Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой!
— Трофимов слушает. Так точно, товарищ маршал, здесь. Дать ей трубку? Минуту.
Захлопав глазами, я окончательно проснулась и, подойдя к столу Трофимова, взяла трубку.
— Слушаю, товарищ маршал.
— Товарищ Северова. Вам очень повезло, что Аристарх Ксенофонтович решил к вам присоединиться. Считайте, что я даю ему рекомендацию.
— Спасибо, товарищ маршал. Если мое начальство даст добро, то все в порядке.
— Если нужно, то я могу поговорить с товарищем Берия.
— Спасибо, товарищ маршал. Но я попробую обойтись своими силами.
— Хорошо, желаю успеха.
Шапошников повесил трубку, а я осталась стоять с открытым от удивления ртом. Вот шустрый старикан! Пока я добиралась в Наркомат, он отзвонил Шапошникову, чтобы с гарантией попасть в команду. Надоело, значит, ему сидеть в своем антиквариате. Хочет напоследок повоевать. Буду за него просить. Хотя в последнее время у меня сильные сомнения, что мои партизанские планы будут реализовываться. Уже несколько раз Берия кривился, когда я об этом напоминала. Ну пока только кривится — не страшно. Прорвусь.
Есть такая поговорка: «Заговори о черте, и он тут, как тут». Стоило мне подумать о Берии, как он появился собственной персоной.
— Товарищ Северова, зайдите.
— Я вошла в кабинет следом за Берия, хмурый вид которого наводил на тревожные мысли. Может я что-то не так сделала, и сейчас огребу на всю катушку? Тогда понятно, почему у Трофимова взгляд был сочувствующий. Берия несколько раз прошел по кабинету, время от времени посматривая на меня. Наверное, решал, сейчас меня схарчить или отложить на потом. Кажется, решил отложить на потом, потому что остановился и заговорил.
— Товарищ Сталин положительно оценил вашу работу. Документ передан в Наркомат обороны, где его доработают и немедленно начнут реализовывать. Товарищ Сталин просил меня передать вам благодарность.
— Служу трудовому народу, — вытянулась я, а при этом подумала, что эта благодарность как-то не вяжется с хмурым лицом Наркома.
— Вы уже в курсе перемен в нашем руководстве РККА?
— Так точно, товарищ Берия, в курсе.
— Сегодня товарищ Жуков передает дела товарищу Шапошникову, а завтра вылетает в Минск принимать Западный особый военный округ. И вы летите с ним.
Вот это удар под дых. Я не выдержала и плюхнулась на стул, уставившись совершенно очумевшим взглядом на наркома. Он не обратил никакого внимания на такое грубое нарушение субординации и продолжил.
— Товарищ Жуков специально попросил товарища Сталина об этом, и товарищ Сталин дал свое согласие. Передаю вам еще одно распоряжение товарища Сталина. В случае крайней необходимости вам разрешено рассказать товарищу Жукову свою настоящую биографию.
— Извините, товарищ Берия, — не выдержала я, — а кто определит эту самую крайнюю необходимость?
— Вы, товарищ Северова. Вы и никто другой. Еще есть вопросы?
— Так точно, есть.
— Слушаю вас.
— На какой срок меня прикомандировывают?
— Не знаю. Это будет видно по ходу действия. Но, скорее всего, не меньше, чем до начала войны, если она все-таки случится.
Тут я вспомнила.
— Товарищ Берия. У меня тут образовался один знакомый, бывший полковник царской армии, который рвется в бой. Можно его тоже взять? Его рекомендует сам маршал Шапошников.
— Как зовут этого полковника?
— Романов Аристарх Ксенофонтович.
— Припоминаю. Против него было возбуждено дело, которое на поверку оказалось чистым вымыслом. Лично я не возражаю, но теперь это вопрос к генералу армии Жукову. Впрочем, к мнению товарища Шапошникова Георгий Константинович, скорее всего, прислушается. А сейчас поезжайте в Генштаб представляться Жукову. Только сначала переоденьтесь в форму.
Ой, я и забыла, что все еще в штатском. Меня так срочно выдернули из комиссионки, что ателье просто вылетело у меня из головы.
— Товарищ Трофимов выделит вам машину, чтобы вы не теряли времени. Можете идти. И запомните, у кого бы вы ни работали, вы всегда являетесь сотрудником НКГБ.
— Тогда, товарищ Нарком, пусть тот кабинет по-прежнему будет зарезервирован за мной.
— Будет зарезервирован. Не беспокойтесь.
148
Я повернулась кругом и вышла из кабинета с самыми мрачными мыслями. Значит, Жуков по совершенно непонятным мне причинам выторговал меня у Сталина. И даже товарищ Берия не сумел или не захотел меня отстоять. А как же Вася и все мои планы? Хотя, если подумать, то еду я в Белоруссию, то есть буду к мужу значительно ближе, чем в Москве. Потом, назначение Жукова, конечно, запоздало. Следовательно, многое из моей истории должно повториться. В частности, танковые прорывы, окружение большой массы войск и тому подобные вещи. Значит и война в окружении тоже практически неизбежна. Так что вполне вероятно, что мои планы только подвергнутся определенной коррекции. Из этого и буду пока исходить.
Размышляя таким образом, я добралась до машины, выделенной мне Трофимовым. Уже на машине доехала до ателье (пешком от наркомата дошла бы за то же самое время), переоделась, и машина меня повезла в Генштаб. Хорошо, что шофер знал, куда меня везти, потому что сама я бы сюда не добралась. В Генштабе новые заморочки. По моему удостоверению меня не впустили, пропуск на меня не был заказан, и, само собой, при смене руководства никто толком не мог сказать, к кому мне следует обратиться за пропуском. Я говорила, что мне надо к товарищу Жукову, а мне отвечали, что теперь пропуск должен подписать не секретарь Жукова, а секретарь Шапошникова. Хорошо еще, что секретарь Шапошникова, к которому я сумела, в конце концов, дозвониться, вспомнил, с кем он соединял маршала час назад, и приказал начальнику бюро пропусков выписать мне пропуск. Часовой объяснил, куда идти, но только я стала подниматься по лестнице, как увидела, что навстречу спускается искомый Жуков.
— Товарищ генерал армии, разрешите обратиться. Лейтенант госбезопасности Северова прибыла в ваше распоряжение.
— Долго что-то вы прибывали, — ответил Жуков, находившийся явно в дурном настроении. — Идите наверх в комнату 341 и ждите меня там. Я подойду через пять минут.
— Есть.
Я бодро двинула на третий этаж. Там после некоторых расспросов нашла нужную комнату. В ней находились два майора, которые видимо перед моим приходом травили анекдоты. Я не знала, к кому именно нужно обратиться, поэтому решила приветствовать сразу обоих.
— Здравия желаю. Лейтенант госбезопасности Северова. Прибыла по приказу товарища Жукова.
— Вы что, сразу за нами двумя? А где конвойные? Вдруг мы сбежим.
Ну понятно, решили похохмить. Ну что ж. Для наведения мостов можно принять их тон.
— Да куда вы денетесь, граждане майоры. Здание окружено двумя ротами НКВД. Просто сначала выведут всех генералов, а потом уже дойдут руки и до майоров. А я пока буду за вами присматривать, чтобы глупостей не наделали.
Что-то моя шуточка им не понравилась. Оба как-то тревожно завертели головами, поглядывая то на меня, то на большое окно, перегороженное довольно прочной решеткой. Тут я вспомнила, что Жуков не очень то церемонился с подчиненными и не одного генерала подвел под трибунал. Обстановку разрядил вошедший Жуков.
— Ну что, познакомились? Товарищ Северова прикомандирована к нам по распоряжению товарища Берии.
Майоры вроде бы вздохнули свободнее. Один из них, побойчее, сказал.
— Товарищ Северова нам представилась, а мы еще не успели.
Он встал и представился.
— Майор Селиванов Иван Артемьевич.
За ним вскочил второй майор,
— Майор Коротыгин Степан Степанович.
— Так, достаточно, — прервал их Жуков. — Товарищи командиры. Завтра в 11:30 жду вас здесь. Мы вылетим в Минск. Сейчас свободны. Товарищ Северова, останьтесь.
149
Майоров, как ветром сдуло, а Жуков уселся и уставился на меня. Мог бы предложить даме сесть, между прочим.
— Что это вы наговорили моим адъютантам, что они так отсюда рванули?
— Они, товарищ генерал армии, в шутку спросили, почему я одна за ними пришла без конвоя. А я, также в шутку, ответила, что сейчас внизу НКВД выводит генералов, а меня направили просто за ними присмотреть, пока очередь до них не дошла. Я же не виновата, товарищ Жуков, что они шуток не понимают.
При этих моих словах я увидела, как губы Жукова начали кривиться, и поняла, что он с трудом удерживается от смеха.
— Да, шутки у вас, товарищ Северова, вполне соответствуют профессии. Но к делу. Вы догадываетесь, почему я попросил прикомандировать вас к себе?
— Никак нет, товарищ генерал армии.
— Мне стало известно, что в НКГБ есть девушка, которая располагает важными сведениями, не имеющимися в Генштабе.
Вот гад Серков. Заложил меня. Впрочем, почему заложил? Я написала отчет своему начальству — Берия, а он своему — Жукову. И Жуков моментально среагировал. Я решила, что если Жуков спросит, сразу считать ситуацию критической и сказать всю правду. Мне ведь с ним работать. Но сначала чуть потяну.
