Олег Измеров - Задание Империи
— Так что будем делать? Оно уже взлетает.
— Сказать, чтоб задержали рейс… хотя тогда мы рискуем угодить в штормовую погоду при подлете к Уэлену, а это ничем не лучше бомбы. Постойте: сейчас самолетом пользуется немного людей и практически на каждого есть досье в жандармерии. До Сыктывкара я свяжусь по рации и запрошу данные на всех. Во всяком случае, в списке пассажиров подозрительных лиц не значилось. Работники дипмиссий, торговые представители, один известный радиообозреватель, потом американский миллионер Мэйсон-младший с семьей…
— Миллионер?
— Ну, он вне подозрений. Как и наши соседи — это дипкурьеры и они тоже вооружены. Если есть шпионы, то это, возможно, О'Гилви, сотрудник посольства США, и он защищен иммунитетом, и журналист Терразини из "Нью-Йорк Таймс" с личной секретаршей, которые, по нашим данным, посланы УСС подстраховать вас. Ну и, конечно, следить за вами. В свою очередь, обслуга — агенты жандармерии. Да, еще несомненно, вне подозрений знаменитые фельетонисты Ильф и Петров. Их авантюрные сатирические романы очень популярны и они едут писать продолжение.
— Они тоже работают на жандармерию?
— Неужели они были агентами в вашей реальности?
— Не слышал. Просто компания подбирается интересная.
Где-то за стенкой уже зарокотали двигатели и пол начал мелко вибрировать. Виктор подумал, что путешествие может оказаться не столь комфортным. Из динамика полилась знакомая музыка "Авиамарша", только без слов.
"Еще один суперхит на все времена".
Динозавра мелко затрясло при разбеге по взлетному полю, затем тряска прекратилась, и через минуту Виктор почувствовал себя как в лифте, который суетливо решает, ехать ему вверх или вниз. Виктор схватился за леденцы. По счастью, вскоре они вышли за реденький слой облаков, в окне наверху засияло ослепительно чистое голубое небо и машина словно застыла в воздухе, гудя и мелко дрожа всеми поверхностями от работающих моторов. Поднимались они медленно, так что на уши особо не давило.
В дверь постучали. Охранники переглянулись.
— Здравствуйте, господа! — в распахнувшемся дверном проеме появилась сияющая Лена, правое плечо которой оттягивал небольшой чемоданчик. — Неожиданно оказалось свободное место. Моя койка в том крыле, машинку и бумаги я оставлю у вас — не надеюсь на соседей.
Она захлопнула дверь, вытащила из портмоне сложенную бумажку и протянула Быгову.
— С начальством все согласовано. Буду за время полета проводить опрос по профилю нашего подразделения, возвращаюсь с вами.
Быгов развернул бумажку на столике здоровой рукой, тщательно просмотрел, свернул и протянул Лене.
— Все правильно. С соседями будьте внимательны и осторожны. Постарайтесь, чтобы они не увидели вашего оружия. Если они будут предлагать еду или напитки, откажитесь под каким-нибудь предлогом. Все записи не выносите из этой каюты, на территории США не отходите от нас. В полете старайтесь быть у нас или на виду, перед тем, как лечь спать — осмотрите койку.
— Спасибо. Меня уже инструктировали. И предупредили, что меня в самолете могут придушить во сне, сделать укол яда, выбросить через аварийный люк…
— … Пустить газ через замочную скважину. Очень хорошо. Так что располагайтесь и можете приступать к работе.
8. Воздушная тюрьма.
— Вставайте! Скорее!
Один из охранников тряс Виктора за плечо.
— Что, уже завтрак? Я столько проспал?
— Здесь полярный день. Скорее, держите одежду.
— Что-то случилось?
— Сейчас все увидите.
Моторы нудно гудели — "ррры, ррры, ррры…", этот гул и дрожание всех предметов, стен, потолка, койки, преследовал Виктора, казалось даже во сне.
Через окно лился то ли утренний, то ли вечерний свет. Хотелось спать. Коридор показался каким-то туннелем в холодильнике.
— Ээ…аыах. Куда идти-то?
— Сюда — и охранник ткнул рукой в направлении небольшой дверцы с красной надписью "Вход воспрещен" сразу за буфетом. Дверца приоткрылась, из нее высунулся Быгов.
— Давайте, давайте…
Виктор протиснулся вслед за ним вперед и обмер.
Это была кабина пилотов, узкая, с четырьмя креслами по два один за другим и проходом между ними. В креслах сидели люди, откинув головы на подлокотники и закрыв глаза. Перед передними креслами свободно замерли два черных штурвала.
— Они чего… спят, что ли?
— Да. Обе смены. И штурман внизу. Похоже, что экипаж усыпили, кроме стюардесс. Их опрос ничего не дал. Они носили какао, но, похоже, не в нем дело.
— Их могли отравить еще на земле.
— Замедленного действия?
— Да. У нас было в одном фильме… "713-й просит посадку".
— А о нем вы не вспомнили?
— Ну, такой способ, кроме фильма, не применялся… обычно бомба или оружие проносили…
— Фильм чем кончился?
— Ну, чем кончился… — Виктора удивило, что Быгов в такой ситуации спрашивает о кино, но тут Быгов схватил его одной рукой за плечо.
— Да очнитесь же вы, наконец! Чем кончился фильм??? Что со всеми было там???
"Тьфу, черт, какой же я тупой…"
— Спаслись они.
— Как спаслись? Вспомните!
— Пассажир посадил самолет. Пилот ему подсказывал и с земли по радио.
— Пилот проснулся?
— Он шевелиться не мог, только говорить.
— Как его разбудили?!
— Подождите, дайте вспомнить… давно смотрел… кололи ему что-то, кофеин, вроде.
— Сейчас. Лена! — он обернулся назад, — кофеин ищите! И вообще любое возбуждающее!
— А с землей уже связались?
— Пробовали. Никто не отвечает. Видимо, экипаж заснул раньше, чем успели уточнить курс, и нас отнесло. Радиомаяк не принимает, по магнитному компасу в этих широтах можно определить день рожденья бабушки штурмана. Остается гирокомпас, но на него, я слышал, действует вибрация.
— Не пробовали по радиокомпасу просто на станцию какого-то города настроиться? Как в "Воздушном извозчике"?
— Пытались. В наушниках только трещит и воет. Магнитная буря, что ли.
— А где мы примерно находимся?
— Внизу видны горы. Возможно, Верхоянский хребет. Мы идем над ними на высоте порядка пяти тысяч. Если верить штурманской карте, то сейчас внизу должна быть тундра.
— И сколько горючего осталось?
— Примерно на час. Ну, километров сто пятьдесят — двести протянем, знать бы только, куда тянуть и что потом.
— Это возмутительно! — раздался голос сзади. — Я буду подать на вас жалобу в государственный департамент! Это есть произвол, нарушение гарантированных вашей страной прав!
— Да, конечно, мистер Терразини. Вы имеете право обжаловать наши действия и подать в суд. Но прошу вас сначала посмотреть на это. Сюда, пожалуйста.
— Oh, shit! — воскликнул Терразини, заглянув в кабину. В этот момент он мало походил на итальянца. — Надеюсь, это не есть инсценировка?
— Я бы на вашем месте надеялся на обратное, — сухо заметил Быгов. — Уверяю вас, мистер Ропски, он же Терразини, что персонально вы нас не интересуете. Нас интересуют курсы пилотов-любителей, упомянутые в вашем досье. Виктор Сергеевич, Степан Иванович, освободите место для пилота, только постарайтесь не задеть штурвал. А вы, — продолжил он, обращаясь к Терразини, — повторяю, имеете право обжаловать наши действия и подать в суд за моральный ущерб и вторжение в частную жизнь. На оставшихся в живых, разумеется.
— Да, я понимаю, — пробормотал Терразини, когда Виктор вместе с одним из охранников протаскивали мимо него пилота, — нет вариантов. Я буду повернуть самолет на север, и вести до тундра или пляж, берег моря. Теперь лето, тундра есть как это, вода есть, земля как губка с водой, с таким шасси мы будем перевернуться. Вода, море тоже. Но нет вариантов. Если не затрудняет, пусть стюардесс делает для меня коктейль какой-нибудь. Также есть последнее желание хорошо бы блондинка, но здесь не есть подходящее место, поэтому мой выбор коктейль.
— Если Вас не оставило чувство юмора, это вселяет надежду.
— Мистер Быгофф, это вы дать мне надежда попасть на первый полоса каждой газет всего мира. Позовите сюда мисс Кларк, она есть крепкий девушка, не будет иметь никакой обморок. Я буду здесь диктовать репортаж. Надеюсь, он не будет уничтожен через огонь после лэндинг.
"Шутник, однако…"
— Кофеина нет, — потянула Виктора за рукав Лена, — есть куча бинтов и морфия.
— Морфия? Они тут что, нарики?
— Это же обезболивающее!
— Потрясающе. А кокаина тут нет?
— Однопроцентные кокаиновые капли с адреналином и с трехпроцентным эфедрина? Это у меня сосед по каюте закапывает в нос от гайморита. Может, пойдет как возбуждающее? В бессознательном состоянии ему промывать желудок бесполезно, — и она кивнула на усаженного в кресло пассажирского салона пилота.
По коридору стучали туфли стюардессы. У стюардесс тут туфли тоже на низких каблуках.
