Атомный пирог - Марципана Конфитюр
— Вот, — сказал мой спутник, отдавая мне билет. — Только рейс ещё нескоро, надо будет подождать часов двенадцать… Но ты не горюй. Ты найдёшь, чем заняться, ведь правда? Маме вот, к примеру, позвони. Я своей всегда звонил с гастролей, отовсюду, пока связь с Нибиру нам не отключили.
Я вздохнула:
— Не смогу. Она в больнице.
— Ах, да! Точно! Джо рассказывал! В рептилоидской псевдо-больнице для нервных женщин, я правильно понимаю? Кровь дамочек, которые истерят по любому поводу, гадонцы особенно любят. Говорят, их гормон страха самый энергоёмкий…
И вот тут-то, посреди аэропорта, под взглядами десятков любопытных и незаслуженно поцелованных, в кольце роботов, в последнюю минуту рядом с тем, без кого мир уже не будет иметь смысла, до меня, вроде дошло… Допёрло! Озарило, блин!
— Так вся эта история про инопланетян… Она, что, по-правде?
— Ну да.
— И чужие берут нашу кровь?!
— Ещё как.
— А вы, выходит, принц с другой планеты?!
— Ну так разве не заметно?
На последних словах, толпа, внимательно слушавшая наш разговор, восторженно завизжала, зааплодировала. Элвис одарил всех артистической улыбкой. А потом сказал мне, уже тише:
— Забери мать из больницы. Они выпьют всё до капли.
— Но мне не попасть туда!
Элвис вынул чековую книжку и выписал чек на сто долларов на предъявителя.
— С моей подписью эта бумажка стоит намного дороже сотни, сама знаешь, — сказал он мне, отдавая этот чек. — Уверен, что найдётся медсестра, которая не устоит перед ней, и проведёт тебя внутрь.
Я спрятала документ. Взятка для медсестры, поцелуй для кассирши, автограф на заднице для случайно подвернувшейся девчонки… А для меня?..
— Спасибо большое! Я вас никогда не забуду…
— И я тебя… эээ… как там тебя звать-то… в общем, детка.
— Ава Симмонс.
— Точно. Ну, благослови тебя Бог, Ава Симмонс!
— Знаете, мне бы очень хотелось получить от вас что-нибудь на прощание…
— Ладно. Вот тебе тогда полезный совет. Будь хорошей девочкой, терпи до свадьбы, ходи в церковь каждое воскресенье и не жуй резинку.
— Почему?
— Девушки, жующие резинку, отвратительны. Надеюсь, никто из тех брюнеток у бассейна не жуёт её… Ну, ладно. До свидания! Меня ждут. Пора идти… Эй, народ! Друзья! Посторонитесь!
Кольцо роботов с Элвисом в центре ушло. Я осталась. Меня поглотила толпа, которая, впрочем, мгновенно рассеялась. Кассовый зал опустел через минуту после того, как Элвис его покинул.
В окне зарыдала кассирша.
Я тоже заплакала.
Через десять минут мы увидели, как за окном кадиллак поднимается в воздух.
78. Я дома
Я проплакала все двенадцать часов, остававшиеся до рейса, а потом ещё всё время, что летела. В итоге из самолёта вышла с такой распухшей физиономией, что ко мне сразу же прицепилась какая-то девушка в костюме медсестры, которая принялась меня уговаривать сдать кровь, так как я выгляжу больной. Стоило мне избавиться от этой, как привязалась другая с точно таким же предложением.
— Сегодня акция, страховка не нужна, все анализы бесплатно! — кричала она, догоняя меня, пока я не сбежала, обозавав её рептилией.
В атомобусе, которым я добиралась родного пригорода, тоже без конца крутили рекламу каких-то анализов, как будто бы позволяющих обзавестись стопроцентным документальным подтверждением того, что в вашей крови нету ни единой чёрной капли. Для негров предлагалось то же самое: при обнаружении хотя бы сотой доли белой крови им якобы мог был выдан документ, позволяющий претендовать на места в белых школах и на скамейки в белых кинотеатрах.
Когда я добралась до родных мест, мне показалось, что я не была там сотню лет. Даже не знаю, в чём было дело: во мне ли, которая как будто повзрослела лет на десять за два месяца, или в самом пригороде, который не сильно, но всё-таки изменился, покрывшись незнакомыми мне ранее рекламами гематологических клиник и предостережениями о коммунистической угрозе. «Ударь красной по красным!» — призывал один плакат, предлагавший создать резерв крови для армии. В обрамлении трехцветных праздничных лент и розеток всё это выглядело как-то особенно устрашающе.
Дома меня, как выяснилось, никто не ждал. Джон и папа то ли были на работе, то ли к празднику готовились, не знаю. В общем, мне не открыли. Побродив немного вокруг дома, прикинув, что через окно мне не влезть и как-то даже не особенно расстроившись из-за этого, я отправилась куда глаза глядят. Глядели они в сторону ближайшего торгового центра — того самого, на третьем этаже которого находился кабинет лоботомии.
Оказалось, что теперь этом кабинете оказывали ещё и услуги анализов крови на сахар и на всё на свете: соответствующую рекламу я увидела на боку торгового центра. На четвертом этаже теперь был боулинг: ну, хоть что-то не про кровь, и то неплохо…
Пригород наш маленький, и приближаясь к центру, я уже гадала, кого из знакомых в нём повстречаю. Гадать пришлось недолго: возле входа я узнала древнюю бензиновую машину Сэма. Самого его тоже искать не понадобилось: вскоре вышел из центра с каким-то пакетом в руке и молочным коктейлем в другой.
— Ава?
— Сэм!
— Привет!
— Привет!
— Ты вроде как пропала? Я боялся, что больше тебя не увижу.
— Взаимно. Последний раз, когда речь заходила о тебе, твой работодатель сообщил, что ты не вышел на смену и трубку не берёшь.
— Мне пришлось залечь на дно на время, — сказал Сэм, пожав плечами. — Видишь ли, рептилоиды выследили меня через свои спутники и попытались заставить…
— Сдать кровь?
— Нет, купить их попкорн. Они дошли до того, что стали транслировать мне свою дурацкую рекламу прямо в мозг. Видно, очень разозлились, что 25-й кадр на меня не действует!
— Прямо в мозг? Это как?
— А во сне. Тебе когда-нибудь снилась реклама попкорна?
— Нет, ни разу.
— Точно помнишь?
— Сэм, никто точно не помнит свои сны!
— Вот, то-то и оно! Ты не помнишь их — а они есть! Сама спишь — а реклама идёт! В общем, эти черти задались целью во что бы то ни стало заставить меня покупать их отраву. Просыпаюсь я, а голова так и гудит: «Кто не купит кукурузы — друг Советского Союза!».
— А, я знаю этот слоган. Его часто крутили по радио одно время.
То по радио! А то ко мне прям в голову залезли! В общем, я решил резко сменить место дислокации, чтобы
