Антон Шаффер - Арт-Джаз
Арт стоял, слушал Краснова и думал о том, что все, что сейчас происходит больше всего похоже на сюрреалистический фильм, в котором кто-то по ошибке уготовил ему главную роль. Он смотрел на Катю и видел в ней ту девушку в голубом платье, которую встретил на Яузском бульваре теплым сентябрьским полднем. Но чей-то голос настойчиво внушал ему, что он жестоко ошибался, что был лишь марионеткой в умелых руках. В ее руках. Думая об этом, он не испытывал ничего – ни боли, ни отчаяния, ни обиды. Ничего. Он чувствовал, что она читает его мысли в этот момент, и даже не пытался сопротивляться. Пусть читает. Его мысли – ее мысли. Пусть все будет, как будет.
– Артем, – вывел его из раздумий ставший внезапно громким голос Краснова. – У нас не так много времени. Скорее всего, все произойдет у вас в ближайшие два дня. За это время вам надо еще много сделать там у вас.
– Сделать? – Арт потихоньку выходил из своего анабиоза, возвращаясь к реальности. – Что сделать?
– «Эвакуатор», который понадобится вам, чтобы всегда быть на связи с нами находится сейчас у помощника этого уркагана – некоего Нежданова. Выйти на него не составит труда – перейдя через пространственно-временной коридор вы окажитесь прямо около него.
– То есть? – Это было уже что-то новенькое.
– Та модель «эвакуатора», которой располагаем мы, работает по другому принципу, нежели модель, которая была у Сопротивления. Им досталось предыдущее поколение. Нам – самая последняя. Отличие в том, что переходящий не оказывается привязанным к каким-то определенным географическим координатам. Он привязан к прибору. Где находится второй «эвакуатор», там и оказывается и прошедший через окно.
-И где же мы окажемся? – В глубине души Арт надеялся, что Краснов ответит «Москва». Но в ответ прозвучало: «Иркутск».
– Понимаешь теперь что к чему? Ты же читал дневник?
– Читал.
Арт действительно начинал понимать что к чему. И ему становилось жутко от одной мысли об этом. Жутко от того, что теперь он знал свое будущее. Он все еще пытался прислушаться к себе, но внутри у него все молчало. Внутренне он смирился. И здесь Катя впервые вступила в разговор:
– Никаких сомнений, Артем. Никаких сомнений. Ты видел этот мир. Тоже самое будет и с нашим. Ровным счетом тоже самое. Это неизбежно. И выход только один – выжить и построить новое общество. По примеру того, что строит Вождь. Ты можешь не принимать это внутри себя, но однажды ты поймешь мою правоту. Игры в партизан окончены. Это тупик. Лесу осталось недолго – они все обречены. В этом мире всем правит порядок. Не сила, не жестокость, а порядок. И ты выбран для того, чтобы навести его в нашем мире. Откажись, ты можешь. Но ты сам прекрасно знаешь, что тогда впереди только смерть. Выбирай…
Глава 19
Бросив телефонную трубку на аппарат, Алик Нежданов схватил со стола стакан с водкой, разбавленной дешевым апельсиновым соком и опрокинул его себе в рот. Поморщившись от отвратительного вкуса и зловонно выдохнув, он сорвал одеяло с лежавшей рядом с ним проститутки и бросил его на пол.
– Пошла отсюда, шалава, – сквозь зубы процедил он и налил себе еще один стакан.
– Мы же до утра договаривались? – недовольно протянула шлюха, скорчив размалеванную физиономию, отчего та вся скукожилась, превратившись в грецкий орех. Нежданов с ненавистью посмотрел на то, что тон еще несколько минут назад терзал на кровати и его чуть не вывернуло на изнанку.
– Я тебе сказал, сука, собирай манатки и вали! – заорал он, швыряя стакан о стену. Желтоватое мутное пойло оставило пятно на серых обоях, которые были наклеены на стену еще в момент постройки гостиницы. – Чтобы через три минуты тебя здесь не было!
– Я Маге скажу, он тебя порвет! – пьяно заверещала девка. – Ты на бабки попал, урод. Импотент!
Эти вопли Алик уже не слушал. Он тупо смотрел на расползающееся на обоях пятно и старался сконцентрироваться на ситуации, подумать. А подумать было о чем. Он уже несколько дней сидел в этой дешевой гостинице для гостарбайтеров на окраине Иркутска, не имея возможности даже выйти на улицу. Марких запер его в этой вонючей комнатушке, приказав не высовывать нос, залечь на дно. Ослушаться Маркиза было нельзя – именно он отмазал его тогда от ментов после разборок из-за подвала. Да и Алмазян относился к нему и его братве с уважением. К тому же, они все были уже давно повязаны – чертов прибор с помощью которого можно было перемещаться в другое измерение полностью изменил их жизнь. С того самого дня, когда Алмазян поздно ночью вызвал его в свою шикарную квартиру в районе Садового кольца и все рассказал, втянув его тем самым в эту мутную игру. Сейчас Алик думал о том вечере с ненавистью. Он ведь мог не поехать – он тогда вообще хотел выйти из под Алмаза и перекинуться к бирюлевским, которые уже давно зазывали его к себе. И ведь надо было это сделать! Надо! А теперь такая шляпа… Сейчас бы разъезжал бы на «бэхе» по Бирюлям, снимал бы нормальных телок, зависал в барах и на дискачах…
Алик обхватил голову руками и взъерошил волосы, отчего они встали дыбом. Кое -как их пригладив, Нежданов поднял стакан и снова его наполнил, но теперь только водкой. Выпив залпом, он на секунду почувствовал облегчение, которое, правда, тут же улетучилось, уступив место черным мыслям.
Только что Нежданову позвонил Маркиз и сказал, что из Москвы приехал какой-то мент, который, похоже, его разыскивает. Скорее всего это был Коротков – в этом Алик почти не сомневался. Этого сволочного мента ничем нельзя было остановить. И вот теперь Маркиз сидел в машине около вокзала (по его собственным словам) и ожидал встречи с этой ищейкой…
-Ты собралась? – крикнул он в сторону ванной, откуда доносилось копошение и недовольное бурчание девочки по вызову.
– Собралась, – отхамилась она и покинула номер, громко хлопнув дверью.
Сидеть в номере и просто ждать было невыносимо. По телевизору каждые пять минут передавали новости из которых следовало, что все вот-вот начнется. Алмазян, который пару дней назад отправился «туда» все никак не возвращался, хотя прибор был включен круглые сутки и в любой момент был готов к приему сигнала. Что-то шло не так. А теперь еще и Коротков.
Алик решил набрать Маркиза. Найдя в мобильном его номер, он нажал зеленую кнопку вызова и начал тревожно вслушиваться в гудки, расхаживая взад вперед по комнате. Трубку никто не поднимал. Алик сбросил и набрал еще раз. Потом еще и еще. Тишина.
Нежданова охватила паника. Он всю жизнь привык ходить под хозяином, быть шестеркой, а тут получалось, что ни одного хозяина поблизости нет. Сам же он принимать решения не умел. Вернее умел, но не те, что требовалось. Правильное решение принять было не в его силах. Но сейчас требовалось хоть что-то предпринять. Сделать что-то, чтобы успокоить нервы. Алкоголь в этом уже не помогал – груда пустых бутылок из под водки валялась в одном из углов комнаты, как памятник его расшатанным нервам и измотанной психике. Но после стольких часов безудержного потребления, алкоголь просто больше не действовал, вызывая лишь тошноту и отвращение.
И Алик решил ехать к вокзалу. Решил, в нарушение всех инструкций Маркиза. В этот момент ему казалось, что в первый раз в жизни он сделает верный шаг. С этой уверенностью он наспех натянул штаны, рубашку, поверх которой нацепил свитер и куртку. Выудив из-под дивана носки, он оценил их состояние и бросил обратно, кинувшись к чемодану. Слава богу свежая пара была в запасе. Вставив ноги в осенние ботинки, которые по местным меркам были хлипковаты, он практически выбежал из номера.
Бросив ключи на ресепшене спящей старухе, тоже недурно принявшей на грудь, он выскочил на улицу и оказавшись на проезжей части, начал голосовать. Машин было мало, но все поймать тачку ему удалось. Проржавленные «Жигули» со свистом и скрежетом остановились на обочине и водитель опустил переднее стекло:
– Куда?
– На вокзал.
– Садись.
Алик залез в салон, захлопнул дверь и только теперь понял, как он
замерз. Потерев ладони, он подул на них, видя что изо рта идет пар.
– Ты бы печку что ли включил, – посоветовал он водителю.
– Сломалась, – посетовал тот. – Сам мерзну, а работать надо…
Дальше ехали без разговоров. В машине играло извечное радио Шансон и Алику даже удалось послушать несколько своих любимых песен, отчего настроение его немного приподнялось. Постукивая пальцами по коленке, он тихонько принялся подпевать, глядя на вечерний унылый город.
Но чем ближе они подъезжали к вокзалу, тем неспокойнее становилось у него на душе. Страх липкими пальцами расчищал себе дорогу в его внутренний мир, пробираясь все глубже и глубже. Радио стало раздражать.
– Слышь, братан, – обратился он к бомбиле. – Ты бы выключил уже балалайку-то в натуре?
– Так я думал тебе нравится… – попытался оправдаться мужик.
