Алексей Волков - Командор
– Ярцев, Лудицкий! Возьмите детей! – скомандовал командор, перекрывая возбужденный гвалт. – Гриша, Костя, идете замыкающими. Мишель, мы будем прокладывать дорогу, – крикнул он шевалье по-английски и добавил снова по-русски: – Девочки, только не отставать! Не дрейфьте! Прорвемся!
Сейчас он мог их и не подбадривать. В глазах прекрасной половины чудесное спасение вознесло командора до уровня Бога. Все женщины до единой были убеждены, что никакое препятствие уже не сможет задержать их кумира.
Этому тут же пришло подтверждение. Едва они направились к порту и свернули за угол, как наткнулись на спешащих к тюрьме шестерых солдат. Кабанов, не сбавляя шага, вогнал одному из них в горло шпагу. Рядом упал еще один британец, пронзенный Мишелем. Шевалье оказался превосходным фехтовальщиком, и не его вина, что ему были неведомы тайны диверсионных работ и рукопашного боя без оружия. Увидев молниеносную расправу над своими товарищами, остальные солдаты невольно опешили. Этого оказалось достаточно, чтобы на грязную мостовую повалились еще двое. Уцелевшие попробовали спастись бегством и получили удары в спину.
Больше никто не помешал беглецам. До порта было рукой подать, а на улицах царила такая суматоха, что никому не было дела до группы женщин и нескольких мужчин. С десяток бывших заключенных тоже пристроились к процессии, причем практически каждый из них успел прихватить оружие убитых в коридорах тюрьмы солдат.
Неприятности начались уже в порту. При свете пожара на спешащую группу обратила внимание толпа разномастных моряков. Догадались ли они, что идущие являются виновниками случившегося или решили под шумок поживиться – неизвестно. Просто добрых два десятка человек напали на беглецов – вернее, попытались напасть.
Четырьмя выстрелами в упор Кабанов уложил четверых. Барабан его револьвера опустел, но тут громыхнул мушкет кого-то из экс-арестантов, а когда десантники и шевалье бросились врукопашную и несколько нападавших сразу полегли под ударами их шпаг, нервы остальных не выдержали, и они бросились врассыпную.
Их не преследовали. До заветной бригантины оставалось совсем немного, и Кабанов повел туда женщин бегом.
И тут на пристани появился отряд солдат. Они на редкость быстро разобрались в обстановке и бросились наперерез беглецам. Когда же стало ясно, что оба отряда добегут до корабля почти одновременно, солдаты по команде офицера замедлили шаг и вскинули ружья.
Кабанов попытался что-то крикнуть, но не успел. На бригантине зорко наблюдали за происходящим. Одно из орудий с громом и дымом стегануло картечью по изготовившимся к стрельбе солдатам. Многие попадали, остальные смешались, и этого оказалось достаточно, чтобы беглецы достигли цели.
Последними на борт поднялись Кабанов и д’Энтрэ. Их встретил громкий голос Флейшмана:
– Навались!
Гребцы двух заранее спущенных на воду шлюпок налегли на весла, и тяжелая бригантина стала медленно отходить от причала. Чтобы увеличить царящий в порту хаос, ее орудия одно за другим выплевывали картечь, а едва расстояние до пристани увеличилось, ловкие руки новой команды проворно подняли наполнившиеся утренним бризом кливера.
Начинало светать. В нарождающемся свете нового дня бригантина легко скользила к выходу из бухты. За кормой оставались взорванный форт и бушующий в гавани пожар. Количество поставленных на корабле парусов постепенно увеличивалось, и в открытое море вышли при полном вооружении. Практически все на борту провели на ногах больше суток, однако никто не испытывал усталости. Приказы выполнялись мгновенно, никто и не пытался отлынивать от работы. Даже Лудицкий старался вовсю, пытаясь время от времени с собачьей преданностью заглянуть в глаза своему бывшему телохранителю. Ярцев, и тот сумел на время стряхнуть апатию, о прочих не стоит и говорить. Ямайка по-прежнему маячила за кормой, и каждому хотелось как можно скорее уйти от нее подальше.
Грустными были лишь некоторые из женщин. Им уже успели в нескольких словах рассказать о судьбе мужей, о перипетиях собственной судьбы и услышать в ответ их повесть. Все встало на свои места, а потери… Что ж, потери тоже неизбежны.
Рук едва хватало, но работали дружно. Русские, французы, семеро английских матросов, благодаря Кабанову сбежавших из тюрьмы и в общей суматохе решивших пуститься в плавание со своим спасителем… Звучал разноязыкий гомон. Едва выпадала свободная минута, почти каждый пытался поделиться с кем-либо пережитым за последние сутки. Некоторые французы уже поглядывали на спасенных женщин, ловили в ответ их благодарные взгляды, и было ясно, что скоро завяжутся новые романы.
– Простите, дорогой друг, кто эта очаровательная девушка? – спросил командора тоже не устоявший перед женскими чарами шевалье.
– Рита Носова, – ответил тот и добавил, предугадав следующий вопрос: – Она свободна. Могу познакомить вас в любое время. Хотите прямо сейчас?
– Нет, что вы? Мне надо хотя бы привести себя в порядок. В таком виде неудобно.
– Нормальный вид воина. – Кабанов уже успел избавиться от камзола и форменной куртки. – Я в тельняшке – и ничего.
– У вас, наверное, совсем другие нравы. Было бы интересно побывать в вашей стране, – покачал головой француз.
– Мне тоже, – улыбнулся Кабанов. – А что до нравов, то со временем люди везде станут свободнее.
Остров наконец-то утонул за горизонтом, и люди вспомнили об усталости. Пришлось разбить мужчин на две вахты и одну сразу же отправить спать. Почти все женщины давно отдыхали, и лишь некоторые никак не могли заснуть после пережитого.
Кабанов предпочел пока оставаться на ногах. С момента появления в тюрьме он ощущал на себе горячие взгляды обеих любовниц, но лишь теперь смог уделить им немного внимания.
– Знаете, девочки, – после первого короткого рассказа о последних днях признался Кабанов. – Не обижайтесь, но я абсолютно не знаю, как нам быть дальше. Нет, я не собираюсь вас бросать, я о другом. Официально в Европе многоженство запрещено.
– Мы согласны и неофициально, – призывно улыбнулась Наташа. – Но только чтобы всегда быть вместе… втроем.
– Всегда вместе не обещаю, – предупредил командор. – Мужчина – это прежде всего охотник, воин. Не могу же я брать вас с собой на войну!
– На какую войну? – сразу насторожилась Юля. – С кем ты опять воевать собрался? Или еще не настрелялся?
– Жизнь сейчас такая. Телевизора нет, и потому мужчины убивают время на войне. – Лицо Кабанова украсилось доброй улыбкой. – Не забывайте, что это единственное, что я умею делать. Так уж получилось. Не волнуйтесь – если мне и придется вернуться к своей профессии, то на этот раз я оставлю вас в каком-нибудь по-настоящему безопасном месте. А вы уже убедились, что со мной ничего случиться не может.
– Как же! Все тело в шрамах, а сколько новых прибавилось, – с легким укором произнесла Наташа.
– Шрамы украшают мужчину, – отмахнулся Кабанов. – Должен же я чем-то пофорсить, раз внешностью не вышел. Ничего, доберемся до Гаити, а там отдохнем по-настоящему. Все-таки курортное местечко. Здесь везде сплошной курорт.
Немного в стороне сидел Ширяев со своим семейством, но о чем они говорили, было не разобрать. Маленький Маратик почти не покидал колени отца и лишь изредка показывал, как он будет побеждать пиратов, когда вырастет. А Вика глядела на своего мужа без прежнего недовольства, но было неясно, на время это или насовсем.
Вечером, когда Кабанов успел немного вздремнуть и, проснувшись, поднялся к Флейшману на квартердек, то увидел там мирно беседующую с подшкипером его бывшую секретаршу. Кабанов замер, не зная, удобно ли встревать в их нежный разговор, но тут к нему подошел Зайцев.
– Хочешь порадую, Сережа? – не без тени иронии спросил его секретарь.
Кабанов внимательно посмотрел на своего бывшего сослуживца. За время пребывания на архипелаге Заяц постепенно отошел от политики с ее пустопорожней болтовней и из парня незаметно превратился в молодого мужчину. Воином он был пока посредственным, сказывалось отсутствие опыта, но новые обязанности выполнял добросовестно и никаких нареканий не вызывал.
– Наши новые английские друзья вкупе с друзьями французскими всерьез задумались, а не поднять ли нам самим Веселый Роджер? – словоохотливо сообщил Заяц в ответ на кивок командора.
– В смысле? – не понял думавший совсем о другом Кабанов.
– В прямом. А не заделаться ли нам пиратами? Попадись мы после ночной проделки британцам, все равно петли не миновать, а так, семь бед – один ответ. Не все же заканчивают пеньковым галстуком. Многим удается сколотить весьма приличное состояние.
– Так… – Кабанов нахмурился, словно прикидывал план очередной стычки. – Час от часу не легче! Теперь – бунт.
– Да не переживай так, командор! – усмехнулся Зайцев. – Ни о каком бунте и речи нет. Наоборот. Команда так свято уверовала в твою удачу и непревзойденное воинское мастерство, что хочет предложить тебе пост капитана.
