Николай I Освободитель // Книга 10 - Андрей Николаевич Савинков
Тут нужно еще понимать, что сама фигура Николая Освободителя буквально через три десятка лет после его смерти начала натурально покрываться позолотой. В каждом втором городе империи появилась улица или проспект Николая I, повсюду стали как грибы после дождя вырастать памятники, его именем нарекли очередной самый мощный в мире броненосец, тот же Томский университет — ну потому что открытые ранее уже имели «исторических покровителей», а переименовывать их сверху запретили строго-настрого — тоже добавил себе постфикс «имени Николая I Освободителя». Некоторые даже начали говорить о возможной канонизации покойного императора, и в этом даже был определенный смысл. Если отбросить личные грехи монарха, то, наверное, со времен князя Владимира никто не сделал столько для православной церкви, как проправивший сорок лет император.
В итоге журнал оштрафовали по статье об оскорблении императорского величества, главному редактору пришлось уволится и уехать в Лондон, где он был подозрительно тепло принят тамошним обществом, ну а любые последующие попытки состряпать разоблачение на имени Николая I — а они, конечно, и в будущем случались, не без того, — стали выглядеть феерическим бредом сумасшедшего. Ну правда, кто всерьез может думать, что император был пришельцем с другой планеты, путешественником во времени, или, к примеру, великим магом и прорицателем. Ну бред же чистой воды…
Эпилог 4
— Тихо! Не шевелись, идут, кажется, — молодой парень с капитанскими погонами на плечах очень осторожно отодвинул в сторону пару листиков куста, под которым таился, чтобы улучшить себе обзор на дорогу. — А нет, показалось. Ждем.
Капитан медленно опустился обратно на землю, поправил масксеть, из которой торчали вставленные веточки и пучки травы, и перевернулся на спину. Над головой шумел привычный лиственный лес. Где-то в стороне перекликивались птицы, а в воздухе пахло весенней свежестью. Что ни говори, а Манчжурия куда более приятна для простого русского человека, чем сраные Африканские джунгли. Там, конечно, не бывает зимы и это плюс… Но он один, а вот минусов наберется целая пачка. Жарко, сыро, насекомые всякие отвратительные, куча ядовитой гадости… Ах да, сраные негры, бегающие с английскими винтовками и очень сильно желающие подержать за горло кого-нибудь из белых колонизаторов, куда без них.
— Алексей Петрович, можно вопрос? — Лежащий радом под кустом поручик повернул голову к своему непосредственному начальнику. Судя по обращению по имени-отчеству вопрос, этот имел не служебный характер, а личный.
— Ну? Предположим?
— А вы имеете отношение к «тем Сидоровым»? Которые ну…
— Господин, поручик, потрудитесь сначала сформулировать вопрос, а потом уже его задавать, — шёпотом ответил капитан своему младшему товарищу.
— Есть потрудиться, — так же шепотом «гаркнул» тот и продолжил мысль, — которые нефтяные короли Персии? Просто ходят слухи…
— Не имею, — скривился Алексей. «Сидоров», не смотря на регулярное упоминание в ряду с «Петровым» и «Ивановым» был далеко не самой распространенной фамилией в империи. Тем более среди промышленников и чиновников первого ранга, там, не смотря давнюю на отмену сословий, все больше люди с дворянскими корнями, уходящими во тьму веков, мелькали, ну а какое у «Сидоровых» может быть дворянство. Разве что личное. Вот поэтому вопрос о родстве с теми Сидоровыми, которые держали в руках добычу персидской нефти, и чей представитель не так давно занял пост министра промышленности и торговли, поступал капитану регулярно. — Вернее очень далекая у нас связь. Седьмая вода на киселе. Министр Семен Дмитриевич Сидоров мой пятиюродный дядя, если вам так интересно, господин поручик.
— Ух ты ж, — поручик аж привстал на локте от удивления. — И как же вы с такими родственниками в такую жопу-то угодили, Алексей Петрович? Ладно я — сирота детдомовская, по мне даже плакать никто не будет, но…
Такое несколько панибратское отношение к начальству объяснялось как раз той командировкой в Африку. Там тогда еще только подофицер Гриневич протащил на собственном горбу своего ротного командира двадцать километров через тропический лес и кордоны мятежников. С тех пор прошло уже больше пяти лет, Гриневич успел получить высшее образование, а с ним и офицерские погоны, повоевать немного в других горячих точках планеты и вновь воссоединиться с бывшим командиром уже в отдельном отряде специального назначения.
— Кто-то же должен империю защищать, — немного отстраненно, явно думая о своем ответил капитан. — Сидоровы всегда служили. Уже больше ста лет. Мой прадед получил первые в нашей семье офицерские погоны еще в 1843 году, у меня дома сохранилась выписка его аттестата юнкерского училища. В Великую войну он дивизией командовал. А дед мой — где-то на венгерской равнине так и остался, не нашли тела, пропал без вести. Отец полковником в отставку вышел, а у меня как бы и выбора не предполагалось.
— Сын собирается продолжать традицию?
— А черт его знает, — скривился капитан. — Бывшая после развода не сильно нам общаться дает… Да и все эти командировки, хреновый из меня отец, по правде сказать.
— Ну может оно и к лучшему… — Вздохнул поручик, не забывая меж тем приглядывать за поворотом дороги, откуда вот-вот должен был показаться ожидаемый ими караван. — Нынче офицером в империи быть не слишком почетно. И очень хлопотно.
— Легко быть патриотом и защищать страну, когда она идет вперед как ледокол, не замечая противников вокруг себя, — не согласился Сидоров. — Да, сейчас не лучшие времена России, но оттого еще важнее наша за нее война. В конце концов, кто если не мы?
— Никто кроме нас, — без всякой радости прошептал поручик. Ему роль затычки в текущей во всех местах плотине категорически не нравилась. Впрочем, его мнение по этому поводу никто и не спрашивал.
Эпоха «пяти хороших императоров» — по аналогии с династией Антонинов времен расцвета Римской империи — продлилась больше ста лет. Начиная с Александра I Благословенного в 1801 году, потом длинное 45-летнее правление Николая I Освободителя, короткое но пришедшееся на Великую войну правление Александра II Победителя. Он в 1883 году передал трон сыну Николаю II Строителю, а последим в этой череде стал севший в
