Вадим Леднев - Выстрел в водопад
Секундное помрачение. Перед закрытыми глазами стремительно проносится, расчерченная аквамариновыми линиями, сетка — в каждой клетке знак. Знаки превращаются в голос, он идет откуда-то, прямо из Майиной головы.
— Бортовой навигационно-административный комплекс «Амата» приветствует нового члена экипажа! Поздравляю вас с первой загрузкой системы! Надеюсь на сотрудничество и взаимопонимание! Загрузка завершена, можете открыть глаза.
Майя послушно открыла глаза. Перед ней стояла девушка. Обычная такая девушка. Блондинка. Ростом примерно с нее. Одета, в фисташкового цвета комбинезон. Она приветливо улыбалась испуганно таращившейся на нее Майе, и выглядела предельно дружелюбно.
— Пожалуйста, подождите, идет финальная настройка параметров интерфейса модификатора чувственного восприятия. Это займет не больше минуты вашего времени, — девушка шевелила губами, но ее голос по-прежнему звучал у Майи в голове.
Это было неприятно — голос менял тональность, то ускоряясь, то замедляясь, а сам облик девушки то расплывался, то становился четким.
— Все-таки галлюцинация… с ужасом подумала Майя, — уже и здесь меня достали черти.
— При первой загрузке, по умолчанию используется стандартная визуализация системы, — теперь девушка говорила своим, надо сказать, довольно приятным, голосом, и прекратила, наконец, аберрации, сделавшись совершенно реальной, — в дальнейшем вы легко сможете сменить стандартный образ на любой желаемый.
— Чего? — тупо спросила Майя, пятясь от нее к выходу. Дружелюбность дружелюбностью, но вдруг начнет приставать с чем-нибудь эдаким… как мужик на пляже.
— Хорошо, — кивнула ей девушка, — отложим смену образа на потом. Вы избрали неправильный вектор движения — чтоб попасть в туалетную комнату, следует двигаться в противоположном направлении.
Майя остановилась, словно налетела на стену. Откуда этой белобрысой кукле известно, что в ней уже давно борются два естественных, но прямо противоположных человеческих желания — а именно, очень хочется кушать, и хорошо бы эту самую туалетную комнату посетить. И последнее, пожалуй, актуальней. А ведь эта… как ее… Амата — она ведь, похоже, мысли может читать.
— Мой уровень проникновения в сознание неглубок. Я считываю только данные предоставленные модификатором чувственного восприятия. В мои задачи входит поддержание максимального комфорта членов экипажа. Во внеслужебное время, это в основном касается разрешения бытовых вопросов, так что сокровенных мыслей я читать не могу, — не переставая улыбаться, девушка развела руками, словно сожалея о своей неспособности читать Майины сокровенные мысли.
— А туалет, это не сокровенное? — буркнула Майя.
— Это физиологическая потребность, — последовал ответ.
Ну, физиологическая, так физиологическая. Чего стесняться какого-то компьютера на ножках, пусть даже и продвинутого? Рассудив так, Майя выпрямилась, придавая себе, как можно более гордую позу, и спросила независимым голосом:
— Ну и где у вас тут удобства?
Удобства оказались тут же, за неприметной дверью, без всяких стилизованных изображений М и Ж. Вид у них был на удивление обыкновенный — несколько белоснежных кабинок и ряд умывальников. Быстро сделав свои дела и вымыв руки, Майя вернулась в кают-компанию.
Амата ожидала ее присев в кресло. Майя остановилась напротив нее с другой стороны стола. Она не знала, что теперь ей делать — стояла, зачем-то пряча за спину мокрые руки. В туалете над умывальниками висели какие-то устройства, но как ими пользоваться она не знала, а Амата почему-то не подсказала.
С минуту они смотрели друг на друга и Майе начало казаться, что в ее черепной коробке словно гуляет легкий ветерок. Молчание прервала Амата:
— Мне кажется уважаемая Майя Николаевна, что вы хотите кушать.
Это звучало утверждением, и Майя только молча кивнула. Кушать — не то слово, еще немного, и она будет согласна слопать любую экзотическую зверюгу, лишь бы было сытно. Рот мгновенно наполнился голодной слюной, ощутимая слабость в ногах заставила сесть в кресло.
— В таком случае, возьмите меню.
Книжка, очутилась у Майи под рукой. Она открыла ее, и о, чудо — все тексты, были написаны на чистейшем русском языке.
Через пять минут заказ был составлен и принят. А еще через несколько секунд…
Майя так и не поняла, откуда перед ней взялась еда. Кроме ассоциации со скатертью-самобранкой никаких других догадок не родилось. А на ассоциациях, как известно, теорий не построишь. Поэтому, отбросив всякие сомнения, девушка набросилась на еду.
Следующие десять минут были достойны пера Рабле.
«Откуда бы оно не взялось, но все это чертовски вкусно!» — думала Майя, с аппетитом уплетая украшенную зеленью, нежнейшую отбивную с жареной картошкой, хрустящий свежий хлеб и салат из свежей капусты с огурцом, запивая все это соком из каких-то экзотических фруктов.
Все прекрасное когда-нибудь кончается, и Майя с сожалением отодвинула от себя кремовое пирожное. Все что она смогла — это слегка его надкусить. Глаза бы ели дальше, но желудок сказал свое твердое «нет». И то, правда, если она съест еще хотя бы крошку, точно лопнет. Хорошо хоть «пляжные» штаны безразмерные. Со стороны, надо думать, ее обжорство выглядело не очень эстетично. Но ласково наблюдающая за ней Амата, не выказала ни грамма осуждения.
«Вот нахваталась-то, как курица каши, — с запоздалым сожалением, подумала Майя. Точно будет плохо. Слопать такую гору продуктов после двух с лишним суток голодухи».
— Все будет в порядке, — услышала она успокаивающий голос Аматы.
Ну, в порядке, так в порядке… Стараясь сделать это как можно непринужденней, Майя откинулась на спинку кресла и тяжело вздохнула. Сил, злиться на эту лучезарную курицу, опять покопавшуюся в ее мозгах, у нее не было.
Они помолчали несколько минут. Затем Майя с трудом отхлебнула сок из высокого бокала и подняла глаза.
— Можете обращаться ко мне на «ты», уважаемая Майя Николаевна, ведь я всего лишь бортовой компьютер, — ответила Амата на ее безмолвный вопрос, и Майе показалось, что в ее кротком голоске прорезалась издевка. Да как же тебя отучить-то, чтоб в голову не лезла?
— Ну, тогда и ты, обходись, пожалуйста, без «уважаемая» и без «Николаевна».
— Хорошо, — кивнула блондинка и опять взялась за свое. Дело в том, что я не говорю по-русски. Я вообще не говорю ни на каких языках. Ведь в твоем понимании, язык — это способ вербального общения. А в меня, к сожалению, не встроен лингвистический модуль.
— Ну, и? — затуманившая голову послеобеденная дремота мешала хорошенько вникнуть в эти премудрости. И как же мы с тобой тогда общаемся?
— Очень просто — мыслеобразами. В основном, ты разговариваешь сама с собой. Я просто встраиваюсь в этот внутренний диалог, чтобы понять твои желания и донести до тебя свои возможности. Странно… на лицо Аматы налетело облачко задумчивости.
— Что странно?
— Мне никогда не приходилось объяснять таких… Амата запнулась, словно подбирая слова, — таких вещей, члену экипажа… но ты, действительно, не знаешь.
— Ты хотела сказать: таких элементарных вещей? А давай-ка выясним — откуда ты вообще взяла, что я член экипажа, если я этого экипажа в глаза не видела?
— Это как раз просто, — на лице Аматы опять засветилась прежняя лучезарная улыбка. Только члены экипажа имеют модификатор чувственного восприятия.
Майя тяжело вздохнула. Опять за рыбу деньги…
— Какой такой модификатор? Нет у меня никакого модификатора. Не знаю я никакого модификатора.
— Есть! — отрезала Амата. Я сама имплантировала его тебе. А позже он был активирован.
— А если я не хочу быть членом экипажа? — упрямо спросила Майя.
Амата виновато улыбнулась и развела руками. Похоже, она не знала ответа на этот простой вопрос. И тут до Майи дошло. Имплантировали? Чего-то ей там такое имплантировали. Когда? Когда она была без сознания? Что такое этот «модификатор», какого-то там, восприятия? Чувственного, кажется…
— Это искусственный модуль, вживляемый в мозг члена экипажа, — охотно, но непонятно пояснила Амата, — потрогай за правым ухом, там есть небольшая выпуклость…
Рука сама собой взметнула к правому уху. И вправду, чуть ниже мочки имелась ощутимая припухлость, которую раньше Майя за собой не замечала. Она не болела и вообще никак не ощущалась. Значит модификатор? Ладно, не о том сейчас речь.
— Ну и где сейчас этот ваш экипаж? Сколько я не ходила, никого, так и не встретила. Где люди? И вообще, они люди?
Блондинка посмотрела на нее задумчиво, словно размышляла: сказать, не сказать? И через несколько секунд ответила, каким-то не своим голосом:
— Закрытая информация, запрос не соответствует уровню доступа.
— Значит, здесь людей нет?
