Алый флаг Аквилонии Спасите наши души - Александр Борисович Михайловский
- Скорее всего, - сказал капитан-лейтенант Голованов, - господа британцы недооценили калибр нашей пушки, сочтя его неопасным, но вы, товарищ Деревянко, доказали им, что бояться следует не самих пушек, а хороших артиллеристов. Из Аквилонии уже сообщили, что там вас и ваших людей дожидаются с нетерпением, ибо два четырехдюймовых морских орудия в береговой обороне у них имеются, а хороших расчетов к ним нет.
К восьми утра, оставив на подлодке вахтенных, а на берегу у шлюпки двух автоматчиков в карауле, командиры вместе с моряками с «Аскольда», большей частью команды «Малютки» и отделения младшего унтера Неделина пришли в бывший британский лагерь. А там уже стоял дым коромыслом: отряд поручика Авдеева успел присоединиться к основным силам, и начальница над женщинами взялась за дело. Освобожденные из британской неволи местные женщины уже надели свои меховые штаны и куртки-парки, и теперь с хмурым видом выслушивали распекающую их Наталью. По крайней мере, со стороны все выглядело так, будто она их распекает.
Для них, местных, еще не имевших дела с людьми из группы капитан-лейтенанта Голованова, Наталья, одновременно с легкостью общающаяся и на языке людей, и на языке чужих, выглядела крайне непривычно. С самого начала пребывания британцев в этих краях местные люди видели от них одно лишь зло, и от других чужих, которые с легкостью перебили первых, они тоже не ожидали ничего хорошего. И вот приходит местная женщина, и на вполне понятном языка объясняет им, что все совсем не так. Со стороны на этот спектакль по-доброму смотрят женщины бывшего клана Трясогузки, которые уже прошли через подобную процедуру. Им еще страшновато идти в далекую страну (понятие «плыть» их сознание пока не воспринимает), но при этом они уверены, что чужие, принявшие их в свой клан, не причиняют вреда женщинам и детям. Многие из них уже присмотрели себе новых мужчин, только пока не знают, как сказать тем о своих намерениях.
И тут же на происходящее смотрят матросы с «Аскольда» - для них такая картина в новинку, а потому смысл действия непонятен. И за разъяснениями они обращаются не к капитан-лейтенанту Голованову (слишком большое начальство), а к младшему унтеру Неделину. Мол, что тут творится, и зачем здесь эти женщины, ведь все же знают, что баба на корабле не к добру?
- Баба, то есть женщина, - ответил добрейший младший унтер, - тут тоже человек, как и матросы вроде вас, а потому относиться к ней требуется со всевозможным уважением. И в то же время местный женский элемент совершенно не заражен барскими привычками и ловок на руку, а потому оказывает нам большую помощь по хозяйству. Мы для них защитники и кормильцы, а они для нас любимые сестры. Но все эти женщины тут не просто так, сами по себе, а составляют при нас невооруженное, женское тыловое подразделение, которым как раз и командует товарищ Наталья, распекающая сейчас новенький контингент будто фельдфебель новобранцев. А если у кого-то из вас вдруг возникнет желание жениться, то это можно сделать только по взаимному желанию и согласию, причем от женщины тут требуется желание, а от мужчины согласие. Впрочем, с этим лучше подождать до Аквилонии, а не женихаться прямо в походе. Так уж устроена местная жизнь.
И тут Наталья вдруг увидела лейтенанта Чечкина.
- Алек-сандр, любимый! - пронзительно закричала она, и, бросив все дела, побежала к супругу.
- Наталья! - крикнул тот, кинувшись жене навстречу.
Встретились, обнялись и принялись на глазах у всех целоваться и тереться носами. И ведь всего три дня разлуки прошло - а какая страсть и нежность при встрече! Присутствующие на эту сцену смотрели каждый со своим чувством: бойцы морской пехоты, лейб-гусары и краснофлотцы из команды «Малютки» - с одобрительными улыбками; матросы с «Аскольда» - с интересом; пленные британцы - с ненавистью; женщины бывшего клана Трясогузки - с белой завистью; а новый женский контингент - с нескрываемым ужасом. Вот как раз к новеньким Наталья и повела своего супруга, взяв того за руку, как телка на веревочке - объяснять, что любовь это вкусно и доступно каждому, то есть каждой.
Тем временем командиры наскоро проводили военный совет на ногах. Капитан-лейтенант Голованов, окинув место британского лагеря внимательным взглядом, сказал, что для постоянной стоянки до прибытия фрегата это место подходит плохо. Во-первых, далековато от моря, во-вторых, слишком загажено присутствием предыдущих обитателей, а потому еще до наступления темноты (впереди целый день) необходимо переместиться к устью речки Каса Дере (она же в наши времена Буюканафарта Азмак). Ну а пока следует по-быстрому разобраться с британцами: кто там виновен так, что его исправит только могила, а кого еще возможно перевоспитать. В качестве консультанта по вопросу организации Большого Процесса над британскими военными преступниками привлекли вольноопределяющегося Кариметова - как-никак человек имеет полное юридическое образование, ему и карты в руки.
- Опираться нам следует не на наши юридические нормы, тем более что в каждом мире они свои, а на местное законодательство, - немного подумав, сказал несостоявшийся помощник присяжного поверенного. - Как, например, в Аквилонии карается изнасилование?
- Насколько нам известно, - ответил капитан-лейтенант Голованов, - изнасилование, как и любое тяжкое насильственное преступление, карается в Аквилонии усекновением головы. Быстро и радикально. Преступление меньшей тяжести караются изгнанием из общества без оружия и снаряжения. Правда, военнопленных там обычно стараются подвергнуть процессу перевоспитания и искупления, чтобы потом превратить их в полноправных сограждан, но этот статус применяется только к тем личностям, которые до попадания в плен либо вообще не совершали никаких преступлений, либо действовали исключительно по приказу своих командиров.
- Самое страшные преступления британцев - это порабощение и убийства людей, находящихся в заведомо беспомощном состоянии, то есть детей, - с ненавистью произнес подпоручик Акимов. - Прощения за такое не может быть никогда и ни при каких обстоятельствах!
- Но эти деяния, Алексей Николаевич, - тяжело вздохнул вольноопределяющийся Кариметов, - британские солдаты совершали по приказу своих офицеров, по большей части в настоящий момент уже покойных. Судить и вздернуть за такое можно только лейтенанта Тейлора, но Николай Иванович уже обещал ему жизнь, и я считаю, что брать это слово назад нашему командиру было бы неправильно.
- А я полностью согласен с товарищем Акимовым, - сказал лейтенант Гаврилов. - Совершив свой буржуазный переворот, британская солдатня, вместо того, чтобы отпустить порабощенных на волю, стала самым неприкрытым образом пользоваться их подневольным положением в личных целях. Прощать такое я считаю недопустимым!
