалось, содержит из своих денег. Екатерина выплатила ей двести тысяч перед нашей свадьбой. Павел тоже не забыл о моей супруге, выплатив ей пятьдесят тысяч. Юля оказалась по-немецки бережливой и скромной в быту. На всякую мишуру деньги не тратит, пышные выезды не содержит и приемы не дает. Чудо, а не жена.
Шульц долго гремел счетами, мы примерно прикинули стоимость строительства экспериментального завода, организацию экспедиции на Урал и вложений в сельское хозяйство. Пока денег хватало, но нужно было придумывать, где их взять для новых проектов. Казначей начал разговоры на предмет получения прибыли от деятельности фонда, но я их сразу пресек. Заработки фонда идут только на содержание обездоленных и убогих. В общем, состоялась у нас очень полезная беседа. Самое главное, я постоянно забываю, кто я такой. Не бегают сыновья императора решать мелкие организационные вопросы, и крупные тоже. Они приказывают, а подчиненные исполняют. Благо Шульц понял, что меня начало заносить, и направил все в нужное русло. Фонтанировать идеями мне никто не запрещает, вот только, погружаясь в производственные вопросы так глубоко, я выгляжу нелепо. Петр I, правда, тоже любил на станке поработать и чуть ли сам не плотничал, но он-то Великий.
Во дворце опять началось броуновское движение. Кто бы знал, как мне это надоело. Изобретатели начали паковать вещи и переезжать в арендованный дом. Параллельно готовился к отъезду Блок. В принципе, мы все с ним давно обсудили, как и договаривались, с нами остается Вольф, связь будем поддерживать постоянно. Юля, Александр, Лиза и Астафьев писали мне минимум раз в неделю, как, собственно, и я им. В качестве гонца я использовал одного из помощников Астафьева, который сопровождал готовую продукцию в столицу.
Спутники Харламова с Сусловым точно не ожидали вместо жилища особы императорской фамилии увидеть какой-то филиал базара с табором. Повозки с санями приезжали и отъезжали, внутри бегали слуги и стоял шум. Я с утра наконец-то поехал в усадьбу: терпеть этот бардак не было никакого желания. По словам Некрасова, встретившего меня вечером при входе, гостей было трое, некие Болотов[74], Полторацкий[75]и Ливанов[76]. Из этой троицы знакома мне была только фамилия Ливанов, но не уверен, что это был предок актеров из моего времени. Они вначале отказывались побыть моими гостями и вообще вели себя очень скованно, но постепенно успокоились. Быстро нашли общий язык с Кулибиным, которого неплохо знали.
За ужином обсуждали общие темы, ничего конкретно не касаясь. Я приглядывался к гостям, заодно переваривал информацию о них, которую мне выдал Харламов. Андрей Тимофеевич Болотов – помещик из Серпуховского уезда, Дмитрий Маркович Полторацкий – помещик из Калужской губернии и Михаил Егорович Ливанов, профессор и тоже агроном, ныне проживающий в Николаеве. Все едут в столицу по разным делам. Харламов заехал к Болотову для консультации по подсолнечнику, там встретился с Полторацким и Ливановым, которые приехали к хозяину, чтобы вместе выдвинуться в столицу. Поручик уговорил всех троих посетить меня в Новгороде, все равно по пути.
После ужина мы переместились в гостиную. Так как я планировал обсуждать сельское хозяйство, то особых секретов не было, и собрались практически все обитатели дворца.
Пожилой мужчина с мясистым лицом, с коренастой фигурой, явно физически крепкий, в парике, одетый в сюртук старинного покроя, был ни много ни мало светилом русской агрономии. По сути, он и являлся основателем русской агрономии как науки. Интересы Болотова простирались на ботанику, лесоводство, философию, еще он слыл неплохим писателем. Я в своем времени слышал только о Мичурине, Вавилове и Тимирязеве и ни слова о своем сегодняшнем госте. Странно. Судя по его словам, он регулярно печатался в «Экономическом магазине», издаваемом нынешним главредом «Вестей» Новиковым. А еще он управляющий личного имения Екатерины в Богородицке[77]. Собственно, по вопросам этого имения он и направляется в столицу. Императрица умерла, усадьба требовала определенных средств на содержание, и непонятно, кто теперь ее хозяин. Я сразу понял, что унаследовать такой интересный дворцовый комплекс может только один человек. Здесь необходим просвещенный, прогрессивный и неравнодушный к сельскому хозяйству человек. И зовут его Константин.
Второй гость был
