По прозвищу «Малюта» - Александр Айзенберг
Перед операцией все бойцы тщательно изучили карту бункера и подходов к нему, так что все хоть немного, но ориентировались тут. Через пару километров показался первый пост, и мы, погасив свои фонари, двинулись вперёд. На освещённом тусклым светом пятачке, рядом с висящим на стене телефоном, стоял немец. Видимо, экономили электричество, потому что наш отрезок туннеля был в темноте, но сейчас это сыграло нам на руку. Один из бойцов, прицелившись, снял часового одним выстрелом из своего автомата. Подхватив тело убитого и забрав его оружие, оттащили дохлого ганса метров на сто назад в темноту, где и бросили на пол. Жаль, что до самого выхода нет никаких отнорков, куда можно было спрятать труп. Теперь если, даже обеспокоившись молчанием часового, придут с проверкой и не пойдут дальше в темноту, то могут подумать, что он просто сбежал. Но по-любому с этого момента время побежало, и чем быстрей мы достигнем своей цели, тем лучше. Ещё раз глянув на план, мы побежали вперёд рысцой.
Следующий пост располагался через пару километров, где уже начинались основные помещения бункера, а до этого мы двигались просто по тоннелям, которые и вели к центру из разных мест Берлина, одновременно служа и путями эвакуации. Здесь стояло уже двое часовых, но и они, хоть и смогли нас заметить, но вот ничего сделать не успели. Раздались две едва слышные очереди, где затвор двигался заметнее звука самого выстрела, и оба немца рухнули на пол. Тут уже было рядом караульное помещение, где оказались еще трое немцев, вот только дверь в него была закрыта, и потому они ничего не услышали. Застрелив и их, закинули туда тела и обоих часовых, двинулись дальше. Ещё семь раз уничтожали посты, пока не дошли до места, которое значилось спальней Алоизыча. Короткий и почти бесшумный бой, лишь один охранник успел дать короткую очередь, которой ранил одного из моих бойцов, правда легко, задев его по касательной. Кровь есть, а особого ущерба нет, заживёт быстро. Бойца перевязали, а в это время другие рванули дальше.
Адик крепко спал вместе с Евой Браун и ничего не слышал, а вот его собака среагировала. Жаль, красивый овчар и верный, он сразу понял, что пришли враги, и с тихим рычанием с места прыгнул, только для того, чтобы упасть на пол, прошитый несколькими очередями, а учитывая тяжёлые экспансивные пули, на пол упал уже мёртвый пёс. За эти годы войны мои парни научились стрелять и на звук, и на движение, и с реакцией у них было всё в порядке.
– Адик, вставай!
Я бесцеремонно затормошил великого фюрера немецкой нации, а он только очумело на меня смотрел, не понимая со сна, что происходит.
– Ты кто?
– Адик, ты же сам назначал за мою голову награду, вот я за ней и пришёл, лично. Давай вставай, тебя московский зоопарк заждался, будешь его самой яркой звездой, гарантирую, аншлаг будет полный! Такие сборы никто не соберёт, правда посадить тебя придётся за пуленепробиваемое стекло, а то слишком много народа захочет пристрелить тебя лично.
– Какой зоопарк?
– Говорю же, московский. Всё, давай одевайся, иначе так и потащим в зоопарк.
До Гитлера, наконец, дошло, что до него добрались русские диверсанты. Проснувшуюся Еву Браун просто двинули по тыкве, вырубив её надолго, чтобы не путалась под ногами. Два бойца нацепили на фюрера одежду, после чего заткнув рот кляпом, подхватили его и потащили прочь. Мы уже отходили, когда наконец зазвучала тревога, видно кто-то наткнулся на уничтоженную охрану. По одному коридору сунулись было эсэсовцы с автоматами, но огонь сразу двух ручников в ограниченном пространстве коридора заставил их метнуться назад. Кроме автоматов и пистолетов, вот как раз на такой случай мы и взяли десяток РПД. До этого момента они просто висели за спинами самых здоровенных бойцов, но сейчас, когда мы обнаружены, пришло время и для них.
Выкладываясь по полной, мы неслись по подземным коридорам, а сапёры оставили за собой несколько сюрпризов. Когда, наконец, достигли коридора, который вел к проходу, через который мы сюда попали, то быстро скинули взрывчатку, взятую с собой. Как только мы пробежали и отдалились на безопасное расстояние, как рвануло и нас всё равно долбануло воздушной волной. Взрыв в таких помещениях опасен вдвойне, ударной волне некуда рассеиваться, стены не дают это сделать, вот и нас даже за полторы сотни метров приласкало, зато взрыв обрушил свод, и проход назад оказался завален.
Уже около пяти часов утра мы выбрались наружу и припустили дальше, нам еще до своих добираться. Через километр бега увидели в начинающемся рассвете несколько грузовиков и пару бронетранспортёров. Решение пришло мгновенно, часового не было, а потому, мгновенно заняв места, завели моторы и поехали дальше. Пока мы ехали, я через радиста связался с нашими. В месте перехода осталась дежурить наша группа, так, на всякий случай, вдруг при возвращении помощь понадобится, вот с ними я и связался. Ещё накануне, изучая место перехода, я увидел свободную дорогу, которая не была перегорожена баррикадой или завалом, вот по ней мы на полной скорости и влетели к нашим.
Никто не поверил, что мы притащили Гитлера, и только когда явили лично, поверили. Доклад мгновенно ушел в штаб армии, и спустя час мы уже предъявляли фюрера Жукову, кстати, и ехали на трофеях, только во избежание эксцессов на бронетранспортёры прикрутили палки с кусками красной ткани, да перед ними ехал открытый «виллис» с нашими бойцами, чтобы все видели, что мы свои. Кстати, Алоизыча ни на минуту не оставляли одного, я очень не хотел, чтобы он нашел способ сдохнуть.
Утром следующего дня штабной «дуглас» вместе с фюрером и
