Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой!
— Когда начало?
Это он о войне.
— В моей истории — 22 июня. Думаю, что эта дата верна и сейчас.
— Вот почему вы определили срок обучения в 10 дней? Чтобы первые группы были готовы к началу войны?
— Так точно.
— Кто знает вашу биографию?
— Муж, товарищ Берия, товарищ Сталин. Про других спрашивайте у них.
— Значит, Павлова сняли по вашей информации, — задумчиво сказал Жуков.
На это я пожала плечами.
— Я только доложила, что было в моей истории, где Западный фронт под командованием Павлова просто провалился. Зато теперь он жив останется, а не расстреляют как бездарного командующего.
— А почему меня сняли с командования Генштабом, вам тоже известно.
— Точно сказать не могу, но хорошо помню, что вас все время бросали в самые критические точки: то на оборону Ленинграда, то для защиты Москвы. То еще куда-то. Зато после окончания войны Парад Победы на Красной Площади принимал Маршал Жуков.
Теперь Жуков задумался надолго.
— Значит сейчас самая критическая точка — это Западный особый округ. Что же там натворил Дмитрий Григорьевич?
— Так вы же видели наш отчет, товарищ генерал армии, и были на совещании.
— В вашем отчете не было ничего необычного. Был зафиксирован ряд просчетов, существенных, согласен, но не таких, чтобы снимать командующего округом. Вполне можно было обойтись дисциплинарными мерами, с поручением все исправить в кратчайшие сроки. Тут что-то еще.
Тут Жуков сообразил, что я не та фигура, с которой стоит обсуждать подобные вещи.
— Ладно, к этому мы еще вернемся. Вы уже поняли, когда надо прибыть сюда завтра?
— Так точно. Буду в 11:30.
— Вопросы есть?
— Есть, товарищ генерал армии. Я тут разговаривала с одним бывшим царским офицером. Он снова хочет воевать. За него ручается товарищ Шапошников.
— Кто такой?
— Романов Аристарх Ксенофонтович.
— Помню такого. Вредный был командир, но ходячий справочник. Хорошо. Его взял бы и без рекомендаций. Но пока могу оформить только переводчиком при моем штабе. Свяжитесь с ним. Если согласен, то пусть собирается. Три дня ему на сборы. Все, свободны.
150
Только выйдя из здания генштаба, я сообразила, что совершенно не представляю, где я нахожусь и как отсюда добраться до моей гостиницы. На счастье мимо проезжало такси. В темноте шофер все-таки заметил отчаянно махавшую руками меня и остановился.
— Большой Кисельный переулок, пожалуйста.
— Это где?
Вот тебе и раз. А я думала, что все таксисты Москву хорошо знают. Ладно, попробую выяснить, какие места Москвы он знает.
— Сретенку знаете?
— Знаю.
— Вот туда и поезжайте.
— Это вам рублей в пять обойдется.
— Договорились, поехали.
Шофер, наконец, тронулся, и минут через двадцать мы уже ехали по Сретенке.
— Здесь прямо до трамвайной линии.
— Так тут Сретенка уже кончается.
Ну и упертый таксист.
— Зато начинается улица Дзержинского. А переулок как раз там.
— Так бы сразу и сказали, а то Большой Кисельный, Сретенка. Надо было сказать Рыбный на Дзержинке, и все.
А ведь действительно, Большой Кисельный расположен почти напротив рыбного магазина. Только поди знай, что шофер знает рыбный магазин и не знает Большого Кисельного переулка. Наконец, добралась до гостиницы. Стоп, мне ведь завтра снова в Генштаб. Может договориться с этим же таксистом? Нет, времени у меня будет достаточно. Сначала зайду в Наркомат, попрощаюсь с Трофимовым, и он мне подскажет, как быстрее добраться до Генштаба.
Утром я в первую очередь позвонила Романову. Он с радостью согласился на предложение Жукова и даже отказался взять деньги на билет до Минска. Договорились, что послезавтра я оттуда ему позвоню, и он скажет, когда приедет. После этого собрала свой баульчик и пошла в Наркомат.
Как раз, когда я разговаривала с Трофимовым, к дверям кабинета подошел Берия.
— Товарищ Северова, хорошо, что вы здесь. Зайдите в кабинет. Садитесь.
Сам Берия сел напротив и около минуты молча смотрел на меня. Потом заговорил.
— Вы возвращаетесь в Белоруссию. Какая там обстановка вы знаете не хуже меня и точно лучше, чем ее знает товарищ Жуков. Потому что вы видите ее с улицы, как оперативный работник, а товарищ Жуков видит ее из окна своего автомобиля. И, кроме того, видит только то, что относится к армии. Товарищ Жуков очень хороший командир, но там кроме воинских частей есть еще и население, причем в Западной Белоруссии много еще вражеских элементов или просто нейтральных людей, которым все равно, какая власть. Поэтому кроме тех задач, которые перед вами будет ставить товарищ Жуков, вы будете помогать ему в налаживании контактов с местными жителями. Кроме того, вы сами выдвинули идею о налаживании взаимодействия армейских подразделений с частями НКВД для борьбы с диверсантами. Возьмите на себя это направление. И еще. У товарища Цанавы с товарищем Жуковым сложные отношения. Старайтесь держаться подальше от этих проблем.
Берия немного помолчал, но потом, видимо приняв какое-то решение, продолжил.
— Я всегда относился отрицательно к вашей идее участия в партизанском отряде. И товарищ Сталин тоже. Но мы решили не препятствовать вам, надеясь на то, что вы сами сумеете сделать правильный выбор. Теперь вижу, что в чем-то, может быть, вы были правы. Если события пойдут по предсказанному вами сценарию пусть и с изменениями, внесенными действиями товарища Жукова, то боев в окружении, в том числе и с элементами партизанской деятельности, вам не избежать. В этом случае возможно, что вам придется отвечать и за безопасность товарища Жукова. Вы меня поняли?
— Так точно, поняла, товарищ Нарком.
— В мирное время при возникновении проблем всегда можете обратиться в Минске к товарищу Цанаве или позвонить сюда Трофимову, который тут же все мне передаст. А в случае начала военных действий, если будут проблемы со связью, не бойтесь принимать самостоятельные решения. Мы вам доверяем. Удачи вам, Аня.
С этими словами Берия встал, давая понять, что его напутственное слово закончено.
— Спасибо, Лаврентий Павлович.
Я вытянулась и вышла из кабинета.
— Анна Петровна, — это уже Трофимов. — До Генштаба по распоряжению товарища Берия вас довезет машина.
Тут я поняла, что теперь я уже не здесь, а там, в армии, или, как пока говорят, в РККА.
151
Хотя я прибыла на место на 15 минут раньше назначенного срока, все уже были на месте и ждали только меня. Причем стояло не три человека: Жуков и два адъютанта, — как я ожидала, а человек восемь. Я сообразила, что это ведь не инспекционная поездка, а генерал отправляется на новое место работы и понятно, что берет с собой свою команду. Я оказалась почти права. Как выяснилось, собственно команда Жукова состояла из пяти человек, включая меня. А четыре человека — это личная охрана командующего округом.
В полете нас, как и в случае с Мехлисом, сопровождали два истребителя. Но самолет был другой. Я в них не разбираюсь, но этот вроде бы был побольше, но не такой комфортабельный внутри. Впрочем, мне это было до фени. Главное, что в полете меня никто не беспокоил, и можно было спокойно строить планы на ближайшее будущее. При этом я все время вспоминала напутствие Берия. Лаврентий Павлович — человек очень непростой. Значит за его прощальной речью, да еще с упоминанием товарища Сталина, что-то кроется. Вот только что? Про безопасность Жукова — это, конечно, фигня. Жуков — это не Мехлис. Он и сам, как бывалый командир, достаточно осторожен, и с охраной, насколько я вижу, все в порядке. А в случае войны командующему даже не армией, а большим округом, как я где-то читала, полагается целый взвод охраны, а может и больше. Так какие же самостоятельные решения от меня ждут? Это тем более странно, что пока я в основном плыла, если можно так сказать, по течению. Ну, с небольшими вариациями типа замужества. Кстати, про мужа. Придется придумывать какие-то причины для визитов в Гродно. А то через две недели станет уже не до визитов.
Оп, а зарплату мне как будут платить? В НКГБ точно платить будут. Как мне ясно дал понять товарищ Берия, оттуда меня никто не увольнял. Но сюда на работу взяли (пусть не взяли, но назначили). Значит и здесь должны платить. Во, погуляю! Только гулять-то будет некогда. Вот так всегда. Пока я все это обдумывала, самолет пошел на посадку. На земле я увидела, что мои мысли про охрану были совершенно верными. Нас, кроме двух автомобилей, встречал еще небольшой грузовичок с вооруженными автоматами бойцами. Интересно, а когда я Мехлисом и Павловым летела в Москву, нас до самолета такая охрана не сопровождала. Вот еще один повод для "размышлизмов".
У штаба нас ждала небольшая группа военных в званиях от полковника и выше. Среди них, к моему удивлению, я увидела женщину средних лет с петлицами всего лишь военврача 3-го ранга. Заметив меня, она почему-то нахмурилась. Это еще что такое? Ревнует, что ли? Только шекспировских страстей тут мне не хватает. Я приветливо всем улыбнулась, чем, кажется, еще больше ее обозлила. Ничего, перетопчется. Пусть привыкает. Тем временем все прошли внутрь здания и я, естественно с ними. Жуков быстро шел впереди, и вскоре вся наша компания из прилетевших и встречающих оказалась в довольно просторном зале. При Павлове я здесь не бывала. Наверное, это зал для совещаний. Жуков сразу прошел на председательское место или на место начальника (понятия не имею, как его называть). Все расселись, как мне показалось, по чинам. То есть ближе к командующему генералы, потом полковники, а я с майорами оказалась на противоположном конце стола. Ничего, мне и тут хорошо. Военврача тут не оказалось. И то хлеб.
