Валерий Белоусов - Горсть песка-12
Сели у гостеприимных «Иванов», заправились — и в следующую ночь в обратный путь, на запад…Одно плечо — 1400 миль, по прямой, без маневрирования…
В эту ночь, впрочем, экипаж участвовал в нанесении удара по Южной Польше- району Аушвитц, по химзаводам, по производству синтетического горючего…Это куда полезнее, чем бомбить жилые кварталы немецких городов «по Бедекеру». Зато и цель прикрывалась куда как солиднее — и РЛС, и заградительный огонь, и «Юнкерс-88- Uhu»
И отважную стальную птицу эти «Совы» изрядно поклевали…
Чистокровный британец, Ivan Оdoevsky, с чувством допел куплет и внимательно посмотрел на штурмана-бомбардира: «Эй, старина, а не кажется ли Вам, что нам не мешало бы уточнить наше место?»
Другой чистокровный британец, Piotr Golitsin,с готовностью протянул ему планшет, показывая в середину дыры, с чёрной оторочкой из обгоревшего целлулоида: «Мы здесь, сэ-э-эр…»
«А если поточнее, друг мой?»
«Да в России мы, наверное…да точно, в России! Чувствуете, как трясёт? Ухабы, сэ-э-эр»
«Ну, раз мы дома…будем, потихоньку, снижаться…а то не дай Бог, свалимся в штопор…»
В этот момент крайний левый Бристоль-Геркулес окончательно помер, и продолжение полёта из категории проблематичного перешло в разряд невозможного…
Айвен отдал штурвал от себя, и машина медленно, опустив нос, в котором половина остекления была выбита, неторопливо, но неостановимо, как горная лавина, начала снижаться…
А за окнами пилотской кабины — серая муть, муть, муть…Неужели такая серая мгла будет тянуться до самой земли? Тогда и гробануться — как в паб сходить, легко…
Но к счастью, над самой землёй облако прояснилось, и Айвен выровнял машину над каким-то заросшим редким леском обширным полем…
«Держись, Питер! Держись, во имя….твою м-а-а-ать, мать, мать…»
«Бухая Голубка», оправдывая своё имя, запрыгала по «полю» блинчиком — а потом поползла на брюхе, гоня перед собой волну торфа, как мелиоративный бульдозер…
Когда машину перестало бросать и раскачивать, из задней башни вылез на плоскость третий чистопородный англичанин, Fiodor Obolensky… Сплюнув кровь из разбитой губы, он осмотрел окружающий пейзаж и с сомнением произнёс: «Боюсь, джентльмены, что это всё-таки не Смоленск…потому что я нигде не вижу моей дорогой miss Nastia… Айвен, чёрт меня подери со всеми моими потрохами, я ведь говорил Вам — та рюмка скотча была всё-таки лишней!»
После чего ступил на «землю», тут же провалившись по пояс…
Болото чвакнуло. Попробовало на вкус. Призадумалось…
Упавший в него предмет был нездешним — но явно не враждебным…а впрочем, пусть с ним разбираются местные…хозяева болот. А вот и они!
В нескольких…впрочем, в ЭТОМ месте расстояния мало что значат… вот, казалось бы, рядом, рукой подать — а будешь идти целый день, и дойдёшь ли ещё…так вот, в некотором отдалении от места аварийной посадки «Голубки», под старым дубом, на котором жестью звенели последние коричнево-ржавые резные листья, и на котором чуть повыше художественно выполненного плаката «Vorsichtig, die Partisanen!» сучил ножонками свежеповешенный полицай Стасик Шушкевич, сидели Хозяева…
Только что, почитай, они отправили на Большую Землю самолёт… Бывший ПР-5, а теперь «Партизанский паром», разбежавшись на лыжах, увозил в кабине и подкрыльевых контейнерах конструкции Гроховского два десятка детишек, спасённых во время оно деревенским ксендзом Булькой…
Ксендз обратился прямо в ЦШПД и устроил настоящий скандал! Детишкам вредно полгода сидеть в тайнике без солнечного света, так и рахит заработать можно…а потом, детям надо учиться. В школе, между прочим…
Когда дети прощались с Булькой- плакали все вместе…Ксендз, утирая слёзы клетчатым батистовым платком, величиной со скатерть, и поминутно сморкаясь, обещал крепко за них молиться…
Отправили детишек. Заодно — отправили правосудие. Всё как полагается, с обвинением, последним словом обвиняемого…по справедливости. Отец Булька его даже исповедовал…потом правда, сплюнул и признался в полной бесполезности вышеуказанного обряда- потому как всё равно гореть иуде в аду…ну, или по неизъяснимой милости Божьей, в Чистилище, годов этак с полтысячи…
И вот теперь с неба упал настоящий подарок. Самолёт! Это же парашюты- бабы белья себе нашьют…это масса полезных и нужных вещей…это разговорчивые, много знающие пленные…
«Дядя Фима, можно я сбегаю по-быстрому?»
«Ох, племянничек…ты же командир СОЕДИНЕНИЯ… командовать должен! В штабе приказы отдавать…ну, ладно уж, Вася, сбегай. Только недолго и смотри поосторожней там!»
И партизанский командир товарищ Корж, радостно подпрыгивая от нетерпения, помчался смотреть на севший в Ведьмино болото самолёт…
Всё-таки крепко молился отец Булька о своих детишках!
Потому что лётчик Саша Тарасов, 1919 года рождения, пилот Быковского авиаотряда Управления санитарной авиации ГВФ, вовремя ЕГО заметил…
Разве это удивительно — заметить вражеский истребитель, пересекая линию фронта, спросите вы? Для лётчиков старейшего подмосковного (с 1931-го года) Быковского аэродрома — конечно, да…
Господи, да ведь они же были абсолютно мирные люди… Возили акушеров на трудные роды, подкармливали с воздуха посевы цветной капусты, доставляли почту зимовщикам на дальних метеостанциях… Если когда и боролись с летающим врагом- так только с саранчой… И если вели воздушную разведку — так только наблюдая, не горят ли опять по летнему времени шатурские торфяники…
Пилот гражданской авиации наблюдает за воздухом, когда взлетает или когда заходит на посадку — чтобы не врезаться в какого-нибудь воздушного лихача или не пересечь ненароком курс стае перелётных птичек, с печальными последствиями как для стаи, так и для самолёта…
А в остальное время- пилот смотрит вперёд и вниз…потому как штурмана на борту санитарного рейса, как правило, не бывает (врач, больной да пилот, вот и все присутствующие)… Да и зачем нужен штурман? Ежели заблудился, так снижайся и кричи: «Бабушка, на Гадюкино — я правильно лечу?!» Шутка.
Хотя, бывало… Садились, и дорогу спрашивали…Потому как летали — в основном вдоль дорог, ориентируясь главным образом по железным… Ну или хотя бы вдоль линии телеграфа…
Тяжелее было над тундрой, или в песках…тут уж авиакомпас выручал… или солнышко…даже специальный треугольник был на капот приклёпан — солнечный указатель курса…
Так что не увидал бы Саша своей гибели… Ежели бы что-то его вдруг не заставило оглянуться… Пилотское чутьё. Или Божья Воля, это уж как кому нравиться.
Немецкий пилот, разумеется, не знал, что Саша вывозит, спасая от гибели, детей…Но он не мог не видеть белую окраску русского самолёта, две непрерывных красных полосы от капота до стабилизатора, и огромные Красные «Женевские» кресты на фюзеляже и плоскостях…
Вот по этим крестам фашист и целился.
Саша резко заложил вираж, со снижением…ПР-5 встал на крыло, уходя от гибели…Детишки в задней кабине пронзительно закричали от ужаса…
Но трасса вражеской пушки всё-же зацепила Сашин самолёт…Из-под капота потянулась струя дыма, а потом ноги пилота обдало нестерпимым жаром…
Саша бросил машину в крутое пикирование, сбивая пламя, юркнул в лесную прогалину над извилистой речкой… вот когда пригодился опыт пилота летающей «неотложки»…
К счастью, речка выводила прямо к Березине, а за ней- были уже наши…
Приземлившись за линией окопов, Тарасов выскочил из кабины- и стал передавать подбежавшим бойцам набитых в кабину, как астраханская сельдь в дубовую бочку, закутанных в немыслимое тряпьё детей (из дому-то они спасались ещё летом, поделились деревенские, чем могли…)
Когда он стал сбивать замки с последнего контейнера — из-под капота плеснуло на грудь и руки горящее масло…страшно матерясь от нестерпимой боли, он с мясом выдрал замок и просто выбросил на снег уже угорающих от дыма ребятишек…
…. В 80-десятые годы можно было видеть на лавочке у аэропорта «Быково» безрукого ветерана с изувеченным старыми ожогами лицом. Он с неизбывным интересом наблюдал своими юными, голубыми, как майское небо, глазами, как взлетают и садятся самолёты…
А когда мимо проходившие лётчики отдавали ему честь — он вставал по стойке смирно и гордо приветствовал их кивком головы…
И ещё был он весёлым и смешливым, и ловко держал своими культяшками кружку пива, которую изредка позволял себе с невеликой пенсии…получив увечье, он ведь даже не был военнослужащим! А попросту вольнонаёмным пилотом… Ну вроде, как заснул по пьяному делу в сугробе, и руки отморозил…
Один только раз заплакал старый лётчик- когда в 1985 году поставили памятник Героям без Золотых Звёзд — лётчикам и лётчицам ГВФ, и посадили аллею берёзок — по числу погибших пилотов…. Длинная получилась аллея…Очень длинная.
