Василий Звягинцев - Дырка для ордена
– Это вы о Ляхове?
– И о его подруге. И обо всех, кто хоть как-то причастен к этой истории.
После завершения операции с саблей Ляхов с Тархановым долго не встречались. Вадим, считая, что для него эта тема исчерпана, со спокойным сердцем погрузился в учебу, а у Сергея служба отнимала слишком много времени, чтобы выкраивать время для дружеских посиделок.
С Еленой тоже все пошло как-то не так. Получив свои комиссионные, она немедленно съехала из гостиницы, сняла себе небольшую квартирку в новом доме в начале Большой Дмитровки. А буквально на следующий день ей официально сообщили в МИДе, что ее муж пропал без вести. Самолет с группой сотрудников затерялся еще на третий день войны, но пока шли поиски, родственников не извещали, а теперь выходило так, что надежда потеряна.
То ли его сбил бразильский истребитель, то ли просто самолет сел на вынужденную посадку в пустынном районе, а пассажиры или погибли, или попали в плен к одному из диких племен. Елена переживала это очень тяжело, хотя совсем недавно всерьез подумывала о разводе. Теперь же она отчего-то вообразила, что в случившемся есть ее вина. Что таким образом проявилось ее подсознательное желание избавиться от мужа.
Свобода и богатство в обмен на жизнь.
Они с Вадимом регулярно встречались, но больше никаких попыток к сближению не делали. Может быть, позже что-то у них и сможет получиться, думал Ляхов, но пока – нет.
В конце концов он уговорил Лену поехать в Кисловодск, подлечить нервы и рассеяться, избавившись от такого стрессообразующего фактора, как его постоянное присутствие поблизости, служащее как бы немым укором. Она согласилась на удивление легко. Или согласилась с его правотой, или просто от безразличия.
Максим, разобрав чуть не по молекулам обнаруженные в рукоятке сабли предметы, сообщил, что с изделиями такой сложности прежде не сталкивался.
– Прямо некое чудо микротехники. Можно сказать – компьютер в миниатюре. Но самое смешное – сам по себе он работать не должен. Только в сборе с чем-то. В том числе с источником питания.
– Ну а все же. Какого рода предполагается устройство в целом? Может это иметь отношение к бомбе, например, ядерной, термоядерной..
– К бомбе? Сомневаюсь. Впрочем.. Бомба тут действительно ни при чем, а вот как элемент управления реактором – очень даже возможно. Причем я окончательно убедился, сделано это в России. И деталей много наших, и, я бы сказал, культура производства, стиль технического мышления.
Короче, забрал эти штучки тот инженер, Генрих, сказал, люди поумнее нас будут заниматься.
– Да и ладно. У нас своих дел.. Я тут переговорил кое с кем, обещали помочь.
Доктор насупился.
– Мне соавторы не нужны. Не успеешь оглянуться, так ототрут в сторону, что скоро и сам не поймешь, ты-то тут при чем.
– Никаких соавторов, – успокоил его Ляхов. – Я тоже не дурак. Просто есть возможность заказы размещать на солидных фирмах, без расшифровки и объяснений. Там узел, там другой.
А изделие в сборе никому не покажем до последнего. Тем более мысли у меня появились. Ты вот занимаешься своими железками, и все, никакого понятия не имеешь, что на самом деле вокруг творится. Знаешь, один мой знакомый поэт писал: «А мимо случаи летали, словно пули. Одни под них подставиться решили, и сразу кто в могиле, кто в почете..»
Как понимаешь, нам бы с тобой лучше – в почете. Я теперь при деньгах, у тебя – творческий взлет. Значит, надо торопиться. Как ты смотришь, чтобы еще один-другой блочок сконструировать?
– Параметры?
– Тут как раз и вопрос. На, посмотри на досуге, я тут расписал простыми словами, а тебе придется подумать, как это алгоритмизировать и перевести в четкие количественные и качественные показатели.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Наконец они снова встретились с Майей. После отъезда Елены сделать это оказалось морально легче. Вдобавок Вадим успокаивал совесть тем, что никаких обязательств и обещаний они друг другу не давали, а назначенное свидание не более чем «оперативное мероприятие».
Однако шел на него с радостью. Все же очень тяжело общаться с женщиной, целиком погруженной в свое горе, да еще вбившей себе в голову, что в смерти мужа виновата именно она, а косвенно – будто бы и Ляхов тоже. И ему хотелось вновь почувствовать себя нормальным человеком в обществе красивой, не нагружающей тебя собственными проблемами девушки.
Встретиться договорились в «Артистическом» кабаре на Тверской.
Симпатичное заведение и крайне популярное, так что Ляхову пришлось здорово раскошелиться, чтобы получить столик в отдельной ложе на пятом ярусе окружающего эстраду амфитеатра. Зато место оказалось очень удобное – слева глухая, обтянутая алым бархатом стена, справа – одна из ведущих к площадке для танцев лестниц. И разговаривать можно, почти не опасаясь чужих ушей, и видно все великолепно.
На этот раз он «верископ» с собой не взял, решил довериться собственной интуиции, да и не получалось у него до сих пор полностью избавиться от слишком глубоко въевшихся моральных принципов. Говорить о «чести» и одновременно как бы подглядывать и подслушивать чужие эмоции и мысли.
После вечера, проведенного с отцом Майи, они еще не виделись, лишь дважды коротко поговорили по телефону. Строго по делу – Майя передала ему кое-какие уточняющие вопросы отца и выслушала ответ. Невозможность личной встречи Вадим объяснил максимально близко к истине. Что вот приехала в Москву старая знакомая, вернувшаяся из Аргентины, только начала обустраиваться, готовить семейное гнездо к приезду мужа, и вдруг получила сообщение, что он погиб. Сгорел вместе с самолетом, так что и хоронить нечего. А кроме него, у Елены в Москве ни родственников, ни друзей.
– Вот и пришлось помогать ей как-то устраиваться в новой жизни. Хорошо хоть с деньгами у нее проблем нет, в остальном же состояние ужасное.
– Богатая вдова, значит. И симпатичная? – достаточно бестактно поинтересовалась Майя, и Ляхову пришлось выразить некоторое возмущение такой постановкой вопроса.
– Тебе, пожалуй, трудно поставить себя на ее место, но все же попробуй. Мало, что погиб человек, с которым ты прожила много лет, так и вся привычная жизнь под откос. Где жить, как жить, что дальше делать?
– Великолепно понимаю. Но рано или поздно острая боль проходит и вещи, кажущиеся сейчас неважными, выбираются на первый план. Ты же сам эти проблемы и обозначил. Впрочем, меня это ни в коей мере не касается.
– Ну, я бы так категорически не утверждал, – заметил Вадим, но Майя словно бы не обратила на его слова внимания.
– Отец приносит тебе извинения, что пока не может с тобой встретиться. Мы с ним обсуждали твою «задачку». И говорили о тебе. Только не зазнавайся, но впечатление ты на него произвел. Что, в принципе, достаточно трудно сделать. Еще он просил особо подчеркнуть, что ваш разговор и данное вами друг другу слово отнюдь не распространяются на исполнение им своих должностных обязанностей.
– То есть я свое слово должен держать твердо, он же будет поступать по собственному усмотрению?
– Что ты за невозможный человек. Дослушал хотя бы! Это означает, что своих разработок по известному вопросу он не прекращает и в случае чего будет действовать, как считает необходимым, но в качестве частного лица он не исключает возможности личных бесед и встреч..
Ляхов в очередной раз удивился, сколь многолика его приятельница. Сейчас, хотя они и сидели за столиком богемного заведения, окруженные от души веселящимися людьми, и происходящее на сцене заслуживало внимания, Майя держалась, будто дипломат, зачитывающий партнеру по переговорам заранее подготовленную ноту.
Так он ей и сказал. И предложил быть проще.
– А то со стороны подумают, что мы с тобой условия предстоящего развода обсуждаем. Вина выпей, улыбайся, а о том, что вас интересует, будем говорить так, между прочим. Тем более ведь так оно и есть по большому счету? Для меня это на самом деле задачка чисто интеллектуального плана. Раз серьезные люди изнуряют себя заботами о судьбах отечества, чего бы и самому не поучаствовать? Но все же мне куда больше веселиться хочется. Свою подопечную я в Кисловодск проводил, чтобы отвлеклась и нервы в порядок привела. Так что.. Может быть, потанцуем?
Майя, судя по всему, всерьез его ревновала к Елене и шла на свидание с четко продуманной линией поведения, а сейчас ледяной панцирь, которым она себя окружила, дал трещину.
Вадим приложил все силы и умение, чтобы сломать его окончательно. Он непрерывно острил, комментировал концертную программу, подливал ей вино, в паузах между номерами увлекал вниз, на танцевальную площадку. И своей цели достиг. Тем более что она и сама мечтала о примирении, только «шляхетский гонор» мешал.
С каждым новым танцем он все теснее прижимал к себе ее гибкое тело, и она больше не напрягала неуступчиво спину. За столиком он то и дело, будто невзначай, касался ее руки, вообще вел себя, как в самом начале деликатного флирта. Что, в общем, выглядело несколько смешно после всего предыдущего, но Майе, похоже, нравилось. Раз все начиналось как бы с чистого листа. (В третий раз, нужно заметить.)
