Владимир Серебряков - Из Америки – с любовью
Вблизи изгородь лаборатории выглядела совершенно так же, как снаружи.
– Как думаете, Сергей, – поинтересовался Заброцкий с переднего сиденья, – с какой стороны лучше ломиться?
Я пораскинул мозгами. Со стороны дороги – нагловато, тем более там расположены ворота и будка охранников, со стороны реки – не уверен, но с моста мне показалось, что ограда подходит к самой воде. Значит…
– Давайте объедем территорию и подступимся с того краю, – предложил я. – Далековато от купола, зато ворот не видно совершенно.
Кроме того, вдоль дороги там какой-то доброхот высадил в три ряда деревья незнакомой мне породы, и их стволы неплохо заслоняли будущую арену наших действий. Главное, чтобы никакой ретивый полицейский не углядел брошенную машину.
– Там нет… – начала было Кейт, осеклась и со словами: «А, сняв голову…» – вывернула руль. Наш «фордик» вылетел на встречную полосу, оставляя на асфальте жирные черные полосы, как обезумевший карандаш, соскочил с дороги и запрыгал в сторону ограды.
– Кейт, а тебя на танке никогда не катали? – поинтересовался Андрей, вцепившись в сиденье, чтобы не биться теменем о крышу.
Мне было сложнее – я мог держаться только за водительское кресло.
– Нет, – безмятежно отозвалась Кейт. – Но я очень об этом мечтала. Приехали!
Прямо перед бампером выросла черная стена сплошного кустарника.
Арлингтон, штат Виргиния,
ночь с 28 на 29 сентября 1979 года, пятница – суббота.
Анджей Заброцкий
Срезать изгородь предназначенным для этого секатором, как выяснилось, не в пример удобнее, нежели универсальным ножом. Да и обезвреженную при помощи трех проводов и шести прищепок проволоку он перекусил почти без усилий.
Я досчитал до трехсот – если сигналка все-таки сработала, то уж за пять-то минут какая-то реакция должна последовать.
Конечно, они не решат позволить мышке залезть поглубже в мышеловку. Но сие не есть стандартная реакция охраны на срабатывание внешней сигнальной системы. Мало ли какие пьяные лоси тут шляются – так и позволять им переться в глубь охраняемого объекта?
298… 299… 300! Я глубоко вздохнул и осторожно просунул голову в проделанный проход.
Изнутри ограда не была освещена. Ближайший источник света – болтавшийся на углу строения фонарь, и до отбрасываемого им круга было метров пятнадцать.
Это исключало из игры камеры наблюдения. Разве что тепловизоры, но сие под большим сомнением. Намного проще и надежнее поставить обычные и осветить ограду. Тем более что штуковины эти – по крайней мере, наиболее распространенные типы – габаритов немаленьких и днем довольно легко опознаются. И, кстати, днем, в отличие от обычных, неэффективны.
Я осторожно вытянул вперед правую руку, пропихнул вперед черенок граблей на всю длину, приподнял, нет, ничего. Тогда на полметра вперед.
Вторая линия охраны должна была быть где-то здесь, на этих неосвещенных метрах – в этом я практически не сомневался. Я даже почти чувствовал, что это должно быть. Простенько и со вкусом. Ставить что-нибудь совсем уж сложное бессмысленно – во-первых, сложная техника ломается чаше, а многочисленные ложные тревоги вовсе не добавляют бодрости духа рядовым охранникам, а во-вторых, если сюда захочет пройти серьезная контора, то она пройдет при любом раскладе. Либо задавив местную электронику своей, либо… просто предъявив ордер у ворот. А то и роту автоматчиков. Пуля – она лучший документ.
Следовательно, опасаться надо только равных себе. А против них сгодится… Есть!
На кончике черенка блеснула тоненькая серебряная нить.
Ага. Я осторожно повел черенком вправо-влево. Емкостные детекторы, какая радо… то есть какая гадость! Действительно, просто и со вкусом. Интересно, конечно, насколько параноидально они настроены?
Думай, голова, думай. Папаху куплю, да!
Я прикрыл глаза.
«Принцип действия емкостного охранного извещателя основывается на формировании электростатического поля, – вещал спокойный, сухой голос инструктора, – между параллельно расположенными проволочными элементами специального ограждения. Емкостные чувствительные элементы представляют собой, как правило, провода или полосы и размещаются по периметру объекта. Емкость между проводами будет прямо пропорциональна… Вы что-то хотели, Крачковский?
– Никак нет, господин поручик.
– Записывать все успеваете?
– Так точно, господин поручик.
– Тогда продолжим. Ложные включения сигнализации могут быть обусловлены перемещением животных, воздействием растительности, обледенением элементов заграждения, атмосферными воздействиями или загрязнением изоляторов».
Просто замечательно. Жаль только, что атмосферное воздействие никак не дотягивает до нужного. Зато я вот точно скоро обледенею, если не соображу чего-нибудь. Приманить бы сюда медведя. Или хотя бы стаю жирных потомакских уток. Ути-ути, цып-цып-цип. Да ведь наверняка спят, сволочи, ночью.
А есть у меня лишь куча хлама позади изгороди и полутораметровая палка… палка… шест! Я оглянулся назад. До ограды метра три, какой-никакой разбег взять успею. Вот только «мельница» с шестом никогда не числилась среди моих любимых упражнений. Со стороны, должно быть, это выглядело эффектно. Особенно если прокручивать с замедлением. Да и момент приземления хорош – на ноги, на колени и носом в землю. Если тут есть сейсмические датчики – завоют, как собаки на полную луну. Хотя вряд ли – шоссе рядом, что ж они из-за каждого грузовика по тревоге шарахаются? Нет, моя главная задача сейчас спокойненько встать… А-а, матка боска, больно-то как!
Боль была… ослепительная. Я кое-как отклеился от земли, на негнущихся ногах дохромал до ближайшего датчика. Сел. Открыл зубами ножик и принялся ждать, пока спадет с глаз сияющая багровая пелена.
Когда я подошел к авто, Кейт уставилась на меня, словно на ожившего покойника. Впрочем, в чем-то я, наверно, на него походил – в конце концов, час ерзанья на брюхе, пусть даже на сравнительно ухоженном газоне, чистоте лица и одежды отнюдь не способствует.
– Вот и все, – нарочито небрежным тоном сообщил я. – По трем метрам охранного периметра можно проводить хоть орду Аттилы.
– К-как ты это сделал?
– Элементарно, дорогой мой Ватсон, – усмехнулся я – Дал взятку. Помнится, ты меня уверяла, что в Америке взяток не берут.
– Что?!
– Ну, сунул в датчики по двадцатке долларов, – пояснил я. – Ничего более подходящего под рукой не нашлось.
Щербаков хихикнул.
– Тогда вперед, – скомандовал он.
Арлингтон, штат Виргиния,
ночь с 28 на 29 сентября 1979 года, пятница – суббота.
Сергей Щербаков
Я огляделся. Казалось странным, что освещена не контрольная полоса вдоль ограды, а дорожки, пересекающие территорию, но, похоже, охрана вполне полагалась на сигнализацию.
– И куда теперь? – прошептала Кейт, согнувшись зачем-то в три погибели.
Вопрос был резонный – отыскать нужное нам среди десятка корпусов, в каждом из которых не одна комната… Тут мы за сутки не управимся.
– Вначале – в купол, – указал я решительно. Когда не знаешь, что делать, главное – не показать этого. – А потом…
– А потом – вон туда, – закончил за меня Заброцкий.
Я проследил за его указующим перстом. В окнах двухэтажного домика, скорей даже дачки вроде той, где убили несчастного фон Садовица, горел свет.
– Потом – туда, – согласился я. – Но вначале в купол.
Андрей кивнул. Вот и хорошо – было бы неловко, начни он сейчас оспаривать мое командование.
Отдельного входа в купол не было – нам пришлось огибать лабораторный корпус, вскрывать дверь и уже оттуда по узкому длинному коридору торопливо шагать обратно. Некрашеные стальные стены смутно отражали наши тени.
Перед дверями коридор делал резкий поворот – вероятно, так было задумано эффекта ради. Открывшееся зрелище и без того выглядело необычайно, а открывшись внезапно, оно и вовсе потрясало.
Жестяной купол накрывал массивную платформу добрых полусотни сажень в поперечнике. Помню, я даже удивился мимоходом, как такое внушительное сооружение не обратило на себя внимания наших разведчиков.
А в центре платформы, опутанное силовыми кабелями и стальными растяжками, громоздилось чудовище технологии.
Сердцем установки было, несомненно, сиренево мерцающее ядро, однако разглядеть его подробно я не смог. Позднее и Андрей, и Кейт сознались, что и у них не хватало духу смотреть на это противоестественное свечение долго. Трудно описывать не имеющее подобий в обычном мире, но я постараюсь рассказать, что эта зона (за неимением лучшего слова буду звать ее так) делала со взглядом. Свечение создавалось пятью массивными катушками, укрепленными на титановых балках. Так вот, вопреки всем законам геометрии катушки располагались в углах правильного многогранника, и при этом балки оставались прямыми, не изгибаясь. Если вы можете себе это представить, я готов уступить вам лавры Лобачевского. Что же до меня, то это зрелище наградило меня головной болью и жутким головокружением.
