Клятва - Павел Калашников
Егерь вонзил клинок.
— Крепятся как обычно, на пояс. Помотал же ты меня с этим заказом, — хохотнул кузнец, — я даже этот сраный Совет пропустил.
— Слышал, ты нажрался тогда.
Клим нахмурил брови.
— Сталбыть тот, кто это брякнул, охренел. Я, конечно, пил, но в основном маялся с этим фальшионом. Три пота с меня сошло.
Кавказец улыбнулся, вынул из кармана толстый мешочек и вручил его кузнецу.
— Да что ты! — отмахнулся Клим. — Я в долгу у тебя, смекаешь? Не спас бы ты меня тогда, где б я был?
— Забудь, — спокойно сказал Егерь и насильно положил деньги старику в руки. — Это ведь не мне, а пацану.
— Ладно, проставлюсь сегодня, — хмыкнул кузнец и рухнул на рядом стоящий неотесанный стул. — И давно ты себе сына нашел? Бабу какую отпердолил?
Егерь присел рядом.
— Нет, не нашел, — грустно улыбнулся кавказец, — это Артёма племяш. А Тёма сам сгинул…
Клим протяжно охнул.
— Что ж ты раньше не сказал! Придурок ты, Егерь! Я ж… Ах, черт! Ещё одного Бог забрал. И что ты, воспитываешь пацана?
— Да, — вздохнул перевозчик, — клятву Тёме дал, что пристрою его, от смерти сберегу.
— А это на кой? — кузнец потянулся за деревянным стаканом с пивом. — Подарочек?
Егерь взглянул на фальшион.
— Типо того. Память хоть обо мне будет.
Клим поперхнулся пивом.
— Ты-то помирать не собирайся, сукин сын! Мы с тобой ещё выпить напоследок должны!
— Завтра и выпьем, — предложил перевозчик. — Как на это смотришь?
Клим радостно привстал, развел руками:
— Сугубо положительно! Я всё ждал, пока меня, благочестивого кузнеца, пригласят нажраться на Новый год.
Они дружно рассмеялись. После Егерь поднялся и, замотав фальшион в ткань, ещё раз поблагодарил кузнеца.
— Завтра как следует отметим, — сказал Егерь, прощаясь с кузнецом.
— О! Это еще мягко сказано!
6
Тридцать первого декабря бар был полон под завязку. Столы ломились от изобилия еды и выпивки. Было всё: пиво, водка, вино, коньяк, самогон, абсент, сидр, виски, мартини, ром, даже чертов ирландский скотч. Еда была представлена скромнее, в основном мясо: жареное, тушёное пареное и запечённое. Но были и копчёные колбасы, сало, рыба. Ко всему этому бардаку шли и овощные гарниры: картофель во всех его представлениях, салаты из солений, сами соленья — помидоры и огурцы и их всевозможные сочетания. Меж столиков юлили официантки, одетые в очень короткие обтягивающие юбки и блузки с глубоким декольте. Сталкеры, на удивление, сидели спокойно, даже не прикасаясь к выпивке. Они ждали.
Барная стойка пустовала. Не было ни Живика, ни дорого алкоголя на ней, ни трофейного черепа йети. Зато огнями блестела гирлянда пёстрой зелёной ёлки, что укромно стояла в углу. Она была увешана самодельными, простецкими игрушками: лампочками, разноцветными тряпками и треснувшими новогодними шариками. Но, несмотря на простоту, от неё веяло новогодним настроением и теплом.
— И где он? — буркнул Булат, крутя в руках граненый советский стакан. — Я уже выпить хочу.
— Потерпи, — сказал Крюк, одетый в очень старую, но все же молодящую его измученную кожу, — сейчас выступит.
Даня, Егерь и Корсар сидели за тем же столиком и ждали, как все остальные.
— Обычно я не люблю пустой бубнеж, — Корсар поправил воротник своего военного кителя, — но Беркут попусту никогда не трындит.
Все вдруг замолкли. Сталкеры перестали шушукаться, а официантки с ними кутить. Даже Зевс, что опять рвал зубами какую-то тряпку, умолк.
Все взгляды сосредоточились у барной стойки. Не спеша, размеренно шагая, Беркут приблизился к центру стойки. Он был одет в том же стиле, что и два дня тому назад. Честно говоря, почти все сталкеры примерили на себя официальный стиль, хотя многим могло показаться, что одеваться со вкусом — совсем не для бывалых охотников. Даже анархист Корсар одел праздничную военную форму.
Беркут посмотрел на своих бойцов. Набрал воздуха в легкие.
— Не буду официальничать, — начал он, — знаете, не терплю формальностей. Сегодня у всех нас, охотников, ланцетов и рейдеров, а также немногочисленных кузнецов, что сели там, где побольше выпивки, — Беркут слегка ухмыльнулся. — Сегодня у нас праздник. Новый год. И каждый год мы с вами дружно собираемся, пьем и, извините за выражение, сношаемся до самого утра. А после Живик рвёт волосы у себя на голове и жопе, пытаясь добиться страховых выплат.
По бару поползли лёгкие смешки.
— И сегодня точно такой же день. Но… — Беркут посмотрел на небольшой советский автоматический счетчик, что стоял на стойке. — Этот год выдался тяжелым. Мы потеряли тридцать человек. Пятерых — в нескольких рейдах: весной и летом. Но наша последняя вылазка забрала остальных двадцать пять.
Десять человек придавил скальник. Одиннадцать сгинуло в деревне от лап йети и ходаков. Среди них было двое совсем юных парнишек. Ещё четверо погибли во время ночного нападения в лесу.
Миша с Даней переглянулись.
Советский счетчик показывал цифру тридцать.
— Все они погибли, следуя своему пути, — продолжил Беркут. — Кто-то хотел заработать деньжат, кто-то — сразить всех монстров в округе, кто-то — развлечься. И все они сгинули в лесах нашей тайги. Я не буду говорить, что они навсегда останутся в наших сердцах. Многие забудут их через полгода. Через полгода некоторых из вас тоже может не стать. Все мы с вами подохнем, что уж. Так давайте почтим память наших погибших товарищей. Нет, не слезами. Мы отпразднуем победу! И пусть радость нашей победы разнесется даже там, где принято рыдать! Пейте, веселитесь, пусть дни нашей жизни прогорают и мчат дальше! Пусть, когда смерть придет к нам, мы встретим её с распростертыми объятиями, без сожалений о прожитом! Не бойтесь умирать, бойтесь не жить! С Новым, 2029 годом!
Булат утёр слезу с щеки.
— Умеет за душу взять, чтоб его, — здоровяк поднял полный пива стакан. — С праздником, мужики!
— С праздником! — подхватили другие столики.
Зал оживилися. А Беркут нажал на кнопку сбоку календаря, обнулив счетчик.
Праздник начался.
7
Заиграла музыка. Сталкеры чокались друг с другом, пили, не жалея печени.
— Воткни что-нибудь бодрое! — гаркнул Корсар и отвесил пинка бедному Мише, который пытался разобраться с хитро подключенным магнитофоном.
— Эй, Корсар! — возмутился парень. — Охренел? У тебя есть, что включить?
Сталкер хмыкнул, вытащил из-под плаща коробочку с диском. Поставил.
— Во! Это другое дело! — поддержал кто-то из зала.
Булат с Крюком решили помериться силами. Отбросили пиво прочь, засучили рукава и начали армрестлинг. Крюк потел, не давая амбалу сдвинуть себя с места.
— Охереть, Крюк, — удивился Даня, — я думал…
— Думал я дрыщ, по сравнению с этим бугаем, — хохотнул сталкер, когда ручейки пота полились с его
