Ответная угроза - Сергей Чернов
— Так оно и есть, — маршал мрачен. — Только они начали позже остальных.
В докладе, который он дал только что, упоминалось, что наступление русских началось в шесть утра. И первое, что сделали русские — окружили Медвежьегорск и взяли Повенец.
— Итак, — с молчаливого разрешения президента в разговор вступает министр иностранных дел Рольф Виттинг. Он глядит на Маннергейма сквозь очки, как через оптический прицел.
— Фронт рухнул на всём протяжении?
— Нет. Только на Карельском перешейке. Олонецкая группировка получила приказ отступить примерно на линию Гирвас — Лоймола (отдаётся почти всё пространство между Ладогой и Онегой, прим. автора). С целью уплотнить фронт и поддержать Масельскую группу.
— Не понял из вашего доклада, Карельская группа успела выйти из-под удара? — министр продолжает требовательно блестеть на маршала стёкляшками очков.
— Пробивается из окружения…
По дальнейшему разбору ситуации все присутствующие мрачнели всё больше. Даже если Карельская группа вырвется, раздавив заслон большевиков, сам Карельский перешеек придётся оставить. Учитывая господство в воздухе русской авиации, отступить без потерь финские части не смогут.
— Сделайте всё, маршал, чтобы Карельская группа вырвалась, — сухо приказывает президент. — Вы свободны.
Когда маршал уходит, президент переглядывается с премьером (Йохан Рангелл) и главным дипломатом.
— Что будем делать?
— Войну надо заканчивать, — поджимая губы, говорит премьер. — Экономика трещит по швам, военный призыв вызвал огромный дефицит рабочих рук. Если наши военные допустят большие потери, мы не скоро оправимся. Мы — маленькая страна.
Одновременно на всех набегает тень. В прошлый конфликт с Советами, несмотря на успешные действия финской армии, потеря пятидесяти тысяч человек ужасно сказалась на состоянии общества. До сих пор эти сведения для всех закрыты. Опубликованы приукрашенные данные о двадцати пяти тысячах убитых.
— Подготовить канал для контакта с Москвой? — после четвертьчасового обсуждения грустных дел предлагает Виттинг. — Через шведов? Нас это ни к чему не обяжет, а возможность будет.
— Делайте, господин министр, — с явным облегчением произносит президент.
17 января, суббота, время 09:45.
Штаб маршала Павлова под Волховым.
— Новое дело, — тру переносицу, — финны разбегаются, как тараканы…
— Сан Саныч, пусть твои ребята проводят их. Лёгкие бомбардировщики и штурмовики. «Соболи» и «Зяблики». Бомбы пусть несут такие, чтобы лёд проламывать.
Генерал-лейтенант авиации Новиков(4) уносится из кабинета на узел связи.
Там, где Финский залив переходит в совсем маленький Выборгский, есть длинная коса в сторону финского берега. Вот по замёрзшему заливу финны и улепётывают. Там с противоположного берега встречная коса. Проливчик, судя по карте, не больше пяти километров. Для хорошего лыжника, — а финны все хорошие лыжники, — полчаса ходу.
Севернее, по суше, они пройти не могут, дорога на Выборг блокирована 30-ым корпусом. Силы финской группировки таковы, что при обычных обстоятельствах они бы раздавили мой корпус, максимум, за сутки. При десятикратном-то перевесе. Только не при нашем господстве в воздухе. Плюс там танковая группа из Т-34, против которых у них практически никаких аргументов. Жалко, что «катюш» у корпуса нет. На всех просто не хватило.
На всех не хватило, поэтому один узел обороны финны смяли. Растоптали один полк и пробили себе путь отступления. Восстанавливать заслон комкору я запретил. Приказал выдвинуть наблюдательные посты и обстреливать отступающих из гаубиц и миномётов. Не собираюсь скармливать финнам свои войска по частям. Снова «закрыл» крышку окружения с помощью местных особенностей и авиации. Там наискосок идёт длинная цепочка озёр под общим названием Вуокси. Настолько длинная, что можно было назвать рекой. Но, видимо, вода стоячая.
Вот по этому длиннейшему озеру и прошлись мои бомбардировщики, вскрыв лёд. Комкор-30 быстро перенял мою тактику и построил оборону с опорой на озёра. Сапёры ему в помощь. Танки уже точно не пройдут, наплыв пехоты легко отразить пулемётами, а пушки для подавления наших огневых точек ещё подвезти надо. Под постоянными бомбёжками.
Что-то у финнов получается. Объективно говоря, чухонцы проявляют массовый героизм, который им не поможет. Постараюсь уж обеспечить бесполезность стойкости и храбрости финских солдат.
Такое положение дел мне чрезвычайно нравится. Пусть лучше враг проявляет чудеса героизма, выпутываясь из безнадёжной ситуации, чем мои армии.
— Ты, кстати, в 30-ый корпус сапёров-инструкторов отправил?
— А как же, Дмитрий Григорич? — генерал Богданов смотрит с лёгкой укоризной. Ну да, вспоминаю. Он 28-ую армию сразу в оборот взял, они ещё прибыть не успели. В те дни редко его видел.
— Товарищ маршал, вас по ВЧ, — в кабинет заглядывает Саша. — Ленинград.
Иду. На том конце провода — Жданов. Время такое: Ленинград это Жданов, Жданов это Ленинград.
— Дмитрий Григорич, донеслись слухи, что вы уже под Выборгом? — по голосу чувствуется, что Жданов довольно улыбается.
— Не совсем так, Андрей Александрович. Под Выборгом мой корпус стоит, но территория не взята, это я колечко на финнов накинул.
— Да-да, знаю… я чего звоню-то? Вам ничего не нужно?
— Прямо не знаю, что сказать. «Катюши» нужны… были, но, боюсь, финны вас опередят. Сдадутся до их прихода. Ещё очень жалею, что зажигательных бомб почти нет.
— Так давайте, я поищу? А зачем они вам?
— Если Карельская финская группировка не сдастся, сожгу их всех к чёртовой матери вместе с лесами!
В ответ Жданов долго молчит, видимо, потрясённый моей жестокостью. Собственно, я их и так жгу, но локально, теми самыми кислородными бомбами. Неожиданное военное применение сосудов Дьюара.
— По моим расчётам они уже должны сдаться, — раз Жданов молчит, то я что-нибудь скажу. — Только я думал, у них три линии обороны, как обычно мы делаем. Оказалось, пять. Но всё равно, к завтрашнему полудню двадцать восьмая армия выйдет на соединение со своим 30-ым корпусом. И финнам станет совсем кисло.
Кисло финнам станет, потому что мы окончательно возьмём под контроль железную дорогу Ленинград — Кексгольм. И сразу загоним туда тяжёлые бронепоезда. С учётом того, что остатки авиации финны в воздух поднимать не рискуют, им сразу придётся отодвинуться от железки на пятнадцать километров. Плюс появится мощная линия снабжения 30-го корпуса. По ладожскому льду хорошо, но по железке намного лучше.
— Сжечь их, выходит, хотите? — наконец оживает Жданов. — А вам их не жалко?
— Леса-то? Жалко, конечно! Но ничего, новые вырастут.
Через паузу, — прямо вижу его ошалелое лицо, — с удовольствием слышу смешок.
