Ральф Питерс - Война 2020 года
– Орск, – сказал Нобуру.
– Господин генерал, – резко прозвучал голос полковника Ногучи в наушниках. – Я могу поднять свои самолеты в воздух через четверть часа и осуществить планирование задачи во время полета.
– Прекрасно, – сказал Нобуру. – Разведывательное подразделение передаст вам диапазон частот, на которых работают американцы. Вам придется внимательно следить за их передачами. Мы все еще не можем обнаружить их с помощью радаров или каких-нибудь других средств. Американские системы постановки помех гораздо лучше, чем мы предполагали. Вам, возможно, будет трудно обнаружить их точное местоположение до тех пор, пока они не приземлятся.
– Это не имеет значения, – сказал Ногучи, – «Скрэмблеры» – это боевые машины, которые работают по площадям. Если американцы будут находиться в радиусе двухсот километров от Орска, мы их уничтожим.
Нобуру вдруг стало интересно, каково сейчас население Орска. «Нет, лучше не знать», – решил он.
– Ногучи, – спросил он из простого любопытства, – как вы себя чувствуете?
Полковник был потрясен этим вопросом, смысл которого он не понял.
– У меня прекрасное настроение, и я в хорошей форме, – ответил он, подумав немного. – Вам не о чем беспокоиться.
– Рад за вас, – ответил Нобуру.
Подполковник Рено понял, что теперь все будет отлично. Он перехватил радиограмму Тейлора по командной линии связи и слышал, что Тейлор передал руководство полком Хейфецу, чтобы самому отправиться в погоню за личной славой. Рено понимал, что бы он теперь ни делал, Тейлор уже не сможет ему угрожать.
Старый подонок не такой уж ловкач. Любой подчиненный, обладающий хоть каплей здравого смысла, мог сейчас без труда представить действия Тейлора в неблагоприятном свете.
Если немного постараться, можно было даже обвинить Тейлора в попытке покинуть свой пост.
– Пони, я Драгун-шесть, – сказал Рено в микрофон.
– Пони. Прием.
– Пони, ты уладил эту чертову проблему? – С командного пункта на М-100 Тейлор установил ограничения на дальность целей, поражаемых системами оружия полка. Он заявил, что хочет сохранить боеспособность полка, когда не осталось ни одного работающего калибратора.
Но Рено трудно было провести. Полк добился невероятного успеха – они лишили противника способности вести боевые действия с применением новейшего оружия. Рено подозревал, что вполне возможно, другого боя не будет. В крайнем случае, все зайдет в тупик, так как обе стороны исчерпают все свои материальные ресурсы и будут не в состоянии вести дальнейшие боевые действия. С точки зрения Рено, вероятнее всего, вмешаются политики и в результате переговоров придут к какому-нибудь соглашению. А это означало, что сегодня был единственный день, когда можно было показать, на что ты способен.
– Я Пони. Проблема решена. Мы готовы возобновить контакт с противником. Прием.
– Отличная работа. Теперь давай улучшим наши показатели.
Требовались некоторые усилия для того, чтобы вручную скорректировать ограничения, введенные Тейлором в главный компьютер, расположенный на его командном М-100. Но сейчас орудия Рено были освобождены от этих ограничений и имели возможность поражать даже более широкий диапазон целей, чем в начале боя. Рено не видел ничего плохого в том, чтобы использовать еще несколько снарядов на то, чтобы уничтожить случайно появившийся грузовик или машину. Самое важное сейчас было увеличить количество целей, пораженных Третьей эскадрильей. А так как другие две эскадрильи действовали в условиях ограничений, то Рено считал, что в результате у его эскадрильи будет самое большое число пораженных целей.
Хороший офицер должен проявлять инициативу.
– Так нам удастся это сделать? – спросил Тейлор.
Даже из-под шлема было видно напряженное выражение лица Кребса.
– Это будет трудно, – сказал уорент-офицер. – Чертовски трудно. Эти сукины дети увеличили скорость. Они чего-то боятся.
Тейлор озабоченно взглянул на него. Затем сказал по внутреннему телефону:
– Мерри, у тебя есть какие-нибудь указания на то, что эти бандиты нас засекли?
– Нет, сэр.
– Похоже, что они чего-то боятся. Они быстро двигаются на юг.
– Возможно, они просто нервничают, – сказал Мередит. – Они увеличили скорость, но практически не изменили курс. Они летят по прямой.
– Вас понял. Паркер, какой будет угол перехвата?
– Я знаю, что Кребс хочет атаковать сзади, – сказал капитан, – но, по-моему, нам не удастся получить угол атаки меньше девяти часов. Может, даже чуть больше вперед. Если мы попытаемся слишком усложнить задачу, то можем пройти мимо них. Они летят слишком быстро.
Тейлор взглянул на Кребса, который твердо держал руку на рычаге управления и был готов в случае необходимости скорректировать компьютер вручную.
– Что ты думаешь об этом, Утенок?
Кребс пожал плечами:
– Можно попробовать.
– Мерри, – опять вызвал Тейлор по внутреннему телефону. – Параметры цели зафиксированы?
– Да. Девять «Мицубиси-4000». Изменения программы зафиксированы.
– Что у тебя, Утенок?
– Огневые системы в норме.
– Хорошо, – сказал Тейлор. – Давай временно отвлечемся от всего остального. Направь все средства обнаружения на этих гадов.
– Понял.
– Дистанция до цели?
– Двести миль. Мы сближаемся.
– Полковник, – сказал Кребс Тейлору, – я не могу обещать вам, что все это сработает. Но гарантирую, что мы все сделаем быстро. У нас только один шанс.
– Вас понял. Паркер, проверь сопровождающие нас птички. Убедись, что их компьютеры работают в одном режиме с нами.
– Вас понял.
– Всего один шанс, – повторил старый уорент-офицер.
Зидербергу очень хотелось вернуться обратно на землю. Он не имел связи с вышестоящим штабом уже несколько часов, а уровень электронных помех в атмосфере был небывалый.
Такого он ни разу не видел за все время своей службы. Что-то было не так. Даже бортовые системы начали отказывать, как будто началась электромагнитная осада стен самолета. Он уже даже не мог связаться с другими самолетами, летящими с ним в одном боевом порядке, а сложные навигационные средства, необходимые для выполнения противозенитного маневра, работали беспорядочно. Звено летело на большей высоте, чем хотелось бы Зидербергу, и им приходилось поддерживать только визуальный контакт друг с другом. Они летели на юг на предельной скорости, которую позволял имеющейся запас топлива.
Они уничтожили объект. Задание было выполнено. Сбрасываемые вне зоны действия средств ПВО управляемые бомбы сработали как всегда точно, а то, что они не уничтожили, было сожжено снарядами объемного взрыва. Зидерберг надеялся, что все это было не зря. Единственный вражеский объект, который он видел, был тот одиноко стоящий американский транспорт. Возможно, там были и другие машины, спрятанные в сложном лабиринте заводов и складов. Он не сомневался, что японцы знают, что они делают. Но во время проведения инструктажа никто не говорил, что они могут столкнуться с таким сильным электронным противодействием. Вокруг происходило что-то странное.
Зидерберг чувствовал, как струйки холодного пота стекали по спине, его бил озноб. Этот полет действовал ему на нервы. Невероятно.
«Вот так, наверное, летали в старые времена», – подумал он. До того как появились компьютеры.
– Доложите обстановку в воздухе, – приказал Зидерберг по внутреннему телефону, хотя был почти уверен, что внутренняя связь тоже не работает.
– Все чисто, – ответил приглушенный аппаратурой голос. – Очень сильные помехи, но небо совершенно чистое.
Он дал себе слово, что, как только возвратится домой в Южную Африку, возьмет Марике и детей и поедет в отпуск на побережье, будет лежать на солнце и смеяться над всем этим.
– Осталось сорок миль до контакта с противником, – прозвучал в наушниках голос Мередита.
– Вас понял.
– Они идут слишком быстро. Мы вынуждены открыть огонь с максимальной дистанции.
– Хорошо, – сказал Тейлор. – Системы оружия полностью в автоматический режим.
– Осталось тридцать пять миль.
– Плохой угол, – крикнул Паркер.
– Черт их дери, – сказал Кребс. – Рискнем, а вдруг получится.
Глаза Тейлора были устремлены на экран.
– Вот они, – сказал он.
– Держитесь! – закричал Кребс.
Вертолет М-100 резко пошел носом вверх, как бешено мчащаяся лошадка на каруселях. Это начала стрелять главная пушка.
– О Господи!
Казалось, что М-100, двигаясь вперед и стараясь поразить удаляющиеся истребители, ударился об одну воздушную стену, затем о другую. Тейлору никогда раньше не приходилось испытывать ничего подобного.
– Держитесь!
Тейлор старался следить за экраном, но М-100 слишком сильно бросало. Из-за сумасшедших акробатических этюдов, выделываемых вертолетом, Тейлора, хотя он и был привязан ремнями безопасности, бросало из стороны в сторону, как невесомую куклу. Ему казалось, что вертолет не выдержит этого. Он не был рассчитан на ведение воздушного боя с самолетами.
