Николай Берг - Лёха
– Да я сам не знаю, что это на меня накатило, – поежился менеджер.
– Белье зря не снал, – вдруг сказал бурят. Словно холодной водой споривших облил.
Все посмотрели на азиата, деловито упаковывавшего в мешок все харчи, кроме пресловутых кавунов. Пока они тут разбирались в высоких материях, Жанаев прикидывал, как их обратно вернуть. Вот и высказал то, что считал нужным. Белье – вещь ценная, в холодное время года – особенно, потому нехорошо так разбрасываться. Дырки можно заштопать, кровь отмыть. Зато тепло будет, воевать так удобнее.
– Ладно, не обеднеем, – отозвался Семенов. – Там стирать надо долго – обмочился Стецько обильно.
Бурят пожал плечами. Вчерашний плешивый немец тоже обделался, когда его душили. Ну так не страшно: мыло нашлось в вещичках, а постирать – воды вокруг много, да и труд невелик.
– Я вот другое подумал, – сказал Середа.
– Что?
– Да слишком много не о том говорим. Помер Охрим – и хрен с ним! Много чести рассусоливать. Мне другое в голову пришло. Вот выйдем мы к своим, начнут нам вопросы задавать – так не стоит нам про плен рассказывать. Как к немцам попали. Про то, как Гогуны нашего товарища пленили, – рассказать можно, это и не плен вовсе получается, а чистый бандитизм и предательство. А вот насчет немцев – лучше б нам молчок. Если согласны – то стоит это дело прикинуть, как рассказывать.
– Думаешь, спросят? – усомнился было Семенов.
– Спросят! – твердо ответил артиллерист.
– Да представляешь, сколько таких, как мы, окруженцев выходит сейчас! Поди-ка всех опроси! – возразил красноармеец.
– И опросят. Никак без этого быть не может, – уверенно сказал артиллерист.
– А зачем? – не удержался Леха, почему-то вспомнивший вопли о репрессиях к невинным и облыжно обвиненным.
– Как – зачем? – удивился Середа.
– Ну вот так… смысл-то какой людям нервы трепать?
– Ты даешь! – покрутил головой в изумлении артиллерист. – Да любая разведка обязана просто таким делом воспользоваться и свою агентуру заслать, благо повод есть. И всякой сволочи типа тех же Гогунов много будет. И дезертиров.
– И что, всех вот так вот сразу и расколют?
– Наверное, не всех. Но кто-то и влипнет. Помнишь, была такая баечка про голую Сусанну?
Жанаев покраснел почему-то, а Семенов с потомком посмотрели недоумевающе. Семенов – потому как не понял, при чем тут замшелая библейская притча, а Леха – потому как понятия не имел, о чем речь.
Артиллерист выдержал театральную паузу и пояснил тоном экскурсовода:
– Купалась как-то пышечка-Сусанночка телешом. И подступились к ней два старых хрыча, с гнусными, замечу я вам, намерениями. Она им не далась, а заверещала во всю свою мощь. Набежала публика. Хрычи – заслуженные пожилые уважаемые громадяне – заявили, что поймали мерзавку за прелюбодеянием с чужим мужчиной. За это полагалась неприятная казнь – побивание неверной бабы камнями до смерти. И Сусанночку бы забили, как мамонта, но нашелся добрый человек – развел обоих хрычей, как детишек малых, врозь друг от друга. Отвел одного в сторону и при свидетелях опросил – дескать, где Сусанночка того-сь, блудила то есть. Старый хрыч заявил, что под дубом. При свидетелях. А второй – опрашиваемый отдельно – показал, что под кедром. В итоге старперам бошки снесли за навет. Вот чтоб нам такого не досталось – надо с пленом детали обговорить. Потому что кроме нас и агентура вражья попрет, и дезертиры, и всякая погань.
– Ну и что ты предлагаешь: договориться, под каким деревом мы с тобой встренулись? – спросил практичный Семенов.
– Вроде того.
– А твои товарищи, которые с тобой в плен попали? – уточнил боец.
– Сомневаюсь, что они живы остались. Задали они лататы в первый же день.
– Утекли?
– Не знаю. Только там, куда они побежали – пулемет заработал. Дал длинную очередь, а потом три коротких. И все. То ли не попал, то ли срезал и добил. Но повторю – у немцев мы нигде не записаны. А неприятностей хапнем, если признаемся. Я б рискнул.
– Ну не знаю… – протянул Семенов.
– Ладно, до фронта еще далеко, обмозгуем. Что дальше будем делать? За пулеметами отправимся?
– Какими пулеметами? – удивился Леха.
– А, ты вчера прослушал… Когда Гогуны с фронта тикали, зарыли пару станкачей в приметном месте. Правда, далековато отсюда.
– С дуба свалился, товарищ канонир! Это ж обратно, да еще сколько! И что ты с «максимами» этими делать будешь? В нем каждом четыре пуда, считай. Почти как твоя пушка! – удивился Семенов.
Леха спохватился, вспомнив несколько фильмов, где авантюристы разного возраста и пола старательно по старинной карте искали всякие сокровища. Ну по военному времени пулемет – действительно ценность, то-то Семенов так французской железяке обрадовался.
– Да это я так, спросту. Вытанцовывается следующее – прямо пойдешь… – каким-то пафосно-былинным слогом начал артиллерист.
– …коня потеряешь, влево – женатым быти, а вправо – жизни решиться. Сказки сказывать начал? – немного нервно вклинился дояр.
– Не-а. Прямо у нас – райцентр будет. Туда переться опасно. Рассадник культуры потому что. Вот и надо думать – с какой стороны обходить. Хотя да, похоже на сказки. Правее забирать – там лесов мало, опасно, лысых мест много. Левее – болота будут, тоже не сахар.
– Кому как, а мне болота что-то симпатичнее. Значит, так. Идем, сколько можно, к райцентру. Как только увидим, что густо народу стало и немцев много – забираем левее.
– А зачем к райцентру? Там же опасно, – не понял Леха.
– По дороге мы пройдем за пару часов больше, чем блукая по лесу. В лесу хорошо отсиживаться и прятаться. Идти лучше по дороге. Ну все, двинули; час-другой у нас еще есть, потом в лесу дневку устроим, вечером опять проскочим, сколько сможем.
Собираться было недолго, вещичек оказалось совсем немного, обнищали. Семенов все время тихо подгонял, нервничал. Выкатились на пустой проселок, скорым шагом двинули по нему. Некоторое время только шаги и пыхтение были слышны. Потом дояр прислушался, повертел головой и решительно свернул с дороги в кусты. Леха ни черта не услышал, но спорить не стал.
Лес был какой-то неуютный, сорный, много было бурелома и сухостоя, придававших картине некий покойницкий колорит. Еще и под ногами зачавкало. Кое-как устроились на относительно сухом взгорке.
– Сейчас вы все дрыхните, я покараулю, – распорядился старший группы Семенов. Вид у него – что странно – был довольный.
– Лучще я посидю, – отозвался бурят. И намекающе посмотрел.
– Лады. Пока отдыхай тоже, вот как солнце над той елкой встанет – я тебя подниму. Ты потом его подменишь, когда солнце вон там будет, – взглянул Семенов на потомка.
Леха кивнул. Спать ему хотелось, но раз надо, так надо. Да и как-то нравился он сам себе последнее время, стало слабеть ощущение, что идет он обузой бестолковой, опять же немецкая винтовка настрой создавала, хоть и оттягивала плечо своей увесистой тяжестью, но и внушительности добавила. Как с усмешкой подумал про себя менеджер: «Винтовка: +5 к самоуверенности и +10 к агрессивности».
Разбудил его бурят практически тут же. Но хоть по ощущениям спал всего ничего, а солнце и впрямь сместилось изрядно, и тени по-другому лежали, и потеплело сильно.
Пристроился на место, которое себе соорудил из пары сухих бревнышек азиат. Положил карабин поудобнее, не удержался и нежно погладил ладонью полированное железо; тут же смутился, что выглядит как школота какая, испуганно оглянулся, но Жанаев уже ухитрился заснуть.
«Этот уже на ходу заснул, наверное; хоть где умеет поспать», – не без восхищения подумал про спутника Леха. Сам он тоже спать умел и любил, и читал в инете, что у странноватых японцев даже термин особый есть – для такого вот моментального засыпания в любых условиях и в любом месте, вроде даже соревнования и конкурсы устраиваются. Бурят на этих конкурсах имел бы шансы на успех несомненно.
Позевал немного, тихонько. Повертел головой, поосматривался. Лес жил своей жизнью, но все было неинтересно для часового. Как эта дурная лягушка, пытавшаяся забраться по какой-то своей надобности на сапог Лехе, – ничего опасного не было ни слышно, ни видно. В нахлобученном поверх гимнастерки немецком кителе уже и жарковато стало, расстегнулся.
Мысли вяло клубились, думать совершенно не хотелось. Еще позевал. Лес действительно был хорош – чтобы в нем никто их не искал. Ни грибов, ни ягод, деревья какие-то кривые. И от дороги отмахали прилично – вроде и слышно что-то, но точно не понять. Или в ушах шумит? Подумал, что повезло, на Семенова нарвался и тот, взводный, тоже не дурак оказался. Попался бы в лапы каким-нибудь сукиным детям – уже бы и жив не был. И хорошо, что немцам не попался. Хотя тут же спохватился самокритично, к немцам-то как раз попался.
